Март
Олег Смолин – заместитель председателя Комитета Государственной Думы по образованию и науке, сам инвалид по зрению, инициатор нового закона для инвалидов.
Наш сегодняшний разговор с ним – о том, почему закон, который помог бы ребенку-инвалиду получить качественное образование, не принимается.
– Олег Николаевич, почему этот закон так важен? Каковы перспективы его принятия?
– Закон “Об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья” очень важен по нескольким причинам.
Во всем мире права человека регулируются законом. Россия ратифицировала международные “Стандартные правила обеспечения равных возможностей для инвалидов” (Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 20.12.93), где специальный раздел посвящен образованию инвалидов, но по-настоящему, на уровне законодательства, обязательства свои не выполняет. Представители президентской администрации предлагают урегулировать проблему подзаконными актами, типовыми положениями о специальных (коррекционных) образовательных учреждениях, что не совсем точно, поскольку в законе речь идет не только о специальных школах, но и об образовании инвалидов в других образовательных учреждениях. Кроме того, требуется серьезное финансирование, а средства под типовые положения не выделяются.
Сегодня во всех странах прослеживается тенденция к ухудшению здоровья молодого поколения. Это связано с особенностями современной цивилизации, с состоянием окружающей среды, техногенными стрессами. В России эта проблема особенно остра. Ежегодно инвалидов становится больше примерно на миллион человек. Года через три каждый десятый в нашей стране будет инвалидом. Конечно, это скорее касается взрослых и пожилых людей, но и детей с проблемами здоровья ожидается немало. По оценкам Министерства образования, в специальных образовательных условиях уже нуждаются 10 % всех детей школьного возраста. Что, они все инвалиды? Пока нет, но без коррекции им не обойтись.
Судьба Закона “Об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья” драматична, как, впрочем, и большинства законов об образовании. Президент Б.Н. Ельцин дважды наложил на него вето – в 1996 и 1999 годах. Причем последний раз не понравился текст, согласованный с представителем президента в Госдуме. Просто в администрации в тот момент появились новые люди, не те, с которыми была достигнута договоренность, вот закон и не получил президентского благословения. Следующий президент, В.В. Путин, в декабре 2000 года дал указание Главному государственному правовому управлению президента (ГГПУ) вступить в согласительные процедуры с законодателями по поводу этого закона. Десять месяцев администрация собиралась, шесть месяцев проводила согласительные процедуры и еще десять месяцев закон лежал под сукном, дожидаясь подписания в ГГПУ. А потом мы неожиданно получили ответ, что полностью согласованный текст, оказывается, согласован… не полностью. Что ж, приступим к новым согласительным процедурам – закон-то нужен.
– Какие проблемы инвалидов удастся разрешить, если закон этот будет принят?
– Не секрет, что финансирование специального образования сокращается и платить все больше приходится родителям. Их просто ставят в безвыходное положение. Хотите, чтобы у ваших детей было нормальное питание? Хотите, чтобы были компьютеры? Платите!
В нашем законе есть прямая формулировка: на полном государственном обеспечении в период обучения находятся дети-инвалиды по зрению, слуху, с нарушениями опорно-двигательного аппарата, с детским церебральным параличом, аутизмом. Закон будет блокировать вытеснение бесплатного образования платным.
По какой модели будет развиваться специальное образование? Существуют три такие модели. Первую условно назовем отечественной. Она ориентирована на то, что дети с ограниченными возможностями здоровья должны получать образование преимущественно в специальных образовательных учреждениях. Когда-то я сам закончил такую школу-интернат в Омске и очень благодарен своим учителям. Качество образования было высоким, таким и остается. Выпускники специальных школ становятся студентами высших учебных заведений, невзирая на отсутствие льгот при поступлении. Недостаток этой модели в другом – выпускники закрытых спецшкол испытывают трудности при адаптации к обычной среде.
Вторую модель условно можно назвать скандинавско-американской. Дети-инвалиды получают образование в обычной школе вместе со здоровыми детьми. Плюсы и минусы этой модели обратные: меньше проблем с адаптацией и интеграцией в социум, зато качество образования хуже, потому что не все учителя знают методики работы с инвалидами, не везде есть специальные приспособления, облегчающие обучение. Наконец, при таком обучении нередки психологические травмы, так как здоровые ребята не всегда относятся к детям с ограниченными возможностями нормально.
Третья модель – условно назовем ее европейской – попытка соединить две предыдущие.
Наш закон не провоцирует революционные разрушения. Мы не пытаемся сломать налаженную систему специального обучения и заменить ее скандинавско-американской, что приведет лишь к падению качества образования. Мы стремимся к интегрированному обучению, где будет сохранено лучшее из старого и открыт путь новому.
Много проблем связано с механизмами и схемами финансирования. Дело в том, что специальные школы для инвалидов по зрению или слуху есть не в каждом регионе. По последним данным, в стране всего 22 школы для незрячих детей, а субъектов Федерации гораздо больше. Когда ребенок отправляется в интернат другого региона, сразу возникает вопрос о деньгах. Тот регион, где такая школа есть, требует деньги с того, где ее нет. В итоге часть детей просто лишилась возможности получить нормальное образование. По нашему закону часть ответственности за такие школы должен нести федеральный бюджет.
Я надеюсь, что до окончания весенней сессии Государственной думы нам удастся согласовать текст этого закона. Ситуация уникальная: прямое поручение президента администрация не выполняет уже в течение двух лет!
– Чем же объясняется трудная судьба закона? Равнодушием здоровых или финансовыми проблемами? Государство не хочет тратиться на неполноценных граждан?
– Вложения в специальное образование – это не траты государства, не потери бюджета. Это долгосрочные инвестиции. Если дети с нарушением здоровья получат нормальное образование, они станут достойными независимыми гражданами, компетентными профессионалами, способными самостоятельно заработать на жизнь. Им не придется просить подаяние у органов социальной защиты.
В советское время не любили открыто говорить об инвалидах, но в реальности делалось много. Существовала развитая система специальных предприятий для инвалидов. Когда я встречался с вице-президентом Американского фонда слепых мисс Сьюзен Спанджен в 1995 году, она сказала: “Только не разрушьте уникальную систему ваших предприятий для инвалидов!” Увы, сегодня десятки тысяч инвалидов у нас безработные. Предприятия общественных организаций инвалидов в 2002 году лишились налоговых льгот – новый Налоговый кодекс постарался. Но этот аргумент не против закона, а за него: когда традиционные рабочие места исчезают, детям-инвалидам надо дать такое образование, что они смогут работать в новых условиях. Так что вложения в специальное образование – это не просто долг государства и акт гуманности, а само будущее государства.
Олег Смолин, Федор Калиненко
Опубликовано: Первое сентября. – 2003. — № 22.