«КВ» продолжили серию встреч «без галстука» с чиновниками, руководителями судебных и правоохранительных органов, предпринимателями в новом формате «кухонных посиделок». В этот раз на кухне с «KB» за чашкой чая о себе, российской политике, положении в отечественном образовании и ситуации в Омском регионе с журналистами беседовал депутат Государственной Думы, заместитель председателя Комитета Госдумы по образованию, доктор философских наук, член-корреспондент РАО, первый вице-президент Паралимпийского комитета России Олег СМОЛИН.
– Олег Николаевич, вы избраны в Госдуму пятого созыва в составе федерального списка от КПРФ и являетесь депутатом от Москвы. Почему все-таки избирались не по Омскому региону?
– К сожалению, для меня, но, наверное, к счастью для многих политических сил, начиная с 2007 года в России были отменены одномандатные избирательные округа. Это первое. Вместо них остались только партийные списки, и решать, где кому идти на выборы, теперь приходится не столько самому кандидату, сколько партийному руководству.
В 2007 году я возглавлял список Компартии РФ на региональных выборах. Как считаю, выступили мы вполне успешно, набрали около 22% голосов по области, а в Омске – 31%. Для миллионного города 31% голосов, поданных за КПРФ, это, согласитесь, немало. Даже губернатор Омской области, который, как известно, отличается «большой любовью» к депутату Смолину, произнес, без фамилии правда, что успех коммунистов объясняется тем, что они правильно выбрали первое лицо в партийном списке.
Откровенно говоря, я полагал, что после этого буду избираться по Омскому региону, но затем в результате переговоров руководства КПРФ с Омской региональной организацией было принято другое решение, и Смолина направили по партийному списку в Москву. С одной стороны, это было логично, поскольку в столице довольно много людей, связанных с образованием, больше, чем в Омском регионе, и в Москве больше, чем здесь, скажем так, людей с инвалидностью, которые хорошо реагируют на фамилию. И в этом смысле с точки зрения партийных интересов перестановка была правильной.
Предваряя следующий вопрос по выборам 2011 года, скажу, что руководством КПРФ в отношении меня рассматриваются все три варианта: Омск, Москва и «федеральная десятка». Наиболее вероятным вариантом, по которому буду избираться, предполагается Москва, но могут произойти изменения. Решение окончательное руководством КПРФ не принято.
– Чем принципиально будут отличаться, на ваш взгляд, выборы 2011 года?
– Надеюсь, большей честностью. Мне кажется, что часть правящей элиты в 2011-м, и в 2012 году в особенности, может оказаться заинтересованной в честных выборах.
Первое: во время отчета правительства РФ 20 апреля выступление Владимира Путина гораздо больше напоминало речь потенциального кандидата в президенты. Он гораздо больше говорил о будущем, чем о прошлом.
Второе: Путин в заключительном слове посчитал необходимым сказать что-то хорошее каждому из лидеров оппозиции, даже Владимиру Жириновскому, и даже Геннадию Зюганову.
Третье: не все, может быть, обратили внимание, что, когда Зюганову не хватило времени для речи, он обратился к Путину, и тот что-то сказал Борису Грызлову. Премьер сказал «дай!», это понятно, и Геннадий Андреевич озвучил идею честных выборов в добавленное время. Из этого я делаю вывод, что скорее всего в России будут выборы с одним реальным кандидатом: либо Путиным, либо Медведевым, либо тем, кого определит Владимир Путин. Но я не исключаю вслед за самим Владимиром Владимировичем, что в России в 2011-м и особенно в 2012 году могут состояться реально конкурентные выборы, когда оба лидера тандема пойдут на избирательную кампанию. Иначе невозможно объяснить, почему Путин так миролюбиво, будучи в обшем талантливым полемистом, настроен по отношению к лидерам оппозиции и почему вдруг он так заинтересовался темой честных выборов. Тому есть объяснение простое. Если – вероятность этого я оцениваю значительно ниже 50%, но не как нулевую – сбудется тот вариант, про который пишут многие политологи, а именно правительство будет отправлено в отставку, – тогда административный ресурс может быть направлен уже не как обычно в пользу лидера «Единой России», а против него, в пользу действующего президента. И тогда Владимир Владимирович, как человек с более высоким рейтингом, будет крайне заинтересован в честных выборах. Короче, бывает время, когда честные выборы могут потребоваться каждому из нас, а я всегда считал, что лучший из возможных выборов – это честный.
