. Москва. Государственная Дума. Круглый стол Комитета по образованию «О развитии педагогического образования»
Смолин О.Н. Хуже всего, когда детей учат деды; лучше всего – когда старшие братья. Этот афоризм одного из крупнейших отечественных просветителей второй половины ХХ в. Сергея Петровича Капицы вряд ли можно оспорить в общем виде. Однако в современной российской образовательно-политической ситуации он, как минимум, может быть подвергнут сомнению. О том, почему, скажу ниже. А сейчас приведу результаты опросов, проведённых Левада-центром. Ответы на вопрос социологов «Сейчас в школе детей учат лучше, чем в то время, когда Вы сами учились в школе?» распределились следующим образом:
Сейчас учат лучше: 2000 г. – 23%, 2006 г. – 18%.
Сейчас учат хуже: 2000 г. – 33%, 2006 г. – 43%.
Одновременно на вопрос «Удовлетворены ли Вы нынешней системой образования в России?» 48% ответили «определённо нет» или «скорее нет».
Действительно, как известно, полвека назад российская (тогда – советская) молодёжь входила в тройку наиболее интеллектуальных поколений своего времени. Ещё в середине 1990-х гг. Мировой банк признавал, что уровень естественно-научного и математического образования в российских школах выше, чем в большинстве стран ОЭСР. Однако картина заметно ухудшается. Если, согласно предпоследнему Докладу ПР ООН о развитии человека, мы занимали по индексу образования 15-е место в мире, то, согласно последнему – 26-е.
Согласно социологическому опросу (Всероссийский опрос ВЦИОМ 14-15 апреля 2007 г.), для 28% граждан страны Коперника не существовало, ибо они считают Солнце спутником Земли; по тем же данным, 33% населения согласились с утверждением, что, если радиоактивное молоко прокипятить, то от радиоактивности можно избавиться.
Прибавлю к этому известный факт: согласно опросу социологов, 55% молодёжи заявили, что ради успеха готовы переступить через все 10 заповедей. А сколько ещё в этом не сознались?
Во избежание ложного понимания, следует прямо сказать: вклад собственно педагогического образования в образовательный уровень населения составляет не более 15-20%. Рискну предложить следующую экспертную оценку: в современном обществе образовательный уровень населения примерно наполовину определяется факторами, лежащими вне системы образования, – прежде всего, информационной средой. Вторая половина – продукт собственно системы образования. В рамках этой половины результат не менее чем на 2/3 определяется состоянием материальной и технологической баз и статусом педагога. На педагогическое же образование из этой второй половины приходится, максимум, 1/3.
Чтобы не возвращаться к вопросу о статусе педагога, приведу лишь один факт. В международных компаративистских исследованиях образования используется такой специальный показатель статуса педагога, как отношение средней заработной платы в образовании к среднему размеру валового внутреннего продукта на душу населения. С качественной точки зрения это некоторый аналог отечественного показателя отношения средней заработной платы в образовании к средней по стране, хотя количественно это отношение выглядит иначе.
В индустриально развитых странах названное отношение составляет 1,37. В развивающихся – 2,66 (здесь на фоне массовой нищеты педагог выглядит человеком сравнительно обеспеченным). В России этот показатель – 0,64. Иначе говоря, страна «развивающегося рынка» и невиданного бюджетного профицита, по средним доходам населения далеко отстающая от Европы и Северной Америки, многократно ниже их и по относительному уровню зарплаты педагогов.
По заявлению заместителя Председателя Правительства А. Жукова на пленарном заседании Госдумы 20 декабря 2006 г., в этот период средняя зарплата в образовании составляла 57% от её среднего уровня в обрабатывающих производствах. Известный в области образовательной статистики эксперт М. Агранович отметил рост этого соотношения в последние годы. Однако уточнил: с тех пор, как статистика позволила выделить в качестве отдельного показателя заработную плату учителя, отношение этой зарплаты к средней по экономике неуклонно падает.
Рискну высказать точку зрения, что новая система оплаты труда во многих регионах эту проблему не решит. Например, поговорив с двумя директорами школ в Омской области (в городе и на селе), узнал, что оба подписали документ, смысл которого в следующем: фонд зарплаты в 2009 году увеличиваться не будет, однако зарплату повышать придётся – за счёт «внутренних резервов», т.е. сокращения учителей. Понятно, что это не повышение заработной платы, это всего лишь система Тэйлора применительно к бюджетной сфере.
С учётом сказанного есть все основания прогнозировать нарастание негативной кадровой селекции в области образования. Как известно, в современной школе работают либо энтузиасты, либо те, кто не смог найти более оплачиваемой работы на рынке труда. Первых больше среди старшего поколения, вторых – среди молодого. Поэтому инерционный прогноз вполне очевиден: смена поколений в школе может привести к ухудшению кадрового состава педагогов. Если, разумеется, ничего не будем делать.
