. Москва. Семинар в Немецко-Российском Доме
Добрый день, уважаемые коллеги!
Хотел бы поблагодарить организаторов за то, что дали возможность выступить сегодня перед вами. Хотел бы заметить, что проблемой постсоветского периода в России занимаюсь профессионально и опубликовал по этому поводу несколько работ. Сегодня же хотел бы «озвучить» и аргументировать три основных тезиса.
Тезис первый. Поскольку о процессе мы с полным правом можем судить и по результату, хочу констатировать, что в результате слома прежней общественной системы рубежа 1980-1990-х гг. в Советском Союзе и России уровень цивилизованности в стране понизился.
Тезис второй. Это произошло во многом в силу закономерностей революции как исторической ситуации.
Тезис третий. Советская, российская интеллигенция во многом стала жертвой той самой революции, которую сама же во многом и подготовила.
Перехожу к аргументам:
1. Сопоставляя уровень цивилизации в Советском Союзе и современной России по основным показателям, можно констатировать следующую динамику.
В области экономики постсоветская Россия к 2008 г. в лучшем случае достигла уровня РСФСР по общему объёму валового внутреннего продукта. Так утверждал министр финансов А. Кудрин, но экс-советник экс-президента России А. Илларионов утверждал, что, в лучшем случае, мы достигли 85% от показателей 1990 г. Если говорить о конкретных физических объемах производства, то большинство показателей уровня не достигло. Например, в 1990 г. в стране было построено 76 млн. кв. м жилья. Несмотря на строительный бум, в 2007 г. было построено 57 млн. кв. м. Специально беру одну из процветавших в последние годы отраслей хозяйства. Прибавлю к этому, что по итогам первого квартала 2009 г. наша страна «догнала и перегнала» всю «восьмёрку» по уровню спада производства. В России он составил – 9,5%. Для сравнения: в США спад, примерно, 2,5%; в Китае рост +6%.
Ещё также ярко наблюдаются эти тенденции в социальной сфере. Например, ориентируясь на цены, основное детское пособие, по сравнению с советским периодом, составляет около 10%; стипендия студента вуза – примерно 20%; стипендия студента ссуза уменьшилась приблизительно в 8 раз; стипендия учащегося учреждения начального профессионального образования – примерно в 12 раз; бюджетная зарплата профессора – почти в 3,5 раза. С точки зрения социального равенства или неравенства, зарплата того же профессора в советское время была такой же, как у депутата парламента (500 руб.); сейчас разница в их зарплатах составляет примерно 7 раз.
Если говорить о других социальных показателях, то, хотел бы заметить, что произошёл колоссальный демографический спад. Несмотря на рост рождаемости в последние годы, Фонд народонаселения ООН прогнозирует в России к 2050 г. 107 млн. населения вместо 141-го.
Количество российских детей, которые не учатся, до сих пор подлинно неизвестно. Министерство образования уверяет, что это несколько десятков тысяч, Генеральная прокуратура поднимает цифру до почти 2 миллионов.
Могу продолжить, но думаю, что этого достаточно.
Что касается культуры, то Советский Союз действительно был одной из самых читающих стран. Сейчас по количеству выпускаемых книг на душу населения и по социологии чтения Россия имеет показатели, которые в 3-4 раза хуже, чем в социальных государствах Европы.
2. Мне представляется, что любая революция или контрреволюция как историческая ситуация обладают целым рядом особенностей. На рубеже 1990-х гг. в России, конечно, произошла революция или контрреволюция, а вовсе не реформа, со всеми вытекающими последствиями. Назовём некоторые из них, характеризующие приведённые выше факты.
Любая революция представляет собой серию множественных катастроф. В Российской Федерации их было не менее семи:
- экономическая,
- финансовая,
- технологическая,
- социальная,
- демографическая,
- духовно-нравственная,
- геополитическая.
Кстати, о духовно-нравственной катастрофе я не говорил, но могу привести один результат. Если в советский период наша страна была среди мировых лидеров по распространённости в массовом сознании так называемых постматериальных ценностей, то недавние опросы показали, что около 60% молодёжи готовы пожертвовать всеми ценностями и всеми заповедями ради жизненного успеха. Показатель ориентации на постматериальные ценности в современной России примерно вдвое хуже, чем в социальных государствах Европы.
Что касается катастрофы геополитической, хотел бы процитировать В. Путина (с которым редко соглашаюсь, но в данном случае согласен абсолютно). Он утверждал, что крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века. Насчёт крупнейшей можно поспорить, имея в виду Вторую мировую войну, но, что одну из крупнейших, то несомненно.
Разумеется, у революции как исторической ситуации есть целый ряд других характеристик.
Например, любая революция представляет собой глобальное и радикальное отрицание прежней системы. Именно поэтому левые силы в современной России слабее, чем во многих странах Европы, притом, что российское население в основном левое (до 60% и более ориентируются на социальную справедливость). Однако (даже со скидкой на особенности нашей избирательной системы) за партии, которые позиционируют себя как левые, в общей сложности голосуют менее 20%.
Любая революция представляет собой, говоря словами Э. Дюркгейма, аномию, т.е. разрушение прежней системы норм и ценностей. Например, до сих пор в современной России уровень патриотического сознания отличается от многих других стран. При опросе, проведённом несколько лет назад, около 50% молодёжи либо заявили, что хотели бы родиться и жить в другой стране, либо затруднились с ответом на этот вопрос.
