Т. Дзядко – У нас на телефонной линии Олег Николаевич Смолин, заместитель председателя комитета ГД по образованию. Я приветствую вас, добрый день.
О. Смолин – Добрый день.
Э. Геворкян – Скажите, пожалуйста, а вообще у нас в стране существуют какие-то механизмы законодательные ли, или какие-то иные, которые могли бы оградить от жестокости либо учителей или как минимум учеников.
О. Смолин – Вы знаете, что касается специальных законов по ограждению учителей, их нет. Но у нас существует, как известно Уголовный кодекс и другие кодексы в РФ, которые в принципе в данном случае вполне могут и должны быть применены. Другое дело, что никакие кодексы никогда не будут выше нравов. А нравы это то, что мы сейчас видим, это озверение, ожесточение, крайнее озверение и ожесточение общества, и крайнее пренебрежение к учителю. А что вы удивляетесь, если в Год учителя в очередной раз раздаются голоса о том, что образование это сфера обслуживания, учитель – продавец знаний. Хорошо продал – ну ладно, продал, плохо продал, по мнению детей – значит, соответственно можешь получить.
Т. Дзядко – Это безразличие к учителю. А безразличие учителей, которые молчат, исходя из принципа – сор из избы выносить не будем.
О. Смолин – Это, извините, вертикаль власти в образовании. И, к сожалению, уже давно мы заметили, что учителя, как, впрочем, в значительной степени население, запуганы непосредственным начальством. Выстроена общая вертикаль: губернатора назначает президент, губернатор де-факто в большинстве случаев назначает глав местного самоуправления, они – директоров школы, директора школ, соответственно, сейчас при новой системе оплаты труда целиком располагают произволом над учителями. Сколько кто получит, да и над проблемой увольнения учителей сплошь и рядом. Это прямое следствие закручивания гаек и всякого рода вертикалей.
Э. Геворкян – А что же можно сделать?
О. Смолин – Понимаете, в чем дело, пока еще законодательство об образовании не прописано таким образом, вертикали в законодательстве об образовании за некоторым исключением не прописаны. В принципе прописано, что учитель обладает педагогическими свободами. Иное дело, что де-факто жизнь расходится с этим законодательством. Конечно, нужно, на мой взгляд, и мы пытались это делать неоднократно, усиливать самоуправленческие начала в законодательстве в образовании. Но повторю еще раз: право не может быть выше, чем экономический строй, основанное на нем культурное развитие общества. Ругаемый всеми классик по имени Карл Маркс был прав. Вот мы это самое сейчас и получили. Поэтому судьба утопающих, к сожалению, в очередной раз в руках самих утопающих.
Т. Дзядко – А насколько учительская среда и среда педагогов, насколько она существует по принципу круговой поруки. Своих не сдаем и что бы ни происходило, сор выносить не будем.
О. Смолин – В данном случае как раз свою сдали. Если верна та информация, которой мы располагаем. Не стали рассказывать…
Т. Дзядко – Сдали спустя несколько месяцев, потому что каким-то журналистам кто-то сообщил.
О. Смолин – Ни своего педагога не сдали, не сдали школу. И видимость благополучия в школе.
Т. Дзядко – Именно так.
Э. Геворкян – То есть, если бы сами школьники не выложили это в Интернет, то проверка так и не дошла бы до этого дела. Это скрывалось несколько месяцев, спрашивают почему, учительница была настолько пожилой, что у нее был склероз, и она просто не помнила и потом не верила даже в то, что дети могли с ней такое делать.
О. Смолин – Не знаю, мне трудно представить, что при любом склерозе забывают, как над тобой издевались. Возможно, какие-то другие вещи. Может быть, учительница не хотела выносить сор из избы для того, чтобы не стать жертвой этой самой ситуации. Я склонен к такой версии. Но повторяю, речь идет не о солидарности профессиональной, речь идет о боязни вынести сор из избы, получить дополнительную проверку, возможно увольнение. Лишение надбавки от директора и чего-то еще другого. Деталей я не знаю, поэтому говорю в общем и целом.
Э. Геворкян – Опять же, если мы размышляем о путях решения, о том, какие меры нужно принимать в таких ситуациях, нам слушатель Евгений из Пензы пишет: этих детей дома, наверное, не пороли. А зря, надо бы. Коромыслом – добавляет он. Как вы считаете, подобные методы воспитания помогут, здесь действительно не хватает какой-то жесткой руки?
О. Смолин – Да нет, с моей точки зрения дело не в том, что не хватает жесткой руки. Дело в том, что мы наблюдаем избыток жестокости и в обществе, и в частности на телеэкране. Не секрет же, что по количеству сцен насилия, я уж не говорю о всякого рода юморе ниже пояса, мы далеко превзошли все, что только возможно. Подражают, делают то же самое. А положительного образа педагога мы практически не видим. Я вот, например, думаю, что сериал «Школа» нужно было не два раза показывать, пусть его вечером показывают для взрослых, которые должны видеть, до чего они довели школу или доведут ее в ближайшее время, а вот в прайм-тайм, наверное, надо было предоставить эфир наиболее продвинутым педагогам. Им есть, что рассказать, честное слово.
Э. Геворкян – Получилось, что реальность намного жестче, чем этот сериал.
О. Смолин – В данной школе оказалась жестче, чем сериал «Школа». Хотя в целом сериал «Школа» это воспоминание о будущем. Это то, что будет везде, если будем продолжать ту же образовательную политику.
Т. Дзядко – Понятно. Спасибо большое. Олег Смолин – заместитель председателя комитета ГД РФ по образованию был у нас на прямой линии телефонной связи.
Эфир: Радио «Эхо Москвы». – Разворот. — 2010. – 24 марта.