Политический «Холуин» или коммерческий проект?
Социологи утверждают: «импортный» Хэллоуин в России отмечают около 10% населения. По мне, слишком много. Однако отечественный политический «Холуин» (от «холуйства» — угодничества) мы наблюдаем почти беспрерывно. Особенно усердствуют политики из числа бывших либералов. И не удивительно: говорят, самые отчаянные богохульники получаются из попов-расстриг. А самые «буйно верующие» – из вчерашних воинствующих атеистов…
Депутат Думы Ирина Яровая, бывший либерал из «Яблока», а ныне – радикальный охранитель из «Единой России», объявила о внесении в Госдуму проекта Федерального закона о введении единых линеек учебников не только по истории, но также по литературе и русскому языку. Самое печальное, что, не ведая о последствиях, эту идею поддерживают, согласно опросу ВЦИОМ, 58% граждан России. По свидетельству Евгения Ямбурга, к ее сторонникам принадлежит также более половины учителей, хотя наиболее «продвинутые» решительно против. Впрочем, о последствиях чуть позже, а сейчас – о выборе темы.
Поиски «под фонарем»
Законодательная инициатива И. Яровой напоминает старую историю о человеке, который искал часы под фонарем не потому, что там их потерял, но потому, что там светлее.
Действительно, автор обещанного законопроекта – Председатель думского комитета по безопасности и противодействию коррупции. И в этом качестве ей положено знать, что в области образования над нашей национальной безопасностью нависли, по меньшей мере, шесть угроз. С трибуны Госдумы мы не раз предупреждали об этих угрозах депутатов и Комитет по безопасности. Напомню их вкратце.
Первое: новый закон об образовании, который, среди прочего, позволяет поднять плату за детские сады в пять раз, а за студенческие общежития – в 20 раз. Кстати, примеры десятикратного роста этой платы уже есть.
Второе: новый стандарт для старшей школы. По заключению Российской академии образования, он позволяет получить аттестат зрелости, не изучив базовых дисциплин: физики, химии, биологии, а также литературы и истории как отдельных предметов. На наш взгляд, это положит конец фундаментальному общему образованию как таковому, а значит, подорвет фундамент модернизации страны.
Третье: «дорожная карта» мероприятий в сфере образования, утвержденная Распоряжением Правительства РФ от 30 декабря 2012 г. По заключению независимых экспертов, увеличивая количество учеников в расчете на одного учителя и количество студентов в расчете на одного преподавателя, «картежники» планируют сокращение не менее 90 тысяч школьных учителей и более 100 тысяч (40% от общего числа) вузовских преподавателей. Нагрузка оставшихся, понятно, резко вырастет.
Четвертое: мониторинг так называемой эффективности вузов, измеряющий эту эффективность почти исключительно в рублях и квадратных метрах. Например, эффективность вузовских научных исследований определяется количеством не открытий, не изобретений, не патентов, не других интеллектуальных достижений, не даже любимым отечественными руководителями индексом Хирша, но … затраченными рублями! Понятно, что все известные критерии эффективного управления при этом ставятся с ног на голову. И, как доводилось говорить автору на парламентских слушаниях, если кровяное давление измерять в децибелах, всегда есть шанс вместо «больных зубов» вырвать здоровые.
Пятое: Федеральный закон от 27.09.2013 № 253 о так называемом реформировании Российской академии наук. Если верить экспертам, за последнее столетие академии наук ликвидировались лишь в нескольких странах: в Италии – при Муссолини, в Туркмении – при Туркмен-баши, а также в бывших советских прибалтийских республиках. Интересно, с кого берут пример наши лидеры?
Шестое: решительное отставание большинства российских университетов в развитии электронного обучения вообще и разработке так называемых массовых открытых онлайн курсов (MOOCs), в частности. Кстати, на эту угрозу в июне 2013 г. на Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге указывал и сам министр образования и науки. Однако в настоящее время существующее законодательство ставит отечественные вузы в неконкурентоспособное положение по отношению к вузам иностранным. И если Россия проиграет «цифровую революцию», это резко ускорит утечку за рубеж нашего человеческого капитала. А она и без того превысила все допустимые пределы.
Все эти угрозы, каждая из которых в отдельности чревата катастрофой, в совокупности ставят под вопрос не только право на образование, но и модернизацию в целом, которая в ХХI веке без развития этого потенциала просто невозможна.