Любая революция представляет собой глобальный конфликт. Любая революция, по словам классиков политологии, представляет собой процесс смены элит. В этой связи хочу заметить, что, вопреки стандартным представлениям, российская революция оказалась вовсе не демократической, а бюрократической. Именно бюрократия как общественный слой выиграла от революции: в численности, в уровне доходов, связанных с оплатой труда и привилегиями, колоссальным образом выиграла в процессе приватизации. Как неоднократно мне приходилось говорить, уровень социального неравенства в России значительно выше, чем в социальных государствах Европы.
3. Не секрет, что российская интеллигенция и как социальная группа, и как особый культурный феномен во многом подготовила не только Октябрьскую революцию 1917 г., но и революцию начала 1990-х гг. При этом, естественно, абсолютное большинство интеллигенции полагали, что они получат общество более свободное и более справедливое. В результате, уровень политической свободы в современной России значительно ниже, чем был при Горбачёве.
За последние годы, по данным организации «Репортёры без границ» Россия никогда не поднималась выше 121-го места в международных рейтингах свободы слова, но было и 144 место. Что еще более интересно, в рейтингах экономической свободы страна оказалась на 120 месте при всех разговорах о либеральных реформах. Что касается социальной справедливости, по этому поводу уже говорил.
Сильно пострадавшими оказались именно социальные группы интеллигенции. Например, если взять пять первых мест снизу по уровню оплаты труда, то сплошь и рядом в российской статистической отчётности они выглядят так:
- пятые снизу – медики;
- четвёртые снизу – учёные;
- третьи снизу – педагоги;
- вторые снизу – работники культура;
- первые снизу – работники сельского хозяйства.
Например, в 2007 г. уровень зарплаты в образовании в США составил 129% от средней зарплаты по стране; в России – 66%.
Скажу больше: складывается твёрдое убеждение, что в результате новейшей русской революции российская интеллигенция как особое культурное явление (о котором есть специальные пометки в иностранных словарях) может исчезнуть, заменяясь группой специалистов, профессионалов, но утратив те культурные традиции, которые сделали её собственно российской интеллигенцией. Ключевая же культурная традиция состоит в чувстве ответственности перед народом и стремлении к просветительству. С моей точки зрения, это будет невосполнимая культурная утрата для страны.
Когда-то Н. Бердяев, с которым я во многом не согласен, произнёс фразу, которая, на мой взгляд, оказалась пророческой: настоящая буржуазность в России возможна только после коммунизма. Действительно, если посмотреть на результаты Европейского социального исследования, представится крайне грустная картина. Российский народ всегда был народом с общинными традициями, в современной России распространилась психология так называемого конкурентного индивидуализма, когда многие люди получают удовольствие не просто от собственного успеха (что можно было бы понять), но от собственного успеха при условии поражения потенциальных конкурентов и при условии ощущения от провала у других людей. Не знаю другого такого примера в истории нашей страны, когда бы социология показала такое распространение данной социальной ориентации.
Позволю себе ещё одну серию цифр. По оценкам Центра развития человеческого капитала Федерального института развития образования, Советский Союз входил в пятёрку наиболее продвинутых стран по человеческому потенциалу. Может быть, это преувеличение, но в десятку явно входил. В 1992-м, страшном, кризисном году, по официальным международным оценкам, страна уже была 34-й. По предпоследнему докладу – 65-й. По последнему – 67-й. И это, несмотря на экономический рост. Более того, согласно предпоследнему докладу, на 64-м месте оказалась Ливийская Арабская Джамахирия, согласно последнему докладу, она на 56-м месте, т.е. на 11 мест лучше России. Выступая в Думе, я сказал, что с такой социальной политикой нам скоро понадобится менять лозунг «Догнать и перегнать Америку». Переделать его на «Догнать и перегнать Джамахирию».
Заканчивая, хочу сказать: я желаю хорошего будущего России, но очень сомневаюсь в том, что в ближайшее время она окажется во главе какого-либо Союза государств, например, Европейского, и даже Содружества независимых государств в реальном его существовании. Мне представляется, ближайшая задача для страны – это действительно резкое изменение курса экономической и социальной политики в сторону наращивания человеческого потенциала.
Повторю основные задачи России на ближайшее время:
- восстановить показатели человеческого потенциала путём резкого изменения социально-экономической политики;
- перейти от сырьевой экономики к высокотехнологической;
- обеспечить сохранение государственности.
Только в этом случае Россия сможет занять достойное место среди других народов и государств.
Вопрос Петера Линке, руководителя филиала Фонда Розы Люксембург в РФ: В связи с темой революции, каковы её положительные моменты, ведь революция – это не только разрушение старого, но и создание нового? Какова альтернатива революции?
Ответ О.Н. Смолина: Рассматривая революцию как историческую ситуацию, можно относительно условно абстрагироваться от её направленности. Когда я рассматриваю в соответствующих работах начало 1990-х гг. (1991-96 гг.), я имею в виду революционную ломку прежней системы. Что касается направленности событий этих лет, мне представляется абсолютно неправильной позиция, согласно которой Советский Союз ушёл назад или вбок от развития цивилизации. Мне представляется, что драма заключалась в другом: как каждая великая революция, СССР хотел уйти слишком далеко вперёд, наверное, дальше, чем позволяли исторические условия. Например, вводили социальное равенство больше, чем позволяла реальная экономическая обстановка. Есть и другие примеры. Поэтому, с моей точки зрения, события начала 1990-х гг. представляли, скорее, контрреволюцию, поскольку, повторю, уровень цивилизации после этих событий понизился. Криминально-бюрократический капитализм, который получился в результате этих событий, на социальной лестнице стоит ниже так называемого административного социализма, который имели в Советском Союзе.