1 июля председатель правительства Михаил Мишустин утвердил Концепцию подготовки педагогических кадров для системы образования до 2030 года.
В России планируется внедрить единые подходы к структуре, содержанию и оценке качества подготовки педагогических кадров для всей системы образования, а также увеличить число студентов, обучающихся по педагогическим программам на условиях целевого договора, и преподавателей, ежегодно повышающих свою квалификацию.
В ходе реализации концепции планируется усилить предметную и практическую подготовку педагогов: сделать обязательными такие дисциплины, как «Русский язык и культура речи», «Классное руководство», «Работа с родителями», «Инклюзия», усовершенствовать систему целевого обучения, особенно по наиболее дефицитным педагогическим специальностям, задействовать механизмы закрепления начинающих педагогов в профессии. Будет разработана и внедрена система независимой оценки качества подготовки педагогических кадров (отработаны технологии демонстрационного экзамена), сформирована сеть психолого-педагогических классов во всех регионах страны, создана новая образовательная инфраструктура – современные образовательные пространства.
Основные тезисы концепции комментирует первый зампред комитета Госдумы по высшему образованию и науке Олег Смолин.
– Итак, Михаил Мишустин утвердил концепцию подготовки педагогических кадров до 2030 года, которая производит сложное впечатление.
Начнём с того, что сейчас в России чрезвычайно модно всё единообразное: единые подходы, единые принципы, единое образовательное пространство, которое понимается довольно своеобразно, и так далее. Но между тем жизнь состоит из единства многообразия. Поэтому единые подходы должны оставлять достаточный простор для учительского творчества.
Я думаю, у хорошего учителя нет необходимости в том, чтобы его переобучали именно на основе единых подходов.
Он не хуже обучателей знает, как ему работать с детьми, и постоянно работает над собой, если, конечно, у него есть время. Это во-первых.
Во-вторых, единое образовательное пространство, с нашей точки зрения, предполагает прежде всего единство условий образования для детей и педагогов в разных регионах РФ. К сожалению, этого нет. Мы уже не раз говорили, что по данным, которые были озвучены в Государственной думе, разница в валовом региональном продукте на душу населения составляет 9–12 раз и, соответственно, на одной из коллегий Министерства просвещения озвучивались данные, согласно которым дифференциация заработной платы учителей в регионах доходила до 7 раз. Понятно, что, как ни обеспечивай единые подходы, но в таких условиях действительно создать равные условия для образования детей в разных уголках страны вряд ли возможно.
Если речь идет о едином образовательном пространстве для педагогических вузов, то здесь другая проблема. Вузы, которые готовят педагогов, находятся в ведении по меньшей мере двух министерств – Минпросвещения и Минобрнауки – и отдельных регионов, например, в Москве – Городской педагогический университет, или в Сургуте, где тоже Сургутский государственный педагогический университет находится на региональном бюджете. Поэтому я думаю, что эта проблема преодолима легче, чем проблема колоссального неравенства между регионами, но всё равно требует, возможно, некоторого согласования действий между двумя министерствами.
Что касается углубленной подготовки педагогов по предмету «Русский язык и культура речи», надеюсь, она будет организована на достойном уровне.
Я изучаю русский язык всю жизнь и иногда ошибаюсь. Когда я слышу, как депутаты Государственной думы говорят «согласно закона», я думаю, что неплохо было бы и депутатов Государственной думы поучить русскому языку.
Это далеко не самые худшие из тех ошибок, которые мы слышим. «ОбеспечЕние», иногда даже «средствА». Поэтому изучение русского языка и культуры речи не вредны никому.
Инклюзия тоже не вредна никому, с одной только оговоркой. У нас многие думают, что, если тебе прочитали несколько лекций про ребят с ограниченными возможностями здоровья, ты уже чему-то научился. Это не так. Для того чтобы научиться работать с детьми с нарушениями зрения, по-хорошему нужно специальное образование тифлопедагога, с детьми с нарушениями слуха – специальное образование сурдопедагога, с детьми с нарушениями интеллекта – специальное образование олигофренопедагога. Несколько занятий дадут только самое общее знакомство, не более того. Ложная идея, будто каждый учитель может научиться работать со всеми детьми с нарушениями здоровья.
Что касается совершенствования системы целевого обучения, то в принципе это правильная идея. Но она может работать только при одном условии: если под неё будут выделены ресурсы. Собственно, концепция закона о целевом обучении такая: дополнительная поддержка в обмен на дополнительные обязательства. У нас очень многие готовы навесить дополнительные обязательства без дополнительной поддержки, говоря по-русски, кнут без пряника. Хочу напомнить, что и в советское время, когда существовала система распределения, кнут сопровождался пряником, которому сейчас большинство регионов могут только позавидовать.
Когда учитель приезжал, например, в село по месту работы, он получал служебное жильё либо деньги на оплату съёмного жилья, он получал подъёмные и заработную плату, которая, как правило, была выше, чем в городе. Сейчас большинству учителей это только снится. Поэтому целевое обучение – это хорошо, но без ресурсов оно не даст результата.
Во-первых, если целевое обучение будет только в медицинских и педагогических вузах, то есть фактически будет введена система распределения, абитуриенты будут стараться искать другие вузы. Во-вторых, если тебя, что называется, только просто загнали по целевому договору на обучение и тебе не помогают встать на ноги, то через три года ты оттуда уйдёшь. Поэтому решить проблемы без дополнительных ресурсов невозможно. Напомню на всякий случай ещё раз, что финансирование российского образования составляет половину от необходимого для модернизации страны.