– Какая может быть здесь выгода КПРФ, ведь рейтинг компартии от пятилетия к пятилетию падает?
– Нет, давайте еще раз. Первое: по поводу честных выборов. Я не берусь утверждать, что так оно и есть, но люди, близкие к областной администрации, утверждали, что в Омской области на выборах 2007 года компартия потеряла в результате обсчета примерно 13% голосов. На самом деле у нас должно было быть не 22%, а 35%. Соответственно, мы должны были выиграть у «Единой России» на выборах в Законодательное собрание Омской области 2007 года. На думских выборах 2007 года компартия резко снизила свои показатели, причем не только в процентах, что понятно при росте количества голосующих, но и даже в численности тех, кто за нее проголосовал, примерно на тридцать с небольшим тысяч человек. А на выборах в Законодательное собрание в марте 2007 года скорее всего было именно так. Теперь что касается рейтинга компартии. Я напомню, что на думских выборах 2007 года компартия получила не менее 14% голосов. На региональных выборах в октябре 2010 года – 19%, на выборах в марте 2011 года – 22% голосов. Поскольку на региональные выборы является меньше людей, а больше являются политические активисты, то понятно, что совершенно не факт, что компартия на думских выборах обязательно получит ровно 22%. Но думать, что рейтинг компартии из года в год снижается, неправильно. Более того, возможно, часть коллег читала известный доклад Михаила Дмитриева, который утверждает, что ситуация резко обостряется и тенденция к падению рейтинга «Единой России» к декабрю 2011 года может оказаться очень значительной. Поэтому предсказать сейчас однозначно результат выборов 2011 года никто не берется, но для меня очевидно, что если только не повторится суперфальсификация, как на выборах в Московскую городскую думу при Юрии Лужкове, то никаких двух третей у «Единой России» в следующей Госдуме не будет. Не случайно Владислав Сурков говорит, что, возможно, пришло время коалиции, а потом нам дают понять, кто в нее войдет. Это, вероятно, партия «Правое дело», если в нее уйдут, например, Игорь Шувалов, Алексей Кудрин, Аркадий Дворкович.
– А что, предполагается такое?
– Ну, СМИ о таком варианте писали довольно много. Мало того, приходили на «Эхо Москвы» и «Радио Свобода» Леонид Гозман, Борис Надеждин и другие «праводелъцы», которые с восторгом, что называется, делили шкуру с «медведем», я имею в виду с «Единой Россией». Они говорили, что в этом случае, конечно, получат не менее 15%, и тогда в России реально возникнет коалиционное правительство, однопартийной системе – конец и они будут влиять на политику. Вопрос только, в каком направлении будут влиять. Я хочу напомнить читателям «KB», что, например, в Великобритании, как известно, к власти на смену лейбористам пришла либерально-консервативная и в обоих случаях правая коалиция. И там, как говаривал Рейган, моя правая рука не знает, что делает крайне-правая. То есть, например, плату за обучение студентам подняли сразу в три раза. Что касается зарплаты в бюджетной сфере, была объявлена программа жесткой экономии. Так что, если у нас к власти придет правоконсераативная коалиция, то мы получим еще более правый поворот. Тогда как на самом деле, по моему глубокому убеждению, России требуется левый поворот, то есть поворот экономики и социальной политики в сторону человека.
– Что вы думаете по поводу маргинализации школьного образования? Тот минимум, который платят учителям, нельзя считать нормальным. И как в этом случае требовать качественного образования?