В таких условиях крайне удивительными выглядят высказывания некоторых федеральных руководителей образования, которые предлагают сократить набор в педагогические вузы, поскольку их выпускники плохо идут в школу. Увеличьте зарплату – и пойдут. Напротив, при сокращении набора и прежнем статусе учителя негативная кадровая селекция только усилится. Сошлюсь на опыт Санкт-Петербурга: стоило поднять учительскую зарплату чуть выше средней по городу, как вместо нехватки педагогов в школах возникла проблема трудоустройства выпускников педагогического университета.
Уважаемые коллеги! Я, разумеется, поддерживаю предложение Президента о разработке национальной стратегии «Наша новая школа». Более того, думаю, что параллельно и в рамках этой национальной стратегии следовало бы подготовить специальную государственную программу «Педагогические кадры». Кстати, разработка и утверждение такой программы предусматривались ещё решениями первого «образовательного» Госсовета (29 августа 2001 г.), однако затем эти решения оказались забытыми, как будто их и не существовало.
В Послании Федеральному Собранию Президент предложил программу реформирования школьного образования из пяти пунктов. Независимо от Президента у нас тоже получилось пять пунктов программы «Педагогические кадры». В части педагогического образования эта программа должна была бы ответить на следующие вопросы.
1. Где учить педагога?
Как известно, во многих зарубежных странах педагогов готовят не в специальных педагогических учебных заведениях, но путём организации дополнительного образования на базе полученного в обычных университетах. В России создана и вполне себя оправдала иная система, а именно: создание специальных педагогических учебных заведений. Оправдала, поскольку при ней отечественное школьное образование по праву считалось одним из ведущих в мире.
В настоящее время во многих регионах, в особенности в связи с проектами формирования федеральных университетов, предлагается ликвидировать педагогические вузы как самостоятельную подсистему высшего образования. Мы периодически получаем обращения от различных педагогических вузов, которые принудительно пытаются слить с другими. Хорошо, что хотя бы медицинского образования подобные проекты касаются меньше.
Заявление Президента о том, что в школах могут работать не обязательно люди с педагогическим образованием, понимаю в том смысле, что речь идёт об образовании базовом. Действительно, педагогический талант может открыться сравнительно поздно – такие случаи известны. В такой ситуации человек вполне может получить второе высшее образование или пройти переподготовку. Иначе пришлось бы признать, что и операции способны выполнять, например, резчики по металлу.
Убеждён: педагогическое образование как особая подсистема высшего профессионального образования в России должно быть сохранено. Иначе падение образовательного уровня населения ускорится.
На мой взгляд, реструктуризация педагогических учебных заведений возможна только на добровольной основе и только с учреждениями того же или близкого профиля. Если педагогов станут учить в гигантском вузе вместе с пищевиками или строителями, качество педагогического образования не улучшится.
2. Кого учить, или как отбирать будущих педагогов?
Очевидно: не каждый, кто лучше знает предмет, будет лучшим учителем, а тем более – воспитателем. Талант общения и любви к детям здесь, по меньшей мере, не менее важен. Поэтому в личном качестве я предложил бы отменить систему ЕГЭ для педагогических вузов и вернуться к опыту специального отбора, накопленному некоторыми вузами в последние годы советского периода. Но поскольку выступаю от Комитета, готов предложить две более умеренные новации либо как альтернативные, либо как дополняющие друг друга.
Первая из них – введение дополнительного собеседования при приёме в педвуз и дополнение школьного аттестата и сертификата ЕГЭ документами, подтверждающими опыт практической работы, наличие коммуникативных способностей и стремления работать с детьми.
Другая версия – специальные практики на первых курсах, призванные помочь студенту и преподавателям определить профессиональную пригодность к педагогической работе. В случае выявления непригодности к ней или отсутствия мотивации студент переводится в другой вуз или на другой факультет, диплом которого не даёт права работы с детьми.
3. Чему учить?
Как известно, учитель – не тот, кто учит, но тот, у кого учатся. Для того, чтобы педагог вызывал у ребёнка желание учиться, он должен соответствовать определённым представлениям детей. Как ни странно, социологические исследования 20-х гг. прошлого века и начала века нынешнего показывают, что набор этих качеств более или менее постоянен. Среди них — универсальная образованность, эрудиция, прогрессивность, способность вести интересные уроки, давать интересные задания. В этой связи позволю себе три разнородных, но работающих на одну идею предложения.
Во-первых, выпускник педвуза должен в совершенстве владеть современными информационно-коммуникационными технологиями. В противном случае он перестаёт быть интересным для нового компьютерного поколения. Кстати, это в большой степени позволит интенсифицировать и учебный процесс.
А в противном случае возникает межпоколенный разрыв. Вот, например, учительница, на которую в своё время мы только что ни молились, цитирует мне своего внука: «Бабушка, ты не знаешь компьютера, о чём с тобой разговаривать?».
