. Москва. Государственная Дума
Уважаемые коллеги, прослушав сегодня два доклада: уважаемого Министра образования и уважаемого Бориса Ефимовича (Немцова, лидера СПС – примечание автора), я сделал два вывода.
Вывод первый. Доклады четко проиллюстрировали возможность профессионального и политического подходов к данной проблеме.
Вывод второй, который я сформулирую, перефразируя Аристотеля: Платон с Ньютоном мне друзья, но истина дороже.
Итак, мы наблюдаем парадокс. Он заключается в том, что продвинутые школы и управленцы в большинстве своем — за двенадцатилетку. Рядовые учителя — в большинстве против двенадцатилетки. В этом убедиться легко, придя в любую школу. Другая сторона того же парадокса: в Кремле (Всероссийское совещание работников образования, январь 2000 г. – прим. ред.) 5 тысяч человек дружно голосовали за переход к двенадцатилетнему образованию, но в сегодняшних выступлениях мы слышим, что, по крайней мере, больше половины выступающих против. Кстати, я в Кремле был чуть не единственным, кто с трибуны официально высказал очень серьезные замечания по двенадцатилетке. Но сегодня не хотел бы, чтобы мы ударились в другую крайность. Мне кажется, нам нужен очень серьезный, объективный подход. Мы, как Комитет, обозначили свою позицию еще в начале 1999 года, полтора года назад, когда вопрос только начинали обсуждать. И повторили ее в Кремле 14 января, когда было предоставлено слово.
Двенадцатилетка, теоретически позволяя решить целый ряд проблем, вместе с тем и порождает целый ряд других. Я постараюсь не очень повторяться, хотя, наверное, совсем избежать этого не удастся.
Первое. Много говорили про проблему армии. Уважаемый Владимир Михайлович (Филиппов, министр образования – примечание автора) прав: 7 плюс 11, что 6 плюс 12 — это одинаково — 18, как не считать. Но беда заключается в следующем. В думском Комитете по обороне уже больше года лежит поправка к закону о воинской обязанности и военной службе, которая сейчас очень нужна. И боюсь, что она будет там лежать еще довольно долго, до тех пор, пока аналогичную поправку не внесет Правительство. Состав Государственной Думы третьего созыва таков, что она, как говорят, голосует, не приходя в сознание.
Второе. Психология. Действительно, большинство детей пока к двенадцатилетке не готово, это показывают опросы.
Третье. Трудовые ресурсы. Если коллеги господина Грефа, наиболее отважные реформаторы предлагают поднимать мужчине пенсионный возраст до 65 при средней продолжительности жизни в 58 и будут говорить, что это так или иначе связано с двенадцатилеткой, тогда давайте лучше одиннадцать лет будем учить в школе, но пенсионный возраст не поднимать.
Четвертое. При определенных условиях двенадцатилетка может оказаться связанной с искусственным, с моей точки зрения, сдерживанием развития личности. Простите мне небольшое лирическое отступление. Вчера с моей любимой учительницей я сверил тетради выпускниц первого класса 1970 и 2000 года. Я могу их принести в Министерство и показать. Очевиден резкий шаг назад. В 1970 году программа первого класса была значительно богаче по содержанию. Сейчас же подготовленные к школе дети скучают на уроках в первом классе. Я понимаю, почему меняется программа. Это происходит не случайно. В пылу революционного отрицания систему детских садов фактически разрушили. Говорили, что это “колхозы проклятого советского прошлого”. Теперь компенсировать это трудно. Между прочим, в Бельгии 94 процента детей посещают дошкольные образовательные учреждения. Может быть, пора поставить вопрос о том, чтобы дать возможность детям в разные сроки осваивать школьные программы. Подготовленным — по программе 1-3, неподготовленным — по программе 1-4.
Пятое социальное неравенство. Судя по тем законам, которые мы принимаем в последнее время, хотя мне очень хочется надеяться, что все-таки экономический подъем в какой-то степени будет происходить, социальное неравенство в стране вырастет. Уважаемый Владимир Михайлович, меня очень встревожило замечание о том, что в старшие классы пойдут 50 процентов детей. В законе “Об образовании” написано четко, что старшая школа общедоступна и бесплатна. Не можем мы 50 процентов только принимать, мы должны принимать в старшую школу всех, кто хочет закончить, получить полное среднее образование.
