А вы, случайно, не экстремист?

Новая версия Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» угрожает преследованиями доброй половине населения России.

Чудим, братцы, чудим!.. Госдума и Правительство не устают держать свой народ в состоянии постоянного изумления. Вот и под занавес весенней сессии 2006 г. Госдума в срочном порядке приняла поправки в Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности». Однако начнем по порядку.

В июне Госдума получила сразу два обращения, организованных единым режиссером. Одно – от Общественной палаты с призывом создать законодательные препятствия проникновению во власть «лиц и политических партий, использующих в своих выступлениях экстремистскую лексику». Второе обращение, опубликованное на сайте «Единой России», — от 13 губернаторов, но с той же идеей: закрыть доступ в общественную жизнь тем, кто, по мнению авторов письма, замечен в политическом экстремизме. «Совершенно случайно» в Думе оказался и необходимый на этот случай законопроект.

Как бывает каждый раз, когда «партия власти» получает команду, закон принимался в такой спешке, которая, согласно народной мудрости, потребна разве что при ловле известных паразитов. В первом чтении он был принят 28 июня 2006 г., во втором – 7 июля, а в третьем – 8 июля, в последний день весенней сессии. Берусь утверждать: теперь при желании экстремистами можно будет объявить добрую половину населения России, если не вообще любого гражданина, который по смелости или неосторожности скажет либо напишет что-нибудь, не угодное власти или отдельному чиновнику. Приведу лишь несколько примеров, абсурдность которых лично пытался объяснить в Думе депутатам от «Единой России» и ЛДПР.

1. «Публичное оправдание терроризма». По закону это экстремизм. И, казалось бы, правильно: Басаеву и компании, бандитам, захватившим центр на Дубровке или школу в Беслане, нет и не может быть оправдания. Однако если посмотреть исторические примеры, картина представится совершенно в другом свете.

Вот якобинский террор периода Великой французской революции. Для одних Робеспьер – «неподкупный», высокий образец человека, отдавшего жизнь во имя освобождения людей, для других – автор смертного приговора поэту Андре Шенье. Не придется ли отныне отдавать под суд всех сторонников Робеспьера?

Декабристы. Позволил себе напомнить депутатам Госдумы строки самого великого нашего поэта:

Читал свои ноэли Пушкин,

Меланхолический Якушкин,

Казалось, молча обнажал

Цареубийственный кинжал.

И спросил: Александра Сергеевича, входившего в «Союз благоденствия», быть может, тоже привлечем по этой статье? А как быть с теми, кто оправдывает публичное оправдание Пушкиным «террориста» Якушкина?

Белый и красный террор периода Гражданской войны. Недавно в России с почестями хоронили генерала Деникина. Но, между прочим, его солдаты и офицеры, в частности, армия генерала Май-Маевского, вполне полноценно осуществляли белый террор на занимаемых территориях. Не есть ли похороны Деникина — публичное оправдание терроризма?

Спустя полмесяца услышал вопрос от коллег — преподавателей общественных дисциплин: а как вообще теперь можно преподавать? При желании, будь ты за красных или за белых, тебе за любую позицию могут приписать экстремизм.

2. Писать опасно даже «в стол». По данному закону, экстремистом может быть признан автор печатных, аудиовизуальных и иных материалов, предназначенных для публичного использования и содержащих хотя бы один из признаков экстремизма. Тщетно пытался я объяснить, извините за выражение, думцам, что невозможно определить, для каких целей предназначался печатный или видеоматериал: для личных или публичных. Разве что придется вызывать экстрасенсов, читающих мысли на расстоянии. Можно ведь, например, выкрасть личный дневник с жесткими оценками власти и «доказать», что автор когда-нибудь собирается его опубликовать.

3. Спецохрана для чиновников. Согласно закону, экстремизмом отныне будут признаваться следующие деяния:

  • применение насилия в отношении представителя государственной власти либо угроза применения насилия по отношению к нему или его близким;
  • публичная клевета в отношении лица, замещающего государственную должность в Российской Федерации или ее субъекте при исполнении им должностных обязанностей, соединенная с обвинением в совершении деяний, содержащих признаки экстремизма либо в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления.

