февраля
Впечатления от поездки в Эстонию
В середине февраля попал я в Таллин. Впервые в жизни, в советское время не сподобился. Повстречался с руководством и депутатами комиссии по культуре и образованию – депутаты, понятно, от оппозиции. Пообщался с заместителем мэра Таллина.
Побывал в негосударственном институте «ЭкоМен», ведущем образование на русском языке, и в Таллинском русском лицее. Оказал политическую поддержку подписанию соглашения между российским и эстонскими учебными заведениями о содействии обучению на русском языке с помощью дистанционных образовательных технологий.
Взобрался на историческую башню ХIV века «Длинный Герман» – более 200 ступеней по средневековым лестницам. Немного посмотрел эстонское телевидение и интернет.
Конечно, трехдневные впечатления нельзя признать глубокими. Статистику не выверял, привожу ее со слов коллег-политиков, с которыми общался. И всё же вновь убедился: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Эстония получила независимость от Советского Союза, имея примерно 1 млн. 600 тыс. человек. Сейчас ее население составляет примерно 1 млн. 300 тыс. Сокращение за постсоветский период примерно на 20%, в основном за счет неэстонцев: в 1991 году их было около 40% от общего числа жителей, сейчас – около 30%. Понятно, что помимо естественной убыли мы имеем здесь и «противоестественную» – в виде массовой эмиграции. Этнократическая власть сделала немало, чтобы уменьшить свой собственный народ, – видимо, своими никого, кроме эстонцев, не считала. Представители Евросоюза лишь изредка ворчали по поводу дискриминационных законов в отношении «неграждан», либо тех законов, которые даже граждан делили на сорта с разными политическими правами. Это лишнее доказательство того, что и в самых передовых капиталистических странах право не столько формирует, сколько оформляет политику.
По словам коллег-парламентариев, история бронзового солдата в очередной раз подчеркнула раскол общества на эстонцев и неэстонцев. Не вызвала, но именно выявила этот раскол.
Заместитель мэра от центристской партии Михаил Кылварт не раз повторял мне: процессы у нас в социальной и образовательной политике примерно те же, что и в России, только с опережением. И действительно:
– пенсионный возраст в Эстонии для мужчин и женщин – 63 года – «гендерное равенство» торжествует!
– государственная власть, как и в России, передает всё больше обязательств местному самоуправлению, естественно, без денег. Правда, у нас между центральной властью и местным самоуправлением находятся еще субъекты Федерации, которым также передаются социальные мандаты – без финансовых;
– как и у нас, в Эстонии введено подушевое финансирование образования и, как следствие, закрываются небольшие школы. Правда, просторы здесь не сибирские, и довести ребенка до места учебы значительно легче.
Разумеется, есть отличия, причем как в лучшую, так и в худшую сторону.
Оппозиционные депутаты эстонского парламента никак не могли поверить мне, что в России каждый регион устанавливает свои нормативы финансирования образования в расчете на одного ребенка. Недоумевали: как быть с конституционным принципом равенства прав на образование? Забавно и печально, но именно о том же я спрашивал председателя правительства Владимира Путина во время его отчета перед прежним составом Думы. В Эстонии нормативы едины для всей страны. Конечно, это можно объяснить – наше государство федеративное. Но вряд ли возможно оправдать, что при почти десятикратной разнице в финансировании между Москвой, с одной стороны, и некоторыми республиками и регионами – с другой говорить о равных образовательных возможностях просто смешно.
Как и у нас, эстонские власти стремятся максимально интенсифицировать труд педагога в духе потогонной системы столетней давности. Но при этом минимальная заработная плата педагога составляет 715 евро – более 28 тыс. рублей. В абсолютном большинстве российских регионов до такого уровня недотягивают и средние доходы учителя.
Зарплата эстонского профессора – около 1700 евро (почти 70 тыс. рублей). Это много ниже, чем в развитых странах, но много выше, чем в России, где профессор из бюджета получает лишь 20 с небольшим тысяч.
Прямо противоположные процессы происходят в языковой сфере. У нас – безудержное заимствование англицизмов, а точнее, американизмов. В итоге, читая вывески на улицах или слушая сленг журналистов молодежных и псевдолиберальных каналов, невольно вспоминаешь бессмертного Грибоедова, – смесь французского с нижегородским.
В Эстонии, напротив, даже для общепринятых международных терминов (включая компьютерную терминологию) пытаются придумывать местные аналоги. Среди прочего это осложняет изучение эстонского языка неэстонцам. Не берусь судить, что лучше. Думаю, и то и другое хуже.
Кстати, на эстонском телевидении есть передачи на русском языке, но они составляют не треть и даже не одну десятую, но лишь считаные проценты от общего объема вещания.
И конечно, удручающее впечатление производит политика эстонских властей в области вытеснения образования для неэстонцев на родном языке. Для большинства этот язык русский.