Шестое — деньги. Совершенно ясно, что деньги на двенадцатилетку потребуются. Совершенно ясно и другое: если все-таки дополнительные деньги появятся, возникает вопрос: на что в первую очередь их потратить: на 12-летнее образование или на элементарные нужды школы — на заработную плату учителей, ремонт и так далее?
Очень многое зависит от того, какой проект сейчас примет Правительство и, соответственно, что будет воплощать в жизнь. Принимаем Российскую национальную доктрину образования в том виде, как она, в основном, была одобрена 17 февраля Правительством — это одно. Она предполагает увеличение расходов на образование до семи процентов валового внутреннего продукта. Это ровно столько в процентах, сколько мы имели, по данным Мирового банка, 30 лет назад, в 1970 году, но в реальных деньгах гораздо меньше. Принимаем мы концепцию команды господина Грефа — на один процент увеличиваются расходы на образование. Но, с моей точки зрения, на 12-летку этого явно не хватит. Я хочу повторить то, что говорил в Кремле: если мы принимаем решение о реформе, принцип должен быть все тот же самый “Уутром — деньги, вечером – стулья”.
Что касается вопросов политических. 12-летка — один из ключевых вопросов образовательной политики. Но акцент я здесь делал бы на слове “образовательная”, а не на слове «политика». С нашей точки зрения, образование должно быть сферой широкого национального согласия левых, правых, центристов, представителей самых разных политических течений. Я постараюсь это проиллюстрировать. Мне представляется, что надо, прежде всего, обсуждать вопрос с точки зрения профессиональной, а не с точки зрения политического митинга или политического рейтинга. Мы, депутаты не должны уподобляться тому самому политбюро, которое лучше всех разбиралось и в языкознании, в кибернетике, в генетике и во всяких прочих науках.
В этой связи я хочу сказать, что те предложения к Налоговому кодексу, о которых говорил уважаемый Борис Ефимович, — это предложения Комитета по образованию и науке. И хорошо, что они уже поддержаны Комитетом по бюджету, в частности, по закону о налоге с физических лиц. Если фракция “СПС” нам поможет принять правильное решение по налогу на добавленную стоимость, буду от души ей благодарен. Но давайте следовать известной формуле: по делам их узнаете их.
У меня в руках находится книга, в которой есть статья, анализирующая суммарные результаты всех ключевых голосований по вопросам образования в Государственной Думе второго созыва. Никак не комментирую. Если взять 38 голосований и по 7 ключевым законопроектам, результаты были следующие:
коммунисты — приблизительно 84 процента,
Аграрная депутатская группа — 73,
группа “Народовластие”, в которой я тогда работал, — 66,
фракция ЛДПР — 64,
средний показатель по Думе — 62,5 (я округляю числа),
фракция “Яблоко” — 56,
группа “Российские регионы” — 49,
фракция “Наш дом – Россия” — 42,3,
группа независимых депутатов — 25 процентов в среднем за образование. И когда все говорят о том, что поддерживают образование, мой совет: возьмите результаты голосований по законопроекту, который называется “Об изменении, приостановлении действия и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с Федеральным законом “О федеральном бюджете на 2000 год”. Законопроект предлагает приостановить все существенное в области образования: три процента федерального бюджета на высшее образование, четыре процента на науку, 10 процентов национального дохода на образование в стране в целом, уровень зарплаты учителям и вузовским преподавателям. Посмотрите результаты голосований — все станет ясно. Я приветствую мужественный поступок Ирины Муцуовны (Хакамады – примечание автора), которая не голосовала за этот закон, будучи членом фракции “СПС”. Но она оказалась в подавляющем меньшинстве в своей фракции.
Точно также здесь предлагали антикризисную программу. Я это абсолютно поддерживаю. Но только хочу добавить, что мы от имени Комитета по образованию и науке уже много раз вносили такое предложение в Правительство вместе с самой программой. И по существу все наши законы, которые были заблокированы предыдущим Президентом Российской Федерации, — это и есть та самая антикризисная программа. Мы написали когда-то Президенту Указ № 1. Он его подписал. Мы принимали в двух редакциях Закон “Об образовании”, там все про зарплату нормально написано, я вас уверяю. Мы принимали специальный закон “О порядке определения средней ставки должностного оклада работников образовательных учреждений”. Где он? Возвращен дважды Советом Федерации, один раз Президентом Российской Федерации. Я бы очень хотел, чтобы мы мерились рейтингами, а не политическими заявлениями.