Разумеется, клевета, применение насилия или угроза его применения по отношению к любому человеку – это вещи скверные, более того, согласно законодательству, это правонарушения или преступления. Однако возникает вопрос: почему, если дело касается госчиновника, это еще и экстремизм? Почему представители власти в данном случае выделяются особо? Где любимый всеми юристами еще на заре капитализма принцип равенства перед законом? Или в России перед законом все равны, но некоторые равнее?

Очевидно: закон создает дополнительную защиту не народу от чиновников, но чиновникам — от народа.

4. Не побуждайте, да не сажаемы будете. «Венцом творения» авторов закона приходится признать отнесение к экстремистской деятельности не просто публичных призывов к ней, но и публичных призывов и выступлений, распространения материалов или информации, побуждающих к осуществлению экстремистской деятельности. Пытаясь объяснить недумающей Думе абсурдность этого положения, я привел только два примера из ее собственной практики.

Во-первых, как известно, в августе 2004 г. парламентское большинство приняло так называемый закон о монетизации. После этого в начале 2005 г. на улицы российских городов вышли, по официальным данным, полмиллиона человек, а по неофициальным – около двух миллионов. При этом действия людей, перекрывавших дороги, явно выходили за формальные рамки закона, т. е. могли быть признаны экстремистскими. Но это значит, что те, кто принимал закон, побудили их к экстремизму, иначе говоря, и сами занимались экстремистской деятельностью!

Во-вторых, спустя несколько месяцев то же думское большинство принимает Жилищный кодекс. На его основе суд выносит решение о принудительном выселении жителей Южного Бутова из их домов. Люди протестуют, строят баррикады, сопротивляются действиям законных властей, а милиция их избивает. Члены Общественной палаты Н. Сванидзе и А. Кучерена не просто оправдывают действия москвичей, но и пытаются их защищать. Понятно, что по новому закону экстремистами надо признать всех: и жителей Южного Бутова, и Кучерену со Сванидзе, и, конечно, депутатов «Единой России» и ЛДПР, которые принимали Жилищный кодекс. Поэтому я призвал думское большинство воспользоваться инстинктом самосохранения и исключить абсурдное положение из закона. Однако этот призыв услышан не был. Подводя итоги очередному действию думского большинства, направленному против народа, приведу с минимальными сокращениями текст собственного выступления по мотивам голосования от фракции КПРФ.

«… Прошу депутатов Государственной Думы, независимо от фракционной принадлежности, проголосовать против проекта этого закона… Считаю, что это закон не о противодействии экстремизму, но о стимулировании экстремизма, или побуждении к экстремизму. И вот почему.

Первое. Юридический смысл … закона лучше всех раскрыл в своём выступлении депутат от «Единой России» господин Воронин… Он говорил: доказывайте в суде, что вы не экстремисты. То есть предлагается де-факто ревизия презумпции невиновности, и каждый несогласный с властями по определению будет подозреваться в экстремизме.

Второе. Социальный смысл этого законопроекта тоже предельно прост: для разного рода начальников устанавливаются особые меры законодательной защиты, и любая попытка критиковать такого начальника будет подпадать под этот самый закон…

И третье. … Политический смысл этого закона заключается в том, что … он делает очередной шаг в подготовке нашей страны к «бордовой», «розовой», «оранжевой» — дай Бог, чтобы не «коричневой» — революции. Берусь утверждать это как автор трёх книг и десятков статей по теории революции как исторической ситуации.

Дело в том, что, если власть хочет, чтобы в стране было меньше конфликтов, она должна их легитимизировать, вводить в законное русло. Мы, напротив, раз за разом принимаем законы, выталкивающие людей из легального политического процесса. «Вертикали» выстраиваются, «гайки» закручиваются, «клапаны» закрываются. Рано или поздно либо придётся приоткрывать эти клапаны (если успеете, уважаемые коллеги), либо, что называется, рванёт».

В этом выступлении не успел сказать депутатам только одного: до сих пор все мои главные прогнозы, сделанные на рубеже 1980-1990-х гг., к сожалению, подтверждались.

Опубликовано: Четверг (Вечерний Омск). — 2006. — 7 сентября. — № 36. — с. 4 (в сокращении).