Октябрь
Весной этого года в Москве был принят Закон «Об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья». Одним из разработчиков нового документа является Олег Николаевич Смолин, заместитель председателя Комитета Государственной Думы по образованию, президент общества «Знание» России, председатель общественного движения «Образование — для всех», доктор философских наук, член–корреспондент Российской академии образования. Почему необходимо выделять проблему образования лиц с ограниченными возможностями здоровья в отдельно взятый законодательный акт, почему этот вид образования с таким трудом пробивает себе дорогу? Эти вопросы стали темой интервью О.Н. Смолина.
– В сфере компетенции Комитета по образованию – законодательные инициативы в области образования. Вы уже несколько лет занимаетесь разработкой закона, касающегося образования людей сограниченными возможностями. Какова основная концепция этого закона и на какой стадии сейчас находится работа над ним?
– История Федерального закона «Об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья» созвучна шекспировской строке «Нет повести печальнее на свете …». Напомню, первую редакцию закона подготовило еще Министерство образования в начале 1990-х. Когда правительство отказалось вносить в парламент эту версию от своего имени, тогдашнее руководство Министерства образования РФ обратилось в Совет Федерации. И Совет Федерации внес в Госдуму в 1995 г. доработанный законопроект об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья. На закон, принятый Думой, наложил вето президент Б.Н. Ельцин. То же самое повторилось в 1998-м. В начале 2000-х президент В.В. Путин, по моей просьбе, дал поручение своей администрации согласовать текст законопроекта. Администрация поручение президента не выполнила.
Госдума четвертого созыва сняла законопроект с рассмотрения. Вскоре стали поступать обращения из регионов: почему в России нет закона об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья? И те же самые люди, которые «провалили» законопроект, дали мне поручение разработать новый. Основная претензия Главного правового управления президента: отдельный закон не нужен, нужны изменения и дополнения в действующий Закон РФ «Об образовании». Был разработан проект изменений в действующее законодательство в связи с обращениями граждан, но правительство РФ дало отрицательное заключение на этот законопроект.
Выступили против Минфин и Минэкономразвития. Попросту говоря, они пожалели 2,5 млрд. рублей из федерального бюджета на образование инвалидов.
Хотелось бы напомнить, что это не расходы, а инвестиции. Высшая школа экономики, с которой я часто спорю, произвела расчеты, из которых следует: образование инвалидов по слуху, к примеру, в Бауманском университете – выгодный проект, поскольку через несколько лет инженеры, инвалиды по слуху, выплачивая налоги, окупают с лихвой все расходы, которые затратило на них государство.
Однако на этом история законопроекта не закончилась. На первом заседании Совета по делам инвалидов при Президенте РФ Д.А. Медведев попросил внести наш проект от своего имени. Он дал поручение Минобрнауки. Министерство рассмотрело проект и дало понять, что готово учесть наши предложения в рамках готовящегося к принятию нового федерального закона об образовании. Текст законопроекта размещен на сайте Минобрнауки, в нем есть специальная глава об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья. Но в ней прописано совершенно неприемлемое для нас положение, которое предусматривает ликвидацию льгот для инвалидов при поступлении в профессиональные учебные заведения.
Недавно на коллегии Минобрнауки по профобразованию я позволил себе заявить, что все разговоры об интеграции инвалидов, инклюзивном образовании потеряют смысл, поскольку количество абитуриентов с ограничениями здоровья резко сократится.
Да, в свое время мы поступали в вузы без льгот. Для того времени это, пожалуй, было правильным. Система советского образования была направлена на обеспечение равных возможностей. Уровень неравенства в получении образования был достаточно низким. Инвалиды имели шанс наравне с другими поступить в вуз. Учиться было проблемно – не было пандусов, как сейчас говорят, доступной среды и прочего. Сегодня, по мнению международных экспертов, в России выстраивается элитарная система образования, содержание которой – неравенство возможностей. Поэтому необходима позитивная дискриминация: привилегии во имя равенства. Инвалиду нужно дать дополнительный шанс поступить в вуз.