Во-вторых, в педвузах и других вузах, готовящих педагогов, необходимы специальные программы дополнительного образования, финансируемые из бюджета. Они должны помочь самому будущему учителю стать многосторонне развитой личностью, вызывающей интерес учеников. Став взрослыми, дети не всегда помнят уроки, но навсегда запоминают художественные вечера, турпоходы, диспуты и интеллектуальные турниры. Каждый учитель должен быть не только хорошим «предметником», но и интересным человеком, яркой личностью. Разумеется, и информационно-коммуникационные технологии, и многостороннее развитие будущего педагога требуют серьёзных вложений в материальную базу педагогического образования.
В-третьих, необходима гуманитаризация педагогического образования в условиях глубокого духовно-нравственного кризиса в сознании современной молодёжи. Этот кризис официально признан думским Комитетом по делам женщин, семьи и детей на специальных Парламентских слушаниях, посвящённых Концепции духовно-нравственного развития молодёжи. В таких условиях повлиять на ценностный мир ребёнка может только педагог, убеждённый, что образование – это не обслуживание, а служение.
Для развития ценностной сферы крайне полезно было бы включить в программы педагогических вузов, независимо от профильного предмета, занятия по истории искусства, основам мировых религий и, особенно, по главному нашему достоянию – великой русской литературе. В нашей литературоцентричной стране она десятилетиями была и должна вновь стать основой духовно-нравственного воспитания.
4. Сколько времени учить?
Оставляю в стороне закон о принудительном бакалавриате ввиду особого личного к нему отношения. Скажу лишь то, что очевидно. В большинстве случаев в педагогических и непедагогических вузах подготовка учителя в настоящее время происходит по двум специальностям. И это не случайно: как минимум, в малых городах и в селе это резко повышает возможности трудоустройства и нормальной работы педагога. Попросту говоря, полноценную нагрузку по одному предмету удаётся найти крайне редко.
С другой стороны, подготовить педагога по двум специальностям в течение четырёх лет на необходимом уровне практически невозможно. Основным путём решения проблемы без радикальных изменений в законодательстве мог бы стать пятилетний бакалавриат для педагогов по двум предметным специальностям. Закон, в принципе, это позволяет.
Попытка же готовить учителей по известному принципу: «числом поболее – ценою подешевле» закончится лишь дальнейшим снижением качества образования.
5. Как поднять статус будущего педагога?
Если мы хотим значительно поднять качество школьного образования, необходимо сделать образование педагогическое в лучшем смысле этого слова элитным, но не элитарным. Иначе говоря, оно должно быть доступно всем по-настоящему способным и склонным к работе с детьми. При этом статус студента педагогического вуза должен быть выше, чем среднего студента в стране. В частности, его стипендия должна быть поднята, как минимум, до прожиточного минимума работающего человека, – т.е. более чем в четыре раза. Для сравнения: 20 лет назад от такого минимума она составляла 80%, а сейчас – немногим более 20%. Понятно, что тогда студент учился и подрабатывал, а теперь работает и «подучивается».
Точно так же именно в вузах, осуществляющих подготовку будущих педагогов, должны в первую очередь строиться и ремонтироваться общежития, спортивные сооружения и культурные комплексы. Положительные примеры такого рода есть. Недавно участвовал в открытии нового корпуса педуниверситета в Сургуте – последний раз такую материальную базу видел в штате Коннектикут, едва ли не образцовом с точки зрения образования в США.
При подобной политике окажутся вполне оправданными дополнительные меры отбора в будущие педагоги, а быть студентом, получающим педагогическое образование, станет по-настоящему престижно.
Предлагаю включить идею государственной программы «Педагогические кадры» (либо в виде Федеральной целевой программы, либо в виде президентской программы), а также сформулированные здесь предложения в доработанный текст Рекомендаций круглого стола.
Повторю ещё раз: всё сказанное относится только к собственно педагогическому образованию и не касается ключевой проблемы – статуса педагогического работника. Между тем, было бы чрезвычайно полезным, если бы под эгидой двух профильных комитетов двух палат российского парламента была продолжена работа над законом о статусе педагога. Без этого самые лучшие реформы педагогического образования могут «уйти в песок».
Убеждён: корпоративные интересы педагогического сообщества совпадают с главным государственным интересом, более того, с интересом общенациональным. Чем лучше в стране будет педагогу, тем лучше будет ребёнку и студенту. Чем лучше будет ребёнку и студенту, тем больше будет у нас шансов сохранить и умножить наш человеческий потенциал, а вместе с тем – и статус одной из передовых держав мира. Поэтому, защищая интересы образовательного сообщества, мы защищаем тем самым интересы страны.
Педагогическое сообщество имеет все шансы вернуть слову «реформа» его изначальный позитивный смысл: обновление без разрушения. Ведь реформа – это то, от чего должно становиться лучше.
И последнее. Позволю себе четыре строки из классики. Знаменитый поэт Омар Хайям в переводе не менее знаменитого педагога Шалвы Амонашвили:
Пока для школы не назначена цена,
Просить у власти хлеб она должна.
Наверно, школа плохо власть учила,
Коль милостыню у неё просить должна.
Думаю, российское образовательное сообщество вполне в состоянии научить власть тому, как правильно реформировать нашу образовательную систему.