Выступление на VII Съезде народных депутатов РФ (по вопросу о порядке приватизации)

11.12.1992

Уважаемый Съезд! Уважаемый Президент! Уважаемый председатель! Уважаемые руководители правительства!

В последнее время, слушая наших руководителей, я все чаще невольно вспоминаю замечания одного непопулярного ныне классика социальной науки: чем глубже кризис общества, тем высокопарнее речи его правителей и идеологов. Конечно, можно вновь и вновь говорить о золотой тропе, которая выведет нас в новое светлое будущее, но рано или поздно политиков будут оценивать, сравнивая обещания с реальностью, а реальность однозначно говорит о том, что мы переживаем великую депрессию. Разница, правда, в том, что американцы вспоминают свою великую депрессию, как кошмарный сон, а мы говорим, что реформа идет нормально.

Впрочем, об экономической ситуации в стране сказано уже достаточно. Я хочу остановиться на социальных и политических последствиях введения той экономической модели, которая у нас изображается как единственно верное учение, которому якобы нет и не может быть никакой альтернативы.

Правительство все время уверяет нас, что его политика создает в России средний класс. На самом деле она этот средний класс уничтожает. Во-первых, социальное неравенство приобрело совершенно дикие формы. По данным одного из исследований, доходы 10 процентов самых богатых людей России, в основном это обладатели торгово-бюрократического капитала, превышают доходы 10 процентов самых бедных в 50 раз. Для сравнения: в 1988 году в Советском Союзе эта цифра составляла — в 5 раз, в Китае — 3, в Соединенных Штатах — 14 раз.

Во-вторых, в развитых странах Запада, где средние слои составляют до 60 процентов населения, они состоят главным образом из квалифицированных рабочих, госслужащих, учителей, ученых, врачей, работников культуры. Недавно еще и у нас этих людей можно было отнести к среднему классу. Конечно, по советским меркам. Теперь подавляющее большинство их оказалось среди бедных, если не нищих.

Второй раз в двадцатом веке интеллигенция, подготовившая и отчасти свершившая революцию, становится ее жертвой.

Нам говорят, что проблему среднего класса решит ваучеризация. Но это либо иллюзия, либо обман. Бумага ценой в 10 тысяч рублей, на которую сейчас не купить и женских сапог, не сделает человека собственником. Напротив. Обладателям торгового капитала выгоднее приобрести предприятия на купленные по дешевке ваучеры пенсионеров, инвалидов, малограмотных людей, чем даже напрямую с аукциона.

Уважаемый Анатолий Борисович Чубайс говорил нам здесь странные вещи. С одной стороны, он утверждал, что народ не глупее депутатов и ваучеры продавать не станет. С другой же стороны, восторгался тем, что курс ваучеров на бирже растет. Конечно, Анатолий Борисович, народ не глупее не только депутатов, но и членов правительства тоже. (Аплодисменты.) Однако скажите, пожалуйста, чьи же ваучеры продаются на биржах, а также с лотков в обмен на сахар, а то и за пол-литра? Где здесь логика? На мой взгляд, она здесь и не ночевала.

Ваучеризация — это голубая мечта Полиграфа Шарикова. Только он хотел все отнять, чтобы поделить, а нынешние шариковы наизнанку намерены все поделить, чтобы потом отнять. (Смех. Аплодисменты.)

В-третьих. На одном из заседаний Верховного Совета уважаемый, действительно уважаемый мной за последовательность, Егор Тимурович убеждал депутатов, что мы неверно считаем бедных в России. По его мнению, бедность надо определять, сравнивая доходы не с потребительской корзиной, а со средним уровнем жизни в стране. Однако не кажется ли вам, уважаемый Егор Тимурович, что при такой методике мы можем превратить всю страну в нищих и при этом не иметь бедных. Ибо все, кроме торгово-бюрократической элиты, будут равны в нищете.

В-четвертых, когда нам говорят, что социальная защита становится тормозом реформ, это отчасти верно. Для этих реформ социальная защита, конечно, тормоз. Действительно, шоковая терапия и социальная защита — это две вещи несовместные, как гений и злодейство. Поэтому вполне логично, что под хорошим лозунгом адресной социальной защиты фактически эту защиту намерены свертывать.