На коллегии Минобрнауки я говорил, что особых проблем с поступлением инвалидов быть не может, ибо людей с ограниченными физическими возможностями в регионах не более 1,5% от общего числа поступающих. То есть, они не могут занять все бюджетные места.
В 2009 году после введения ЕГЭ абитуриенты с инвалидностью решили действовать как все: подали заявления во множество вузов, в том числе престижных. И действительно, в таких вузах по отдельным специальностям возникла ситуация, когда количество льготников было сравнимо с количеством бюджетных мест. Чтобы подобное не повторилось, мы предложили в новом законопроекте сохранить льготу инвалидам и разрешить правительству РФ установить квоту для отдельных вузов и на отдельные специальности. Льгота при поступлении инвалиду должна быть гарантирована!
Но, если он хочет поступать в МГУ или в Санкт-Петербургский государственный университет, то обязан понимать, что условия приема будут другие. Он должен быть готов войти в квоту или соревноваться на равных с другими абитуриентами. Уверен, это предложение обеспечивало бы и сохранение льготы, и сняло бы напряжение по этому вопросу.
Словом, активная работа с правительственным законопроектом продолжается. Параллельно, думаю, будет внесен в Государственную Думу законопроект об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья.
– Обратимся к недавно принятому в Москве Закону «Об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья». Какие возможности для получения образования открывает он перед москвичами-инвалидами?
– Считаю, что московский закон – шаг к развитию образования инвалидов вообще. В нем изложено много положений, которые мы не смогли продвинуть на федеральном уровне. Отмечу три из них.
Во-первых, в нем зафиксировано право человека на раннюю коррекционную помощь. Очень важное положение, которое реализуется в развитых странах. Чем раньше оказывается помощь ребенку-инвалиду, тем больше шансов у маленького человека либо не стать инвалидом вообще, либо получить более легкую форму инвалидности и возможность учиться в условиях интегрированного образования.
Положение второе – о праве родителей на выбор образовательного учреждения для ребенка-инвалида. Сегодня, увы, наблюдается нарушение прав человека в этой области. Школы пытаются отказывать таким детям, хотя действующий закон и по букве, и по духу предполагает обратное. И уже есть несколько судебных решений, которые подтверждают мои слова.
Это с одной стороны. С другой – противоположная тенденция: принудительное расформирование спец-интернатов, при котором детей-инвалидов помещают в обычные школы, забывая создать для них специальные условия. Много подобных обращений, к примеру, из Ставропольского края. Как следствие – качество образования значительно падает, ухудшаются перспективы дальнейшего роста ребенка. Московский закон помогает избежать обеих этих крайностей.
Вместе с тем, целый ряд правозащитных организаций – «Право ребенка», «Общество «Даун синдром», Уполномоченный по правам человека В.П. Лукин, к ним присоединяюсь и я – говорили о том, что надо внимательно отнестись к роли психолого-медико-педагогической комиссии. До сих пор требовалось ее заключение, если ребенок направлялся в специальное образовательное учреждение, а если в обычную школу – нет. Сегодня в соответствии с этим заключением многим детям рекомендуется обучение только в спецшколах. Это тормозит и будет тормозить развитие инклюзивного образования, препятствовать реализации права родителей на выбор школы. Посмотрим, какова будет правоприменительная практика, и будем вносить изменения в закон.
Третий момент – в законе хорошо прописаны права детей-инвалидов на обеспечение техническими средствами и получение дистанционного образования. Очень важное направление, которое успешно реализуется в Москве. Идеологическая позиция здесь такова: если ребенок может посещать школу, надо стремиться к этому. Дистанционное образование должно применяться либо как форма дополнительного образования, либо для тех, кто не может посещать школу. Важный момент: образование не сводится к обучению. Образование – это и модель отношений, интеграция в коллектив. Приходя в школу, ребенок получает коммуникативный опыт, без которого не сможет адаптироваться к взрослой жизни. Дистанционное образование – помощник, а не замена школьного образования.
То есть, в московском законе есть целый ряд позиций, которые являются важным шагом в развитии образования людей с ограничениями здоровья. Мы хотим использовать положения московского закона для внесения, по возможности, поправок в федеральный законопроект.