– Самый пошлый и грустный анекдот, который я слышал за последнее время, это модернизация при нищем учителе. Под нищим учителем я понимаю педагогов в широком смысле слова – от воспитателя детского сада до вузовского профессора. Хочу напомнить, что за третий квартал прошлого года зарплата в образовании, включая вузовских профессоров, составляла 64% от ее уровня в промышленных отраслях. Для сравнения, бюджетная заработная плата профессора в России, если сравнивать с данными последнего квартала 2010 года, около 20 тыс. рублей, а средняя зарплата по стране около 21 тысячи. Кстати, у меня совершенно нет уверенности, что заявление премьера о повышении заработной платы с 1 сентября на 30% будет исполнено в большинстве российских регионов и, в частности, в Омской области. Дело в том, что, во-первых, зарплату обещают повышать только учителям, а у нас, между прочим, есть еще и воспитатели детских садов. Во-вторых, у нас есть еще и педагоги дополнительного образования, преподаватели детских школ искусств, средняя зарплата которых не превышает 5 600 руб. Еще одна проблема заключается в том, что, к сожалению, правительство РФ выделяет на цели повышения заработной платы совсем не те деньги, которые нужны. Не буду все расчеты приводить, но чтобы на 4 месяца обеспечить повышение заработной платы в регионах, нужно, как минимум, 45 млрд. рублей. Правительство великодушно дает 20 млрд.
– Как посмотришь телерепортажи с «августовских педсоветов» на большинстве омских телеканалов, так учителя не только горды профессией, но счастливы, радостны и, судя по всему, готовы работать. Они не борются за свои права, так на кого же пенять?
– Вы правы в том смысле, про который когда-то сказал Омар Хайям, это любимая моя цитата в переводе Шалвы Амонашвили, звучит она так: «Пока на школу не назначена цена, просить у власти хлеб она должна. Наверно, школа плохо власть учила, коль милостыней жить принуждена». Я абсолютно уверен, что если бы российские педагоги, в том числе профсоюзы, заняли другую позицию, они были бы в состоянии научить власть. Я в этом уверен, потому что потенциальное влияние интеллигенции вообще и педагогов в особенности таково, что власть могла бы зачесать затылок, как только они бы стали внятно выражать свою позицию.
– Почему они ее не выражают? Может, это всех устраивает?
– Конечно нет. Дело в том, что вертикаль, которая выстроена в России, особо жестко выстроена в бюджетной сфере. В России введена так называемая новая система оплаты труда, но я бы сказал так: новая система оплаты труда без зарплаты. Дело даже не только в том, в Омском регионе во многих школах в результате введения этой новой системы заработная плата упала. Но беда еще и в том, что все надбавки определяет начальник. Так что эта система, помимо всего прочего, имела явной целью увеличить зависимость педагогов и вообще работников бюджетной сферы от начальства. Мы сейчас столкнулись с ситуацией, когда правительство покритиковать легче, чем непосредственного начальника. Мы отдаем учителю наших детей, но не можем с учителя спросить качественного образования. Мне говорили, что бумагооборот в школе по сравнению с эпохой застоя увеличился примерно в 100 раз, и когда я спрашиваю в большой компании школьных директоров, человек на двести аудитория, вы, наверное, преувеличиваете, они мне говорят: преуменьшаем. Вся реальная живая работа по воспитанию вытравлена. Зарплаты нет, бумаг огромное количество, и, конечно, качество образования не может не падать. Учителю вдалбливают, что он стал частью сферы обслуживания. Что такое обслуга? Отсюда мы видим на телеэкранах, как ученики начинают бить учителей. Я, извините, человек старорежимный, и когда прихожу к студентам, мне в голову не приходит, что оказываю услугу. Я считаю, что прихожу к студентам поделиться знаниями и частью своей личности.
– В России власть считает, что количество вузов надо резко сократить. Идет разговор об объединении омских классического и педагогического университетов и института сервиса. Мимо вас этот процесс не проходит?
