Бедность в России росла все годы “реформ”, а последний толчок ей дал август 1998 г. Сейчас, по официальным данным, за чертой бедности свыше трети населения страны, а во многих регионах — более 40 % и даже более половины. Доходы ниже прожиточного минимума имеют почти все пенсионеры, почти все семьи с 2 и более детьми, подавляющее большинство селян. Значительно ниже прожиточного минимума средняя заработная плата врачей, учителей, работников науки и культуры.
Сам прожиточный минимум в России занижен. Не случайно одни называют его лагерным, а другие — блокадным. На самом деле он составлен на основе норм, разработанных Организацией Объединенных Наций для развивающихся стан Азии и Африки. Вот только климат в Сибири не африканский. Госдума сильно улучшила правительственный проект Федерального Закона “О потребительской корзине в целом по Российской Федерации” (отклонен Советом Федерации), однако и в нем преобладает хлебно-картофельная диета.
Кардинально решить проблему может только изменение курса экономической политики, в т.ч. подъем производства, возвращение в собственность государства высокодоходных предприятий и обратное перераспределение части доходов от “новых русских” к бедным через налоговую систему. И все же кое-что можно сделать законодательством. Ключевой в этом случае — Федеральный Закон “О прожиточном минимуме в Российской Федерации”. На драматической истории этого Закона стоит остановиться особо.
В конце 1995 г. Госдума и Совет Федерации первого созыва сумели преодолеть вето Президента на этот Закон в редакции, предусматривавшей установление размера минимальной заработной платы, пенсий и пособий не ниже прожиточного минимума в Российской Федерации. Сейчас по любой методике расчета это составляло бы не менее 800 рублей. Даже в тогдашнем, выборном Совете Федерации обсуждение Закона шло трудно: депутаты трижды возвращались к голосованию и лишь с последней попытки набрали необходимые 2/3 голосов. Не скрою: наряду с другими, мне также пришлось убеждать и удалось убедить часть депутатов голосовать за это решение. Действующая Конституция — и позднее это было подтверждено Конституционным Судом — не оставляла Президенту никакого другого выбора, кроме как подписать Закон, а в случае сомнений в чистоте соблюдения процедурных норм — обжаловать действия Совета Федерации в том же Конституционном Суде. Тогда я объявил об этом омичам, но нечаянно их обманул, в чем и приношу свои извинения: грубо нарушая собственную Конституцию, Президент без рассмотрения вернул Закон в Совет Федерации, указав верхней палате Парламента на нарушение ею ее же собственного регламента.
Вместо того, чтобы немедленно обратиться в Конституционный Суд, Совет Федерации по инициативе тогдашнего председателя палаты В.Ф. Шумейко вступил с Президентом в переписку. В письме Президенту мягко давали понять, что не царское это дело — заниматься мелочами вроде парламентского регламента! В ответ была получена грозная отповедь в том смысле, что Президент — сам себе голова, лучше всех знает свои полномочия и не потерпит, чтобы кто-то указывал ему на нарушение Конституции.
Пока совместно с другими депутатами новой Госдумы я готовил проект обращения в Конституционный Суд, новый, сформированный по должности, Совет Федерации отменил решение своих предшественников, но когда попытался повторно принять Закон в прежней редакции, за него было подано всего 44 голоса против 120 голосов в выборном Совете Федерации первого созыва! Думаю, теперь понятно, почему я всегда выступал за то, чтобы Совет Федерации не состоял из региональных начальников, но его депутаты избирались всем населением региона.
В результате согласительных процедур Закон был подвергнут “секвестру” (в просторечии — “обрезанию”), что и требовалось президентской “команде”. Теперь в нем записано: “Минимальный размер оплаты труда и минимальный размер пенсии по старости в Российской Федерации поэтапно повышаются до величины прожиточного минимума. Соотношение между минимальным размером оплаты труда, минимальным размером пенсии по старости и величиной прожиточного минимума на очередной финансовый год устанавливается федеральным законом о федеральном бюджете на соответствующий год”. Такой Закон позволяет приближать минимальные зарплаты и пенсии к прожиточному минимуму хоть 100 лет. Но даже эти нормы Закона не выполнены Правительством при подготовке федерального бюджета на 1999 г. и, скорее всего, не будут выполнены и при представлении бюджета 2000 г.
Разумеется, в адрес двух российских правительств мною сделаны запросы с требованием исполнять хотя бы этот “бесхребетный” Закон. Но главное в другом: совместно с депутатом В.Р. Пашуто мною внесен в Госдуму законопроект, предусматривающий в течение трех лет выход минимальной заработной платы и пенсии на прожиточный минимум. Поскольку перед выборами депутаты, как и Президент, заметно “добреют”, есть надежда, что Закон удастся “продавить”. Разумеется, при продолжении нынешнего экономического курса Закон исполняться не будет. Но он может стать мощным рычагом давления на президентско-правительственную “команду” со стороны левой оппозиции, профессиональных союзов, правозащитных организаций, всех, кто не равнодушен к бедности и нищете своего народа.