Олег Николаевич, сегодня центральные СМИ на фоне экономического кризиса преподносят политику министерства финансов по созданию Стабилизационного фонда («подушки безопасности») как спасительную для нашей экономики. Так ли это на самом деле?
— Если обвал фондового рынка в России больше чем на Западе, то о каком спасении может идти речь? С моей точки зрения, вопреки стандартным представлениям, начавшийся кризис доказывает ошибочность политики, которая проводилась в предыдущие годы.
Примерно восемь лет на Россию проливался «золотой дождь» нефтедолларов, и все знали, что цены на нефть рано или поздно упадут в каких-то пределах. Значит, следовало бы использовать этот «дождь» для того, чтобы уменьшить зависимость российской экономики от цен на нефть. Этого сделано не было. Поэтому, как только стали падать цены на нефть, российский бюджет затрещал. Что будет с ним в следующем году? Я, кстати, настроен с осторожным оптимизмом: цена на нефть в следующем году несколько поднимется. Но если этого не произойдёт, правительству придётся урезать социальные программы. Поэтому восемь прошедших лет это не время накопления стабфонда, а время упущенных возможностей. Повторяю, больше всего упали те сектора экономики, которые связаны с сырьём. Современные сектора экономики упали меньше. Поэтому и обвал фондового рынка в России больше, поскольку мы не создали высокотехнологичного сектора экономики, не воспользовались благоприятным временем.
К тому же самому выводу мы приходим уже не из интересов чисто экономики, а с точки зрения социальных интересов людей. Плодами российской политики не воспользовалось большинство граждан России. За счёт сверхдоходов финансировались расходы Соединённых Штатов, Британии и части стран Евросоюза. Американцы вели войну в Ираке за счёт наших денег. Сейчас, когда начался кризис, правительство продемонстрировало классовый подход. По оценкам руководителя Счётной палаты, общая сумма средств, выделяемых на поддержку банков и крупного бизнеса в России, исчисляется 4 триллионами рублей. Что касается социальных программ, то чтобы повысить зарплату в регионах бюджетникам на 30%, 500 млрд. рублей не нашлось. Поэтому мне пришлось сказать Кудрину на пленарном заседании Госдумы 17 октября, что следовало бы отказаться от классового подхода. Чем интеллигенция хуже банкиров?
Подводя итог сказанному, во-первых, Кудрин не спас страну и, во-вторых, кризис, похоже, лишает социально-незащищённые группы населения последних шансов воспользоваться нашими нефтяными деньгами.
— Кудрин говорит с экрана телевизора, что на простых людях кризис не отразится.
— Как не отразится, если за 2008 год цены по данным профсоюзов увеличиваются на 30%, по данным Центра социальных исследований РАН – на 25%, а зарплату в следующем году повышать отказываются.
Как раз правительство стремится уменьшить по максимуму издержки кризиса для банкиров, а не для простых граждан.
— Все мы, граждане России, задаёмся вопросом, а почему все эти годы мы финансировали Америку? Что это была за политика, мы что, боялись, что у нас силой отберут наши энергоресурсы, поступят как с Ираком?
— Нет, силой отобрать наши ресурсы они не в состоянии, пока у нас есть ракеты СС-18 («Сатана»), правда износ их наступит где-то в 2011-2012 годах. Успеем ли мы их заменить «Тополями» это отдельная тема. Вопреки стандартным представлениям, перевооружение армии в двухтысячные годы идёт хуже, чем в 90-е.
В России всегда трудно понять, где кончается бедлам и начинается заговор. Я не сторонник конспирологических теорий, они свято следовали ультралиберальной экономической модели, они считали, что главное создать «подушку безопасности» для людей, которые являются социальной опорой правительства, а значит для самих себя. Кстати, почему мы собираемся (не знаю, принято ли решение) давать кредит Исландии в 4 млрд. долларов? Эти деньги очень бы не повредили нашему сельскому хозяйству, например, эта сумма вообще-то сравнима с бюджетом здравоохранения. Даём по простой причине, как утверждают злые языки, Исландия – оффшорная зона и в её банках хранят свои деньги многие представители нашей политической элиты.