Из толстого тома под названием «Программа углубления экономических реформ», которую лучше было бы назвать «Программой углубления кризиса», мы узнаем, что правительство намерено лишить пенсии работающих пенсионеров, надо полагать и по возрасту, и по инвалидности, либо основательно урезать эти пенсии. В случае реализации этой программы многие студенты останутся без стипендий, а все планы развития образования сводятся здесь к ваучеризации.

Нам говорят, на соцзащиту нет денег. Однако, во-первых, когда помогали разрушать союзную государственность, должны были понимать, что это удовольствие для начальства слишком дорого обойдется для так называемых простых граждан.

А во-вторых, денег мало, но все-таки они есть. По международным данным, вывоз капитала из Российской Федерации оценивается в 15-40 миллиардов долларов в год. Высший экономический совет называл цифру 25. Ограничьте этот вывоз, и можно будет пополнить бюджет.

Далее. Бюджет пустой. Но большая часть торгового капитала уводится из-под налогов известным указом… А налоги на верхнюю часть личных доходов снижаются. Кому это выгодно, думаю, ясно. Но бюджет так никогда не наполнится.

Перехожу к политическим вопросам. Естественно, что, когда реформы проваливаются, когда обнищание разрушает социальную базу правительства, возникает соблазн опереться на силу. Год назад стране были даны громкие обещания. Теперь надо отчитываться, а отчитываться нечем. Вот и возникает желание избавиться от тех, перед кем надо отчитываться.

Я хочу обратиться не только к депутатам, но и к гражданам России. Не верьте новым россказням, будто России нужен Пиночет или иной диктатор во имя спасения демократии. Чилийский Пиночет не только пролил кровь, но и разрушил экономику, подъем которой начался лишь через 12 лет после его прихода к власти. Российский же Пиночет может быть лишь новым изданием Сталина наизнанку. (Аплодисменты.)

Перехожу к предложениям. Съезду следовало бы определиться, какую из имеющихся программ он примет за основу, под какую программу мы будем нанимать правительство. Я бы обратил внимание депутатов на розданную членам Верховного Совета программу, подготовленную английским лейбористом Джоном Россом совместно с группой российских экономистов. На мой взгляд, эта программа сильнее программы Гражданского союза, не говоря уже о правительственной.

Второе. Дополнительных полномочий Президенту продлевать, на мой взгляд, не следует. Вспомним. Мы давали полномочия Председателю Верховного Совета, затем приняли Конституцию, которая фактически вывела правительство из-под контроля парламента, затем дали полномочия Президенту. Делали мы все это во имя стабильности, успеха реформ и демократии. В итоге — разрушение государственности, стабилизация кризиса и угроза диктатуры. Если это еще кого-то не убедило, я не знаю, какие нужны доказательства вреда чрезвычайщины. Новые полномочия, запрошенные Президентом, много больше старых.

Третье. Ваучеризацню необходимо приостановить. России нужен сильный демократизированный общественный сектор. Там же, где приватизация нужна, проводить ее надо на основе преимущественных прав трудовых коллективов.

Четвертое. Надо изменить налоговую политику. Налоги на производителей должны быть снижены, на торговый капитал и верхнюю часть личных доходов повышены с использованием шведской или хотя бы германской модели.

Пятое. За счет перераспределения доходов надо заложить в бюджет 1993 года статьи, обеспечивающие нормальное функционирование бюджетных сфер, в том числе выполнение закона об образовании, а также социальную защиту тех, кто в ней нуждается.

Шестое. Нам много говорят о социальном партнерстве. Я — за, но на какой основе?

Уважаемые господа! Проводите реформу в интересах большинства населения, и проблемы с партнерством, я вас уверяю, не будет. Надо расширить права профсоюзов и трудовых коллективов как на государственных, так и на приватизированных предприятиях хотя бы до уровня 1987 года, надо прекратить шельмование профсоюзов, надо привлекать их к выработке социальной политики.

Заканчиваю. Эту реформу, к великому сожалению, повернуть лицом к человеку невозможно, лицо ее слишком ужасно. Нам нужна другая реформа, новый курс.