– Нет, не проходит. Да, Андрей Фурсенко в 2008 году заявил, что в России слишком много вузов – более тысячи, а надо, чтобы осталось 150-200. Ну, 150 – это как раз столько, сколько было в 1917 году при 95 миллионах российского населения. Это – первое. Второе: нет никаких доказательств того, что более крупный вуз работает более качественно, чем небольшой. Теперь что касается омских перспектив. Наша общая позиция по этому поводу заключается в следующем: мы считаем, что слияние, реорганизация вузов возможны при условии, что коллективами вузов посчитано, что это принесет положительный эффект. Мы категорические противники любых принудительных реорганизаций. Мы полагаем, что вузовские коллективы не дурнее министерских чиновников, извините за непарламентское выражение, и вполне в состоянии просчитать, в каком случае это выгодно, а в каком нет. Что касается слияния университетов, я не видел особой радости от этого слияния в коллективе классического университета, и я совсем не видел радости насчет этого слияния в коллективе педагогического университета. Даже по основным показателям в чем-то чуть впереди классический, в чем-то чуть впереди – педагогический. Сверх того я прекрасно понимаю, что, если вузы будут объединены, в классическом университете собственно педагогическая направленность окажется делом третьестепенным. И если нам говорят, что пытаются объединять вузы для того, чтобы улучшить качество педагогического образования, то это означает только одно: те, кто это говорит, или прикидываются, или ничего не понимают. Поэтому я не вижу в данной ситуации никакой необходимости в слиянии. Если коллективы убедят, что это страшно выгодно, если под это дело Федерация выделит бешеные деньги, если там от этого резко поднимется статус педагогов и студентов, тогда можно обсуждать. Я видел федеральный бюджет на 2011-2013 годы. Я вас уверяю, ничего про город Омск и про слияние вузов, про Омский федеральный вуз там не написано.
– Какие процессы там сегодня происходят?
– Процессы реорганизации идут, разве что несколько приостановились, после того как федеральным министерством был провален конкурс кандидатов в ректоры ОГПУ. Именно провален. Было 7 кандидатов, все – доктора наук разного возраста, разных взглядов, уж из семи двух-трех можно было выбрать вполне. Я всегда занимал такую позицию – оставьте всех, дайте университету самому выбрать. Университету виднее, чем министерству. Нет, принимается совершенно ненормальный закон об отсеве кандидатов в ректоры, и вот эта дубина используется периодически против тех или других вузов. Я полагаю, что процесс сейчас приостановился, в министерстве мне обещали, что если он будет как-то возобновлен, то меня пригласят для обсуждения. Надеюсь, что эти обещания будут исполнены. Мы будем работать с министерством, чтобы не создавать в Омске еще одно дополнительное напряжение. Мало что ли проблем между областью и городом? Мы хотим еще получить митинг нескольких тысяч студентов, как это было в Красноярске, когда первоначально принудительно заталкивали несколько вузов в один федеральный университет? Если хочется кому-то еще получить напряжение, пожалуйста. Мы никогда не действуем по принципу «чем хуже, тем лучше», но если оппозиции будут создавать такие условия, мы непременно ими воспользуемся.
– В отношении конфликта города и области у вас какое мнение? Или вы автоматически считаетесь оппонентом губернатора Леонида Полежаева?
– Вы будете смеяться, Смолин никогда не был «автоматически» против губернатора. Больше того, я скажу вещь, за которую, может быть, меня поругают мои товарищи по политическим взглядам. Я считаю, что в 90-х годах, сдерживая ельцинско-гайдаровские реформы, Леонид
Полежаев принес нашему региону некоторую пользу. Больше того, я скажу, что омский губернатор – человек весьма умный, эрудированный, блестящий политический шахматист, я бы с ним легко сыграл в обычные шахматы, но в политические бы, пожалуй, не сел. Просто, понимаете, есть же такая штука, которую описал еще Вильям Шекспир, и называется она трагедией самовластия.