— Олег Николаевич, Вы всё время вносите при обсуждении законов в Думе поправки к ним социального характера, так было и 17 октября при обсуждении бюджета страны на ближайшие три года. Вы внесли 9 поправок, ни одна не принята.
— На самом деле я внёс не 9 поправок, а 16. Просто я половину из них раздал депутатам Останиной и Плетнёвой, чтобы не выступать одному всё время.
— В 2005 году принимается решение о том, что повышение заработной платы региональным бюджетникам осуществляется из бюджета региона и когда Вы обращаетесь к Кудрину с вопросом, почему собственно, в 2009 году Минфин отказывается выделять деньги на повышение зарплат бюджетникам региональным, а планирует это только в отношении федеральных служащих, глава этого ведомства Вам отвечает: есть такой закон, принятый Госдумой. Какой тонкий расчёт.
— На самом деле Алексей Леонидович не прав дважды. Во-первых, формально, конечно, в 2004 году Закон о монетизации приняла Дума, но фактически его приняло правительство (у нас Дума не является самостоятельным органом). Во-вторых, при существующих законах о распределении полномочий между центром и регионами, правительству никто не мешает и не может запретить предусмотреть в тех деньгах, которые выделяются регионам из федерального бюджета средства на эти цели. Поэтому это, конечно, отговорка. Когда хотят – мгновенно находят деньги. Появляются проблемы, например в Чечне, деньги выделяются, и никто им запретить не может. Правительство действительно с помощью Думы снимает с себя ответственность за социальную политику в регионах и продолжает проводить политику по принципу: деньги в центр, социальные обязательства в регионы. Всё это имеет политический смысл. Ответственность перекладывается на мэров и губернаторов. Они во всём виноваты. Формально, да, но фактически именно федеральное правительство делает так, что в Омской области, к примеру, не будет денег на повышение зарплаты.
— Нет единой экономической политики. Та же Чечня. Вкладываются огромные деньги, чтобы вылечить эту «болячку», но она, похоже, переместилась в Ингушетию.
— В Ингушетии дело ещё и в руководстве республикой, крайне непопулярном. Но я думаю, что это результат преобладания политического подхода над экономическим. Чечню разбомбили сверх меры – решили откупиться от чеченской политической элиты.
— Сегодняшний кризис предрекали наши экономисты: ушедший от нас недавно в мир иной академик Львов, на страницах «Литературной газеты» академик Петраков, многократно Глазьев и др. Почему не прислушиваются?
— У нас вся политика построена сегодня по принципу Жванецкого: не волнуйтесь, отзывы на нашу передачу мы пишем сами, так что ваше мнение нам известно. Я по этому поводу могу рассказать аналогичную историю. Недавно в Думе проходил Экспертный совет по негосударственному образованию Комитета по образованию. В основном это ректоры, но там есть представители негосударственных школ. Пришёл на совет председатель Комитета Григорий Артёмович Балыхин и вдруг они его атакуют по поводу ЕГЭ. Председатель комитета удивлён: так я же на многих совещаниях выступал, все же были «за». Так на те совещания собирали только тех, кто «за». Такая же ситуация в экономике. Альтернативное мнение не хотят слышать.
— А альтернативное мнение о том, чем всё это закончится какое? И Ваше лично?
— Абсолютно достоверного прогноза нет, но даже Кудрин признал, что кризис будет более глубоким, чем ожидали. Он в пятницу в Госдуме заявил, что в следующем году в США и Евросоюзе ожидается экономический рост в ноль процентов. Мы его спросили, почему рост, если ноль? После этого заявления главы Минфина российский фондовый рынок резко пошёл вниз, знаю людей, которые имеют отношение к бирже и которые считают, что подобные заявления это реальная работа на определённые группы брокеров, на тех, кто играет на понижение, и что такие заявления даром не делаются. Не буду утверждать так ли это, но знающие люди говорят, что близкие к Министерству финансов фирмы на подобных заявлениях хорошо зарабатывают. Хотя Кудрин сказал чистую правду. Соответственно это скажется и на нашей экономике. Возможно, в несколько меньшей мере, чем на экономике Евросоюза и США, поскольку у нас меньше спекулятивная доля капитала. Ясно, что экономический рост замедлится. Что будет с ценами на нефть, однозначно сказать нельзя, поднимутся несколько, но кризис Россию затронет, ожидается 2-3 млн. безработных. Впереди тяжёлые времена, мы не произвели модернизации экономики, которая могла бы уменьшить кризис. И программа модернизации оказывается под угрозой.