Мне представляется, что если у нас по таким вопросам, как образование политический подход возобладает над профессиональным, то про депутатов Государственной Думы будут говорить: кто умеет — работает, кто не умеет — учит, а кто не умеет учить — управляет.
Кстати, я не могу согласиться с тем, что в России экономика не выдерживает образования. Скорее наоборот. Образование уже не выдерживает экономики. Многие из нас боролись с экономикой дефицита, а в результате получили дефицит экономики. Валовой внутренний продукт упал более, чем в три раза, по оценкам новосибирских исследователей.
Надо понимать, что на данный момент увеличение продолжительности сроков обучения — это мировая тенденция. Может быть, уходящая, а, может быть, нет. По крайней мере, когда в Германии попытались сократить число лет обучения, немцы выходили на митинги с требованием: “Не покушайся на наше счастливое детство”. Не думаю также, что Министерство образования просто пытается натянуть искусственно одеяло на себя, потому что одеяла в образовании уже давно нет, осталась только “рваная простыня”. И, если денег на образование действительно не будет, наступит предел устойчивости системы. Я много раз говорил: образование — высокоинерционная система. Оно держится за счет инерции, за счет энтузиазма учителей. Я присоединяюсь к тем, кто кланялся в ноги российскому учителю. Но нельзя до бесконечности не кормить коня, и думать, что он от этого начнет быстрее бегать. Рано или поздно он упадет.
Перехожу к предложениям.
Первое. Продолжить общенациональную дискуссию по проблеме 12-летнего образования. И не принимать никаких окончательных решений до выяснения судьбы национальной доктрины образования и стратегии модернизации образования. Я поддерживаю предложение провести парламентские слушания в сентябре по этой самой стратегии. К тому времени мы, наверное, увидим ее в окончательном виде.
Второе. В соответствии с Федеральной программой развития образования необходимо провести эксперимент. Но итоги эксперимента обсуждать с широким представительством общественности, включая противников 12-летки. Я думаю, это правильно. Это вопрос общенационального значения.
Третье. Предварительным условием эксперимента должно быть постановление Правительства Российской Федерации. Иначе возможна ситуация, которую товарищ полковник разъяснил.
Четвертое и, может быть, главное. Неоднократно мы выходили с предложением, что решение о массовом переходе на 12-летку, если оно будет принято, должно приниматься федеральным законом. Оно касается каждой семьи. Не обязательно это должен быть специальный закон о 12-летке, но если уж мы эксперимент прописывали в федеральной программе, то массовый переход — тем более. Как бы не ругали законодателей — и справедливо и несправедливо, но закон на самом деле — это самая демократическая форма принятия решений. Правительственное постановление вы даже не увидите, а в обсуждении проекта закона сможете участвовать.
Пятое. Если такое законодательное решение будет принято, в нем обязательно должны быть прописаны пути и механизмы решения всех тех проблем, которые сегодня были обозначены.
Мы констатируем: на сегодняшний день массовое сознание педагогов, родителей, детей к 12-летке не подготовлено. Поэтому перед Министерством и Академией образования, сторонниками этой инициативы стоит очень серьезная задача: убеждайте, аргументируйте, доказывайте на деле, что это полезно и необходимо. Сумеете доказать — в добрый путь. Но без самой широкой поддержки никакие реформы невозможны, особенно в образовании. Ломать настроение людей через “колено” — это мы уже много раз проходили на протяжении 1990-х годов, и каждый раз хотели “как лучше”, а получалось — вы знаете, Виктор Степанович (Черномырдин – примечание автора) объяснил.
И последнее. Хочу повторить то, чем заканчивал выступление в Кремле 14 января. Учителя из моего родного города Омска мне рассказывали о том, как один учитель попал в ад по ошибке. Вообще-то учителю положено в рай. Три месяца он пробыл в аду, а затем небесная канцелярия спохватилась, ошибка произошла, вызывают его и спрашивают: “Почему ты не жалуешься?” Он говорит: “Как почему? А мне после школы это место раем показалось”.
Думаю, что когда, наконец, школа окажется пусть не раем, но местом, оборудованным для нормальной жизни, для труда, и, главное, для творчества, мы спокойно определимся, сколько лет учить.
Спасибо за внимание.