Образовательная политика глазами родителей: законодательный аспект

. Государственная Дума, «круглый стол» фракции КПРФ

Председательствует член фракции О.Н. Смолин

Смолин О.Н. Добрый день, уважаемые коллеги!

Участники сегодняшнего мероприятия ещё поднимаются из-за специфических проблем Государственной Думы с пропускной системой. А я предлагаю начать с теми, кто уже оказался на месте. Если кто-то не знает, меня зовут Смолин Олег Николаевич, я депутат Думы, первый зампред думского Комитета по образованию. Как обычно, в таких случаях мы благодарим фракцию Компартии Российской Федерации, которая помогла нам сегодня организовать эти слушания. Как обычно, мы подчеркиваем, что мероприятие наше не является партийно-политическим, но является общегуманитарным. И позвольте сказать несколько в порядке вступления.

Я очень рад тому, что сегодняшние чтения посвящены памяти Януша Корчака. Мне кажется, что его идеи для современного российского образования, вообще детской политики, может быть, становятся ещё более актуальными, чем прежде. Позволю себе одну цитату из Корчака: «Все, что достигнуто дрессировкой, нажимом, насилием непрочно, неверно и ненадежно». Я говорю почти то же самое, выступая в разных аудиториях высшего образования, как в жизни. То, что по любви и согласию, — хорошо, то, что по нажиму и насилию, обычно бывает скверно.

И как-то так получается у нас в России, что, казалось бы, часто хорошие замыслы превращаются в свою противоположность. Ну, например, прекрасная идея отдельной юстиции, ювенальной юстиции для ребенка. Действительно, ребенка нельзя судить по тем же законам, по которым судят взрослого. Но на практике сплошь и рядом это оборачивается тем, что у родителей с невысокими доходами отбирают детей вместо того, чтобы помочь родителям.

И скоро наша Государственная Дума будет рассматривать в первом чтении две версии проекта федерального закона, это будет 16 октября, об образовании в Российской Федерации, подготовленные правительством и нами — проект федерального закона «О народном образовании».

А недавно от известного педагога Евгения Ямбурга я услышал немножко грустную шутку. Урок православной культуры в 5-м классе. Учительница Мария Ивановна говорит детям: «Дети, кто будет учиться по этому предмету на «хорошо» и на «отлично», попадет в рай. Кто на «двойки» и на «тройки», попадет в ад». Вовочка: «Мария Ивановна, а есть ли шанс окончить школу живым?».

И действительно, в последнее время, на мой взгляд, очень часто мы вместо философии живого образования на уровне образовательной политики не мы, конечно, а российские власти, руководствуемся философией мертвого образования, формализованного образования. После очередного «круглого стола» в «Учительской газете» одна из российских учительниц высказала критику в наш адрес по поводу того, что мы не сформулировали в явном виде идеологию нашего законопроекта. Мы теперь это сделали. Вам должны были раздать таблички сравнительные, представляющие два закона. Вы можете их посмотреть по ходу наших слушаний, высказать нам какие-нибудь свои претензии, замечания, предложения.

Пока я хочу буквально в двух словах сказать о том, какую идеологию мы хотели бы видеть в основе российской образовательной политики.

Первое. В последнее время нам постоянно говорят, что образование — это часть сферы обслуживания. Убежден, что это глубокая ошибка. Образование — часть сферы производства, причем самое главное — воспроизводство самого человека. И если когда-то в нашей юности нам преподаватели политической экономии говорили, что самое главное для развития общества — это тяжелая промышленность, производство средств производства, для производства средств производства, то теперь самые лучшие экономисты мира говорят, что главное — это человеческий потенциал. А главный фактор человеческого потенциала — это образование.

Нам постоянно говорят, что образование — это сфера услуг. Если образование — сфера услуг, то работа в образовании — это тоже оказание услуг. А мы думаем, что родители — не чистильщики и учителя — не чистильщики сапог, что мы не услугу оказываем ребенку или студенту, мы делимся с ним частью своей личности. Образование — это не услуга, а служение, в каком-то смысле — миссия.

Нам постоянно говорят и, самое главное, руководствуются этим при составлении бюджетов, что расходы на образование, как и вообще на детей, — это бремя государственного бюджета. Но если вы посмотрите на этот бюджет, то увидите, что дети в России составляют чуть меньше 20 процентов населения, а расходы на детей составляют чуть больше 10 процентов от бюджетных расходов. То есть в смысле бюджетного финансирования дети оказываются поражёнными в правах по сравнению с другими категориями граждан.

Если вы откроете, скажем, бюджет на 2013 и 2015 годы, вы увидите, что, скажем, бюджетообразование ещё в 2013 году чуть-чуть увеличивается на 3 процента. Но в 2014 году он сокращается на 6 к 2012-у, а в 2015-м будет формально на два процента меньше, чем в 2012-м, с учётом реального роста цен — примерно на четверть.

Понятно, что экономить на образовании детей, как говорил Менделеев, хуже, чем топить ассигнации. Нам постоянно говорят, что из образования нужно убрать так называемый человеческий фактор. Собственно, на этом во многом основана идеология ЕГЭ. Учитель субъективен, он неправильно оценит ребёнка, а вот компьютер оценит правильно. На самом деле компьютер оценит по такой системе, которая в него заложена, и если исчезает субъективное мнение учителя при оценке конкретного ответа, то остаётся субъективное мнение тех, кто составляет тесты. Это часто бывает гораздо хуже.

Ну и наконец, явно или не явно мы видим попытку построения пирамидальной системы образования, отдельной системы образования для богатых управляющих, отдельной системы образования для всех остальных. Нам кажется, что образование должно быть тем социальным лифтом (это любимое слово многих наших идеологов), который по возможности ограничивает социальное неравенство. Образовательные возможности должны быть более или менее равны. Это залог дальнейшего движения страны вперёд и неслучайно сейчас в разных странах с разной степенью, тем не менее, проводится политика расширения доступа к образованию, потому что другого пути в будущую цивилизацию знаний не существует.

Заканчивая, уважаемые коллеги, моё вступительное слово, я хочу, чтобы идеи Януша Корчака стали частью нашей идеологии образовательной политики. Наверное, неслучайно свой главный труд Януша Корчака назвал «Как любить ребёнка». Он ведь был чех. А недавно в одной из питерских школ я услышал давно забытый девиз, принадлежащий другому чеху, Яну Амосу Коменскому, который звучал так. «Сначала любить, потом учить». Как только российская образовательная политика начнёт руководствоваться этим девизом, я думаю, наше образование быстро будет восстанавливать свои передовые позиции в мире. Спасибо за внимание. И мы начинаем наши родительские чтения.

Текст стенограммы далее (файл PDF, 517 Кб).