Однако думский комитет по безопасности ничего этого не замечает или даже делает вид, что угрозы пойдут нам во благо. Г-жа Яровая вместо того, чтобы лечить «язву желудка, пневмонию и цирроз», сосредоточилась исключительно на «мигрени», причем предлагает избавиться от нее с помощью «гильотины».
Последние «скрепы» образования: единый «ГЭ» и единый «У»?
В данном случае речь идет о реальной «мигрени», ибо общее количество учебников в российском перечне приближается к трем тысячам, а количество базовых учебников по некоторым предметам – к десяти. Специалисты не всегда могут отличить один учебник от другого, а учителя – сделать сознательный выбор в пользу лучших версий. Поэтому большинство педагогов и готовы поддержать версию единого учебника, не всегда осознавая, что такое «лекарство» хуже самой «болезни».
Если верить социологам, подавляющее большинство противников единого учебника (почти 85%) не могут сформулировать свои аргументы. Подвох чувствуют, но в чем именно, не сообразили. Между тем, многие возражения лежат на поверхности. Относятся они, преимущественно, к истории, но не только.
Вот лишь 10 аргументов в защиту этой позиции.
1. Разнообразие детей. Оно существовало всегда, но в последнее время увеличивается не только во всем мире, но и в нашей стране. Все больше становится детей с ограниченными возможностями здоровья; все больше таких, которые учатся не на родном языке; по уверению психологов, увеличилось также число ребят с особыми способностями (так называемые дети индиго). Вряд ли все это разнообразие может быть отражено в одном учебнике.
2. Советский опыт. Вопреки распространенному мнению, в советский период при единой концепции учебник по каждой дисциплине не был единственным. Хорошо помню, как на рубеже 1960-х гг. читал учебники по истории, предназначенные для обычной школы, для средних специальных учебных заведений, для поступающих в вузы и т.п. Парадокс состоит в том, что идеологи современной «Единой России», нередко проклинающие советское прошлое, одновременно, когда это им выгодно, пытаются быть «большими католиками, чем Папа».
3. Двойной эксперимент с отрицательным результатом. Наша история знает две попытки введения единых учебников, противоположные по технологии и политической направленности.
Первая – конец 1930-х гг., когда любой учебник истории представлял собой по сути «Краткий курс истории ВКП(б)». И хотя подавляющее большинство граждан были тогда вполне советскими людьми, многие педагоги и наиболее «продвинутые» дети сомневались в некоторых конкретных идеологемах единого учебника.
Вторая попытка – начало 1990-х, когда появились учебники, как правило, изданные под эгидой Фонда Сороса, в которых псевдокоммунистические стереотипы были благополучно заменены на антикоммунистические. Учебников было довольно много, но концепция одна: советский период – это провал в истории России, век сплошного упадка и тоталитаризма.
Напрасно сохранившие совесть ученые пытались объяснить народу, что это не имеет отношения ни к науке, ни к исторической правде. Напрасно крупные зарубежные специалисты, вроде Стивена Коэна, в научных журналах разъясняли помутневшему российскому массовому сознанию разницу между большевизмом и сталинизмом, между авторитарным и тоталитарным режимами и т.п. Напрасно талантливые поэты, вроде Бориса Рыжего, пытались обратиться к сердцам сограждан со щемящими строками: «Как хорошо мы плохо жили…».
Перефразируя известный афоризм, можно сказать: ненависть слепа; но не говорите ей об этом, ибо она еще и глуха.
Надеяться, что на сей раз будет лучше, значит в третий раз наступать на те же грабли.
4. Застой при отсутствии конкуренции. Эта общая закономерность наверняка проявится и в этом случае. Сейчас различные авторы, различные коллективы и издательства стремятся превзойти друг друга учебниками. Разумеется, есть немало брака, но есть и достижения. При едином учебнике, скорее всего, немного уменьшится брак, но вместе с ним исчезнет и большинство достижений.
Вспомним «Сказку о царе Салтане»: из трех девиц родить богатыря смогла только одна; и если бы две другие попытались ей в этом помочь, то почти наверняка бы помешали. Так и разные творческие коллективы с разной методологией и педагогическими представлениями не смогут объединить усилий для создания одного учебника экстра-класса.