— Будут ли сделаны правильные выводы?
— Не похоже, поскольку Кудрин продолжает утверждать, что его политика единственно правильная и говорит он с согласия верхов. Мы будем продолжать строить великую энергетическую державу, когда очень может быть, что уже начинается новая длинная волна колебаний. Был такой экономист Николай Кондратьев, разработавший теорию длинных волн экономических колебаний. Очень может быть, что следующая волна экономического колебания будет связана с постепенным вытеснением нефти другими источниками и возможно падение цен на нефть в какой-то мере связано с началом этой длинной волны экономического развития.
— О том, что выводы не сделаны, свидетельствует воскресная программа на РТР «Специальный корреспондент», которая защищала политику Минобразования по сокращению вузов изо всех сил, показывая примеры недобросовестной работы негосударственных образовательных учреждений.
— А кто давал лицензию и государственную аккредитацию? Это ключевой вопрос, но это не значит, что по заявлению Фурсенко надо сократить количество вузов в 5-7 раз. Нужно выполнять закон и правительство, Министерство образования и науки, Рособрнадзор имеют колоссальные полномочия для этого. Надо не закрывать вузы в массовом порядке, а открывать только те, которые обеспечивают должное качество работы. Вот и всё.
— Говорят, не хватает рабочих рук, в то же время, Вы вносите поправку по поддержке начального профтехобразования, а её дружно Ваши коллеги по Думе проваливают.
— Ещё раз говорю: на поддержку банкиров выделяются триллионы, а на поддержку студентов нужны единицы миллиардов, в тысячу раз меньше, тем не менее, денег не находится. К сожалению, мы ещё и обсуждать бюджет умудряемся в режиме: минута — обоснование, минута – ответ. Таких парламентов в мире нет. Аргументировать по-настоящему свою позицию времени не хватает. Тем не менее, обосновывая поправку по восполнению потерь Омской области после ухода «Сибнефти», я сказал про ожидаемый дефицит в бюджете области в 4 млрд. рублей, про то, что два года бюджет Омской области сокращался, в то время, как в стране рос. Про то, что резко свёрнуты социальные программы. Единственное, что не сказал: при этом губернатор ругал не тех, кто отбирал у него деньги, а тех, кто пытался их вернуть. Именно в мой адрес на Законодательном собрании области прозвучало: избавьте нас от некомпетентного вмешательства ваших депутатов на федеральном уровне в бюджетные процессы, то есть не смейте требовать денег для Омской области. По некоторым данным, средств на строительство дорог в области меньше, чем в Калининградской, которая в пять раз меньше по площади.
— Олег Николаевич, сколько бы Вы не вносили поправок, они проваливаются думским большинством, Вы будете и дальше это делать?
— А зачем тогда нас избрали? Не для того же, чтобы мы молчали. Парламент – орган не только законодательный, но и представительный. Мы представляем иную точку зрения, интересы тех, кто на самом деле нуждается в государственной поддержке. Думаю, рано или поздно правительству придётся менять политику, если оно не хочет оказаться в полной экономической яме.
Сама жизнь заставит их проводить другую политику. Недавно, по-моему, Уго Чавес заявил, что американцы и британцы начинают понимать необходимость социальной ориентации. Он, конечно, преувеличил. Но если у нас просто дают деньги в кредит банкирам на сверхльготных условиях, то в Великобритании, например, если помогают банку, то пропорционально часть акций забирается государством. Происходит частичная национализация. Думаю, тем же путём придётся идти и России.
Беседовала Наталья Стафиенко