– Вы занимались анализом того, насколько применим вводимый в практику образования ЕГЭ для аттестации школьников-инвалидов, в частности по зрению. У вас были определенные выводы и предложения по этому поводу. Удалось ли их реализовать?
– Нам удалось добиться того, что инвалидам разрешено выбирать форму выпускных и вступительных экзаменов в вузы: ЕГЭ или не ЕГЭ. Уверен, это правильный подход, который должен быть распространен на всех российских выпускников и абитуриентов. Это право, однако, закреплено только за инвалидами и некоторыми другими категориями граждан. Вместе с тем, ЕГЭ расширяет для людей с ограничениями здоровья возможности для поступления в профессиональные учебные заведения, в частности для инвалидов по зрению. Поэтому я «плотно» работал с Рособрнадзором по этому вопросу. По многим позициям нам шли навстречу. Внесены изменения в правила сдачи экзаменов и принят специальный документ, касающийся ЕГЭ для инвалидов по зрению. Выпускаются специальные брайлевские пособия для сдачи последнего (этим уже несколько лет занимается издательство «Чтение» в Санкт-Петербурге). Проводится специальная олимпиада «Талант преодоления», которая также расширяет возможности абитуриентов-инвалидов. Возможно, через год она получит общероссийский статус и будет внесена в соответствующий список. Словом, разными путями пытаемся эту проблему решить.
На практике, правда, далеко не всегда и не везде получен позитивный результат: идет процесс, так сказать, стихийной интеграции. Все больше инвалидов по зрению учатся не в специальных, а в обычных школах, где не созданы соответствующие условия, и качество образования нередко ниже, чем в специнтернатах. Понятно, что это, во-первых, затрудняет сдачу ЕГЭ и поступление в вуз. Во-вторых, создать условия для сдачи ЕГЭ в спецшколе легче, чем в обычной.
В рамках Совета работников интеллектуального труда при центральном правлении Всероссийского общества слепых, куратором которого я являюсь, не раз обсуждалась проблема качества образования для слабовидящих и слепых людей. Достигнута договоренность о том, чтобы провести совещание по этому вопросу в Минобрнауки.
– Сегодня инклюзивное образование признается на официальном уровне. Почему оно так медленно и трудно пробивает себе дорогу в жизнь? Достаточна ли для него действующая сегодня законодательная база или необходимо принятие дополнительных законодательных актов?
– Отсутствие соответствующего федерального закона – один из факторов, тормозящих развитие инклюзивного образования. Но не единственный. Инерционность массового сознания – вот о чем нужно говорить сегодня. Существенная часть родителей здоровых детей не хочет, чтобы они учились вместе с детьми-инвалидами. И это странно. Здоровые дети получили бы дополнительные уроки гуманизма. Инерцию массового сознания надо преодолевать. Я сам закончил спецшколу, где получил хорошее образование, которое не смог бы получить в обычной школе. Затем учился в обычном вузе и тоже получил хорошее образование. Из этого следует разумный вывод: нужно, чтобы ребенок получал образование там, где предоставляется наибольший объем знаний и умений, чтобы потом он мог стать настоящим профессионалом и достойным членом общества.
– Ваша личная судьба – яркий пример того, что человек с инвалидностью может добиться жизненного успеха. Что бы вы посоветовали тем людям с инвалидностью, которые сегодня стоят перед выбором жизненного пути и связывают его с получением соответствующего образования?
– Люди с ограничениями здоровья должны знать следующее: к нашему брату будут относиться как к равному, если мы будем выше среднего уровня. Приходится компенсировать ограничения здоровья неограниченными возможностями духа. Поэтому не жалейте сил на образование. Можно по-разному относиться к Карнеги, но он говорил так: успех в профессиональной деятельности зависит не только от специальных знаний, но и от уровня человека. Чем больше вы достигли в литературе, культуре, спорте, чем выше ваш человеческий капитал, тем больше шансов пробиться в этой суровой и не всегда справедливой жизни.
Опубликовано: Страна и мы. – 2010. – № 3. – С. 4-6.