5. Политизация и примитивизация. О том, что в отечественных условиях история – это политика, опрокинутая в прошлое, а потому это прошлое у нас всегда не предсказуемо, известно всем. Судя по информации, поступающей по поводу концепции единого учебника истории, ситуация меняется мало. Во всяком случае, предложение министра культуры В. Мединского завершить учебник 1999-м годом принято не было. И, похоже, из нового учебника старшеклассники не узнают о нашем времени даже того, о чем писал экс-президент Д. Медведев в известной статье «Россия, вперед!» и о чем он же в качестве премьера говорил публично. В тучные 2000-е прежняя модель нефтяного роста себя исчерпала, а коррупция разъедает основы государства: ежегодно разворовывается до триллиона рублей бюджетных денег, а экономическое положение описывается выразительным словом «кисляк». Дай Бог, чтобы последние главы единого учебника не оказались написанными по известной формуле: и это все о нем, и совсем немного – о погоде…
В связи с известным законом о наказании за оскорбление чувств верующих единый учебник по литературе может привести к тому, что из него исчезнут любые упоминания об антиклерикальных произведениях, включая письмо Белинского к Гоголю, пушкинскую «Сказку о попе и работнике его Балде» или «Облако в штанах» Владимира Маяковского. Чего доброго, «урежут» отлученного от церкви Льва Толстого. Точно так же из курса обществознания может исчезнуть вся атеистическая или вообще агностическая традиция. Проявление монархическо-религиозного уклона и сейчас можно заметить в отборе ста книг, рекомендованных к обязательному чтению в школе.
6. Падение качества. Думаю, что даже часть современных сторонников единого учебника будут глубоко разочарованы, увидев результат. И дело не в недостатке талантливых людей, но в процедуре принятия решений. По опыту знаю: при многочисленных обсуждениях, особенно с высоким начальством, из текста неизбежно исчезают либо в нем сглаживаются любые «острые углы», которые вызывают возражения то с одной, то с другой стороны. Но именно они, как правило, заставляют задумываться читателя и образуют «лицо» учебной книги.
Особенно это относится к эпохам революций и политических кризисов. Не раз напоминал авторам учебников книгу Стендаля «Красное и черное». Именно эти два цвета ключевые для описания любой революции. У нас же в советский период история революции писалась почти исключительно красным цветом, в антисоветский – исключительно черным. Хотел бы ошибиться, но полагаю, что в новом едином учебнике преобладающим окажется уже серый цвет. А такая история не будет ни учить, ни воспитывать.
7. Массовое недоверие. Вдохновители и поклонники инициативы г-жи Яровой забывают маленькое обстоятельство: современные старшие школьники все и больше и больше информации получают не из учебника, но из телевизора и Интернета. Даже в условиях управляемой демократии российские власти не решились ввести в Интернете прямую политическую цензуру. Тем более, вряд ли решатся – в условиях так называемой управляемой конкуренции. Последняя от управляемой демократии отличается лишь известной формулой: цепь на три метра удлинили; миску на пять метров отодвинули; зато лай – сколько хочешь!
На телевидении же – сплошные авторские интерпретации. Чего только стоит один облагороженно-романтизированный Колчак. В Интернете и вовсе сплошное разнообразие и сплошные дискуссии. В таких условиях насаждение единомыслия через единые учебники явно будет вызывать в лучшем случае недоверие, а в худшем – откровенный смех. Политико-идеологический результат проекта, скорее всего, окажется противоположным поставленным целям.
8. Мизонеизм. Этот термин, означающий ненависть к новому, я вычитал в одном советском романе о генеральном конструкторе Королеве. Если верить автору, Сергей Павлович считал противников нового одновременно и своими противниками. Надо понимать: в советский период наличие базовых учебников не отменяло, но предполагало постоянную экспериментальную работу над новыми. При современном же российском законодательстве появление единого учебника приведет к тому, что новых, скорее всего, не будет никогда.
Если бы это законодательство действовало в конце 1980-х — начале 1990-х, учебники выдающихся психологов Д.Б. Эльконина и В.В. Давыдова, а также учебники Л.В. Занкова не смогли бы появиться в принципе. Между прочим, их авторы не претендовали на то, чтобы по этим учебникам учились все дети, но надеялись, что часть детей с их помощью смогут получить настоящее творческое образование.
9. Торможение электронного учебного книгоиздания. Не все знают: почти одновременно с инициативой И. Яровой Минюст зарегистрировал Приказ Минобрнауки № 1047, посвященный учебному книгоизданию. По оценкам экспертов, этот приказ только в следующем году обойдется региональным бюджетам и гражданам, как минимум, в 17 млрд. рублей. Большая часть этой суммы уйдет на подготовку электронных приложений к учебникам, которые в 2015 г. уже не потребуются, ибо предполагается в полном объеме переход на электронные учебники.