Кроме того, концепция предлагает задействовать механизмы закрепления начинающих педагогов в профессии, в том числе через построение совместно с вузами, колледжами, организациями дополнительного профобразования и работодателями индивидуальных маршрутов постдипломного сопровождения.
Можно только догадываться, что имели в виду чиновники, когда прописывали «индивидуальные маршруты постдипломного сопровождения». Одна из возможных версий – наставничество опытных педагогов по отношению к педагогам начинающим. Это идея неплохая. Я до сих пор помню учителя Любовь Тарасовну Иванцову, которая помогала мне встать на ноги в первый год моей профессиональной работы в школе рабочей молодёжи в городе Омске. Спасибо большое.
Но хотел бы ещё раз напомнить, что, когда я пришёл в школу, мне дали 1,5 ставки, это много, но получал я при этом 3,5 прожиточных минимума того времени. Когда мой выпускник с гордым званием «магистр» пришёл в школу на 1,5 ставки, он получал чуть больше одного прожиточного минимума по моей родной Омской области. Поэтому, повторяю, многое из того, что написано в этой программе, имеет смысл, но при отсутствии повышения статуса педагогического работника оно может оказаться чистой формальностью.
Я помню, как я участвовал в совещании в моей родной Омской области. Там сидели директора школ. И, когда представительница министерства стала говорить, что теперь вводится система, которая будет заставлять учителя постоянно повышать собственную квалификацию, комментарий директоров был следующим: «Окончательно распугают учителей, желающих идти в школу. Потому что дополнительные обязательства без дополнительного повышения статуса приводят только к обратным результатам».
Также, как обещают нам авторы концепции, будет разработана и внедрена система независимой оценки качества подготовки педагогических кадров, отработаны технологии демонстрационного экзамена.
Демонстрационный экзамен, как известно, сейчас довольно активно применяется в среднем профессиональном образовании. И, наверное, это правильно. Пусть парень или девушка покажут, умеют ли они работать на современном станке. Правда, современных станков не хватает. Скорее всего, демонстрационный экзамен в системе педагогического образования, как я надеюсь, будет предполагать нечто вроде открытого урока. Ничего плохого в этом я не вижу, если будут применяться правильные критерии для оценки этого открытого урока. Моя любимая учительница литературы Валерия Александровна Соколова нам регулярно на уроках просто читала фрагменты из русской классики, но она их читала, вкладывая в них себя и что-то при этом поясняя. С точки зрения современной методики, как мне объяснила моя знакомая учительница литературы, такие уроки рассматриваются как провальные. А на самом деле это самые ценные уроки, которые учитель может дать своим ученикам, потому что в это время он как раз делится с ними частью своей личности. А это и есть образование в собственном смысле слова.
И если будут по формальным критериям оценивать такие демонстрационные уроки, то будет плохо. Если их будет оценивать творческая команда, которая понимает, что у каждого учителя должен быть свой творческий подход, получится неплохо.
Ещё планируется сформировать сеть психолого-педагогических классов во всех регионах.
Я считаю, что это хорошая идея, но она противоречит ЕГЭ. Мы прекрасно понимаем, что далеко не каждый из ребят, который лучше сдал ЕГЭ, будет лучшим педагогом. Может, он вообще к детям подойти не сумеет. Точно так же, как не каждый будущий доктор, который лучше сдал ЕГЭ, станет лучшим доктором. Может, он просто крови боится. Поэтому система психолого-педагогических классов, в которых могут собирать ребят, ориентированных на будущую работу в школе, должна учитывать обучение в этих классах наряду как минимум с результатами ЕГЭ.
В ходе реализации концепции планируется создать новую образовательную инфраструктуру и современное образовательное пространство.
Если говорить про школьную инфраструктуру, то, вероятно, имеется в виду оборудование школ. Мы знаем, что сейчас утверждена концепция «Школа Минпросвещения России», которая предполагает набор определённых требований к школе. Многие из этих требований мне представляются справедливыми, но, повторяю, школа находится на региональных бюджетах.
Бюджеты регионов испытывают дикое недофинансирование образования и при этом колоссальное неравенство в образовательных условиях. Поэтому единого образовательного пространства в такой ситуации, на мой взгляд, можно желать, но невозможно достичь.
Если речь идёт о едином образовательном пространстве для педагогических вузов, то за последние годы (надо отдать должное Министерству просвещения) педагогические вузы получили дополнительные средства на оборудование, которое нередко поставляется в школы, но в педвузах его не было. Понятно, что студент педагогического вуза должен уметь работать на таких приборах, на таком оборудовании, которое в школе есть. В этом смысле сделали некоторые шаги вперёд. Это совершенно справедливо.
Но могу повторить, что качество отбора абитуриентов в педагогические вузы зависит не столько от работы вуза, сколько от статуса учителя. Как только в тех или других регионах заработная плата учителя поднимается выше средней по региону, причём за вменяемую нагрузку, а не за более чем за 1,5 или 2 ставки, то мы наблюдаем, в частности, улучшение результатов ЕГЭ, с которыми ребята идут в педвуз. Современная молодёжь достаточно прагматична. Она хочет (и это законное желание) нормально жить.
Поэтому будущая зарплата – это далеко не последний фактор, который стимулирует молодёжь идти в те или другие учебные заведения. Другое дело, что материальное благополучие ещё не гарантирует счастья в полном объёме.