Март
Рассмотрев в прошлом номере общеполитические причины отставки Правительства России, мы оставили без внимания вопрос, который, вероятно, интересует читателей: повлияют ли перемены в Правительстве на его образовательную политику, и как именно?
Позволю себе процитировать прогноз, предложенный газете в конце февраля: независимо от того, кто станет Премьером, независимо от фигуры Министра образования, в ближайшие годы образовательная политика станет менее социальной и более бюрократической – с небольшими поправками на личность руководителей. Назначения в новом Правительстве и речь Премьера в Госдуме 5 марта стали первыми подтверждениями этого прогноза.
Известно, что «команду» Президента составляют две группы людей: «либералы» (по преимуществу питерские) и «силовики» (по преимуществу безопасники). Первым отдана на откуп экономическая и социальная политика, вторым – организация власти и отчасти идеология. Первые мечтают избавить государство от «бремени» социальных расходов, в том числе на образование; вторые – выстроить повсюду «вертикаль» власти и построить граждан в «колонны» и «шеренги». Поскольку новый Премьер соединяет в одном лице «либерала» и «силовика», он призван объединить обе группы, не мешая каждой из них заниматься своим делом. Большинство политологов уже окрестили Михаила Фрадкова “техническим Премьером”, полагая, что реальная власть еще более сместится к постсоветскому «политбюро» – Администрации Президента. Как грустно шутят в кулуарах парламента, “полная и окончательная победа” демократии в России увенчалась тем, что Президентом страны стал бывший руководитель ФСБ, Председателем Госдумы – экс-министр внутренних дел, а Премьером – в недавнем прошлом начальник налоговой полиции.
Если Правительство России идет в кильватере Администрации Президента, то Министерство образования (теперь – образования и науки), естественно, в кильватере Правительства. Стоит напомнить, что министр образования (ныне – первый замминистра образования и науки) осенью 1999 года пришел в Правительство Е. Примакова при поддержке «левых» и «государственников» (И. Мельников, в то время председателя думского Комитета по образованию и науке, и В. Садовничего, президента Российского Союза ректоров). Затем разработка стратегии образовательной политики в значительной мере «приватизирована» Минэкономразвития, а В. Филиппов заметно сместился от центра вправо. Таковы правила командной игры в Правительстве: их приходится или принимать, или уходить. После выборов Президента и назначения нового Правительства эти правила станут наверняка более жесткими.
Думская речь нового Премьера и его ответы на вопросы депутатов 5 марта в части, касающейся образования новизной не блистали. Суть немногочисленных высказываний на эту тему можно свести к следующим намерениям:
- продолжить реструктуризацию сети бюджетных учреждений и изменить механизмы их финансирования. В контексте постсоветских «реформ» термины «реструктуризация», «оптимизация» и т.п. означали только одно – сокращение и закрытие. Именно это год назад предлагала правительственная Комиссия по оптимизации бюджетных расходов, имеющая примечательную аббревиатуру КОБРа;
- покончить с безадресной социальной помощью, сделать все социальные расходы исключительно адресными. За этой формулой может скрываться все, что угодно, включая, например, сокращение числа бюджетных учебных мест, к чему призывал экс-вице-премьер, а ныне министр финансов А. Кудрин, утверждая в печати, что в России слишком много университетов и студентов. Действительно, если страна намеревается сохранить “экономику нефтяной трубы и лесоповала”, то образования у нас слишком много; если же предполагает двигаться в информационное общество, образование следует не сокращать, а наращивать.
- улучшить подготовку кадров. Призывая к этому, Премьер заметил, что, несмотря на гордость отечественным образованием, в последние годы профессиональные учебные заведения в России начинают существенно отставать от передовых зарубежных образцов. Однако умолчал, что уровень финансирования этих учреждений и зарплата педагогов в России в десятки раз меньше, чем на Западе. Впрочем, о деньгах Премьер в этот день предусмотрительно предпочитал не говорить вовсе;
- оспорить вхождение в Болонский процесс. Отвечая на соответствующий вопрос, Премьер показал, что, несмотря на работу в структурах Евросоюза, имеет довольно туманное представление о Болонском конвенции;
- форсировать назревшие реформы в образовании. Другими словами, делать все то же самое, что и старое Правительство, только быстрее. Стоило ли менять Премьера для того, чтобы просто “пришпорить коней”, вопрос спорный. Напомню: решения, которые должны обеспечить псевдолиберализацию образования и усиление неравенства прав граждан в этой области, уже подготовлены. Среди них законопроект о замене статуса образовательных учреждений на организации, призванный вернуть в образовательную политику идеи приватизации и банкротства. На очереди новая версия старых предложений об отраслевых системах оплаты труда, снимающая ответственность за уровень зарплаты работников бюджетной сферы, включая педагогов, с наиболее более богатого из всех российских бюджетов – федерального и т.д., и т.п.
С другой стороны, история с учебниками истории в очередной раз показывает серьезность намерений власти насчет «закручивания гаек» в политике и идеологии.
Хочется надеяться, что сохранение В. Филиппова в качестве первого зама руководителя нового объединенного министерства поможет смягчить предполагаемые непопулярные, а проще говоря, антисоциальные меры. Но, что у него возьмет верх в ситуации межролевого конфликта: стремление помочь образованию или правила командной игры – покажет только время.
Повторю еще раз: в сложившейся ситуации образовательному сообществу остается следовать известной пословице: на Правительство надейся, а сам не плошай. Постоянное цивилизованное давление на власть через СМИ, депутатов Госдумы и все другие доступные структуры – едва ли не единственный шанс хотя бы отчасти сохранить в нашем образовании и свободу, и социальность.
Опубликовано: Педагогический вестник. — 2004. — № 5-6. — 1-31 марта. — С. 4.