Казалось бы, правительство заботится о прогрессе. Однако, как скоро увидим, вовсе не о нем. Согласно приказу, обновлять учебники, в т.ч. электронные, можно будет не чаще одного раза в три года, причем ради этого придется пройти, как минимум, четыре экспертизы. Однако появление единых учебников, как уже говорил, этот процесс практически остановит. В т.ч. и в отношении электронных изданий.
Между тем, прогресс технологий в этой области таков, что электронный учебник требует постоянного обновления. Разумеется, не в части содержания, но в отношении мультимедийного оформления и применения новых средств в электронной педагогике. Инициатива И. Яровой обеспечивает нам в этой области безнадежную стагнацию.
10. Монополизация. Учебное книгоиздание, помимо всего, – это еще и бизнес. И далеко не все знают: недавно было приватизировано государственное и по-прежнему самое большое издательство учебной литературы «Просвещение». Посвященные эксперты утверждают: приватизировано примерно за два млрд. рублей, т.е. в два-три раза ниже реальной цены. При этом продажи учебников «Просвещения» падают.
Понятно: в случае появления единых учебников наибольшие (если не стопроцентные) шансы стать их издателем получит именно «Просвещение». А это гигантские доходы. Если верить бизнес-гуру, наиболее вероятным представляется следующий вариант: увеличив тиражи и цену издательства на рынке, новые хозяева смогут продать «Просвещение» втридорога – например, «Газпрому» или ВТБ, т.е. фактически, государству. Тому же самому государству, у которого совсем недавно выкупили его за бесценок.
Многие же другие издательства в сфере учебного книгоиздания будут разорены и проданы по низкой цене, скорее всего, тому же «Просвещению». Как российское правительство любит малый и средний бизнес – хорошо известно. Как когда-то говорил В. Высоцкий, любят, но все равно съедят!
В определенном смысле единый учебник напоминает единый госэкзамен. Оба они – попытка негодными средствами преодолеть трудности, которые российские образовательные власти сами перед собою воздвигли. Действительно, с тех пор, как из структуры школьных стандартов было исключено самое главное – содержание образования, и при этом образовательные программы для школы остались примерными, главный вопрос «чему учить» не имеет ответа ни в одном нормативном правовом акте. Более того, действующее законодательство позволяет каждой школе учить детей «чему-нибудь и как-нибудь», без оглядки на другие школы и классический канон. В таких условиях приходится искать «скрепы», которые позволили бы хоть как-то сохранять единое образовательное пространство. Одной из них оказался единый «ГЭ», другая видится в едином «У». Однако вместо того, чтобы плодить новые ошибки, следовало бы исправить исходную и притом системную – вернуть содержание в образовательные стандарты. Такой законопроект нами подготовлен и скоро будет рассматриваться в Государственной Думе.
Где искать?
Как справедливо заметил М. Жванецкий, ничто так не сплачивает наш народ, как общая беда. Недавно в ассоциации «Российский учебник» объединились все издательства, выпускающие учебную и методическую литературу, за исключением «Просвещения». В том числе новые издательства и те, которые в свое время из ассоциации уходили.
Эксперты ассоциации утверждают: до сих пор каждая «реформа» Минобрнауки, направленная на искусственное сокращение числа школьных учебников, приводила к его росту, а нередко – снижению их качества. Вероятно, последняя «реформа» число уменьшит, но качество ухудшит еще более.
Вместо искусственной монополизации эти эксперты предложили Минобрнауки «естественный отбор» – введение рейтинга, который отбирал бы лучшие учебники, обеспечивал их продвижение в школы и не мешал появлению новых. Министерство отказалось, предложив взамен увеличение затрат и умножение бюрократических процедур. И. Яровая пытается довести эту линию до абсурда. Впрочем, герой известной притчи искал часы под фонарем бескорыстно. Напротив, за подобными инициативами стоит одна и та же политическая и экономическая корысть – монополизация власти и доходов.
P.S. Большая идеология или большой бизнес
Находясь в вечном жизненном цейтноте, автор долгое время собирался завершить эту статью. Однако весьма вовремя появилась публикация в газете «Коммерсант». В ней сообщается, что тренер Владимира Путина по дзюдо, а ныне большой бизнесмен Аркадий Ротенберг не только возглавил совет директоров издательства «Просвещение», но и намерен купить контрольный пакет его акций.
Как сказал лермонтовский герой: «И тут все ясно стало мне!..».
Олег СМОЛИН
Президент общества «Знание»,
депутат Государственной думы РФ
Опубликовано: Информационно-аналитический проект «Новый вторник». – 2013. – 21 ноября.