* * *
Мы в Таллинском русском лицее. Преподавание, оборудование, здание – на уровне лучших школ Москвы. Неудивительно, что лицей переполнен. В нем даже есть ребята с родным эстонским языком. Сильный педагогический коллектив и прекрасный директор – Сергей Николаевич Гаранжа. Он убежден: образование ребенку надо давать на родном языке. Обучаясь на ином, пусть и государственном языке, ребенок оказывается в неравных условиях с точки зрения освоения школьной программы – ему несравненно труднее понять тонкости даже наук естественно-математического цикла, не говоря уже о науках гуманитарных. В итоге его шансы поступить в вуз оказываются значительно меньше, чем у того, кто учился на языке родителей.
Кстати, в отличие от многих московских школ, в Таллинском русском лицее детей учат работать не только головой, но и руками. Нам показывали довольно сложные станки и еще более сложные модели, сделанные школьниками. Это особенно важно для тех, кто в будущем изберет инженерные и иные технические специальности.
Очень удивился, узнав, что Сергей Гаранжа – чуть ли не единственный «и.о.» среди директоров таллинских школ. Причина проста: на экзаменах не показал нужного уровня владения эстонским языком. В разговоре со мной он с горечью заметил: каждый день иду на работу как в последний раз. Но характера Сергею Николаевичу не занимать: публично отстаивает то, в чем убежден. Пока терпят – за профессионализм и верность делу, а еще по причине безусловной поддержки директора педагогами и родителями.
Увы, в соответствии с решениями государственной власти Эстонии уже сейчас 60% учебных предметов в старших классах лицея преподаются на эстонском языке. Через несколько лет о русском языке в русском лицее могут остаться лишь воспоминания.
Не просто в Таллине работать и Институту экономики и менеджмента («ЭкоМен»), где преподавание ведется также на русском языке. Его ректор Ханон Зеликович Барабанер в деталях разработал модель высшего образования, идея которой была предложена еще в конце советского периода: выпускник первого курса получает диплом о начальном профессиональном образовании; второго – о среднем профессиональном; а по окончании вуза становится специалистом с высшим профессиональным образованием. Таким образом, решаются как минимум две задачи:
во-первых, студент осваивает не только теоретические знания, но и практические навыки, знакомится с рабочей специальностью и работой специалиста среднего звена. Между прочим, в программы элитных менеджерских школ Японии входит и обязательная работа на разных должностях, в том числе у станка;
во-вторых, в случае необходимости прервать обучение студент выходит на рынок труда уже с определенной специальностью. А такая необходимость даже в самых развитых странах с рыночной экономикой возникает довольно часто.
Руководители обоих учебных заведений убеждены: хорошее знание русского языка для граждан Эстонии (и не только русских) – важное конкурентное преимущество. Разумеется, страна ориентирована на Евросоюз. Однако до Москвы и тем более до Петербурга гораздо ближе, чем до Брюсселя. Те, кто собирается работать в совместных российско-эстонских предприятиях, кто ориентирован на обучение или работу в России, заинтересованы в русском языке как минимум не меньше, чем в английском.
Кстати, согласно социологическому опросу старшеклассников, в прошлом году Россия вышла на второе место после Евросоюза в вузовских предпочтениях молодежи. Нашим вузам, да и властям, следует это иметь в виду.
15 февраля в здании мэрии Таллина был подписан рамочный договор о сотрудничестве. С российской стороны его подписал ректор Современной гуманитарной академии – одного из крупнейших российских вузов и одновременно одного из лидеров электронного обучения и использования дистанционных образовательных технологий. С эстонской – ректор Института экономики и менеджмента, директор Таллинского русского лицея и заместитель мэра города Таллина в качестве председателя попечительского совета того же лицея.
Суть договора в том, что российский вуз готов предоставить старшеклассникам Эстонии в дистанционной форме уроки углубленного изучения различных предметов – прежде всего русского языка, а также физики, химии, биологии на русском языке. Это значительно поднимет шансы выпускников поступить в эстонские вузы, а также в вузы Евросоюза и России. (Кстати, в Эстонии наряду с ЕГЭ недавно вновь введены вступительные испытания в высшие учебные заведения.)
В дальнейшем планы молодежи во многом будут зависеть от эстонских властей: если они откажутся от политики построения однонационального государства, выпускники умножат человеческий потенциал республики, в противном случае будут уезжать, в том числе и в Россию. Если проект стартует успешно, его предполагается распространить на другие города Эстонии.
Не могу обойти следующий трагикомический факт. В прошлом году видные члены центристской партии Эстонии – депутат парламента Яна Тоом и заместитель мэра Таллина Михаил Кылварт – за защиту русских школ были обвинены едва ли не в подрыве национальной безопасности Эстонии! Это не лучше того, как в том же году российское МВД искало экстремизм в нашем законопроекте «О народном образовании» и листовках в его поддержку. Видимо, при определенных условиях власть не только развращает, от нее сносит крышу.
Немного успокаивает лишь одно: в Эстонии на местных выборах, в отличие от выборов национального парламента и президента республики, голосует всё население, что и привело центристскую партию к власти в Таллине. А потому Яна Тоом убеждена: у этой партии есть реальные шансы сохранить власть в столице и, следовательно, продолжить защиту права на образование для всех граждан на родном языке.
На прощание я сказал Михаилу Кылварту: «Уважаю людей с позицией, жаль, что их мало в органах власти и управления и у нас, и у вас…»
Опубликовано: Советская Россия — 2013. — 28 февраля.