Нельзя на одном месте находиться практически почти бесконтрольно, я имею в виду властное место, в течение двадцати с лишним лет. Не зря на Западе вводят ограничения именно на исполнительную власть. Сенатором ты можешь быть хоть пожизненно, если тебя избирают, а руководителем исполнительной власти – два срока. В этом есть своя сермяжная правда, потому что руководитель исполнительной власти неминуемо обрастает связями, интересами, влиянием на силовые структуры, на СМИ и т.д. Поэтому я думаю, что если бы Леонид Полежаев с достоинством оставил бы свою должность где-нибудь в начале 21-го века, он, скорее, остался бы в истории Омского региона с позитивом. Теперь я думаю, что ситуация оценивается не всегда адекватно, и сложно представить, что все омские мэры, которых поставил сам губернатор – все подряд, потом его предавали и превращались в мальчишей-плохишей. Это значит, то ли у губернатора нет чутья на людей, которых он делает мэрами, то ли еще в чем-то другом дело, но поверить в это я не могу. Не сомневаюсь, что к любой власти, в том числе к современной омской городской власти, можно предъявить претензии, так устроена власть по определению. В том числе в этом задача СМИ, но в ситуации конфликта означенного губернатора и недавно избранного мэра полагаю, что, по крайней мере, те, кто хочет сохранить хоть какие-то остатки политической свободы в регионе, не должны поддерживать намерение губернатора снять мэра.
– В столице следят за нашей местной «войной»? Все это выливается в падение рейтинга «Единой России».
– Когда в конце марта – апреле должно было состояться заседание «Единой России» с вопросом об исключении мэра из партии, я позволил себе короткий комментарий на сайте. А именно: я предложил наградить губернатора Омской области медалью за заслуги перед КПРФ, поскольку, по некоторым данным, рейтинг «Единой России» упал примерно на 25% за последнее время. И еше: в одной из своих книг губернатор сказал, что он вступал когда-то в КПСС, чтобы развалить партию изнутри. Может быть, история повторяется. Достоверной информации, что называется, из первых рук, у меня нет, но могу поделиться информацией кулуарной. В Госдуме ходят упорные слухи, что Администрация Президента заявила обоим нашим лидерам, что они должны сделать выбор: или миритесь, или рискуете снятием обоих. При этом, если можно верить этим самым слухам, мэр города заявил о готовности к примирению. Губернатор такой готовности не выразил. Насколько это достоверно, поручиться не могу, но знаю, что в верхах довольно активно занимаются этой проблемой.
– Слух ходит, что губернатор возглавит список «Единой России» и будет выбран в Госдуму.
– Я не исключаю такого варианта, но все зависит от того, какой выбор сделает сам господин губернатор: либо продержаться еше полгода, либо, соответственно, получить гарантии депутатской неприкосновенности на пять лет. Мне кажется, что не случайно у нас, что называется, есть местодержатель и в Совете Федерации. Я думаю, что губернатор скорее бы пошел в Совет Федерации, но это мое частное мнение, и оно может оказаться ошибочным.
– Что делать российскому обществу в ситуации, которая сложилась сегодня?
– Я думаю, что, во-первых, плохо ли хорошо, но мы в России имеем выборную систему. Свободных выборов мы, конечно, не имеем, но, как говорил когда-то Руссо, потом это приписали Энгельсу, каждый народ имеет такое правительство, какое заслуживает. Я уверен, что если бы та половина, которая никогда не ходит на выборы, однажды на них пришла и сказала свое слово, в России была бы другая власть. Второе. Я боюсь, что Россия движется к другому сценарию. Когда принимался очередной закон об ограничении политической свободы, я говорил: коллеги, вы же, наверное, все так или иначе изучали политическую науку. Вы же помните теорию легитимации конфликтов. Перевожу ее на популярный язык: если вы хотите, чтобы котел не взорвался, надо пар выпускать хотя бы в свисток. Вы даже свисток перекрываете. Это значит, что я вам могу указать точный адрес организаторов оранжевой или какой-нибудь другой цветной революции в Российской Федерации: правительство Российской Федерации. Никому другому организовать никакую революцию в России не по плечу. Только правительство может создать в стране революционную ситуацию. Не хотите – значит, расширяйте степень политической свободы. Другого варианта просто нет. Ну не знаю. Я вот высказал оптимистическую гипотезу, что выборы 201-12 годов могут оказаться более свободными, чем в 2007 году. Если этого не произойдет, я боюсь, что сценарий с переходом от обычных выборных технологий к технологиям уличного давления будет в России совершенно реальным.
Опубликовано: Коммерческие вести. – 2011. – 25 мая. – № 20. – С. 8-9.