В сентябре состоятся выборы в Госдуму. Сейчас проходят съезды различных партий, например, на минувшей неделе состоялись съезды партий «Новые люди» и «Яблоко». В этот период активно обсуждаются не только федеральные и региональные списки кандидатов, но и программы, с которыми партии идут на выборы.
О программе КПРФ в части образования рассказывает в своей традиционной колонке первый зампред комитета Госдумы по образованию и науке Олег Смолин.
Начну с того, что я человек беспартийный, но работаю во фракции КПРФ, которая во многом принимает подготовленные мною предложения. В базе Государственной думы почти 300 законов под моей фамилией, из них более половины посвящены так или иначе вопросам образования. В том числе закон «Об образовании» в редакции 1992–1996 годов и два фундаментальных законопроекта. Один назывался «О народном образовании», второй – «Об образовании для всех». Это не просто некий набор обещаний, это просчитанные законодательные предложения. Мы исходим из того, что для того чтобы образовательная политика была успешной, нужно решать прежде всего системные проблемы отечественного образования.
Таких системных проблем, на мой взгляд, существует примерно 12, хотя их число может увеличиваться или уменьшаться, и в рамках короткой статьи я отмечу только некоторые.
Первое проблема – финансирование, точнее, недофинансирование образования. Согласно заключению председателя Счетной палаты Алексея Кудрина, в бюджете на 2021–2023 годы финансирование образования предполагается сокращать с 3,9% до 3,6% ВВП. В развитых странах на долю образования обычно приходится в среднем 4,7% ВВП. В странах, которые модернизируются, показатель должен быть не менее 7%. Ни одна страна успешно не модернизировалась при меньших затратах на образование. Поэтому мы предлагаем увеличить финансирование образования поэтапно в течение 5 лет примерно вдвое. Хочу обратить внимание, что похожую точку зрения высказали руководители Института проблем образовательной политики «Эврика». Но ещё более интересно другое. Если вы откроете программу «Единой России» «Россия-2020», Вы там прочитаете, что в 2020 году финансирование образования должно было составлять 6,5–7% от ВВП, то есть примерно то же самое написано в нашей программе. Но при этом нас обзывают популистами, но как же тогда назвать партию, которая записала в своей программе то, что не собиралась выполнять?
Вторая системная проблема – это, конечно, статус педагогических работников. Напоминаю, что, согласно данным Общероссийского народного фронта, в 75 регионах из 85 Указ президента от 2012 года в части оплаты труда педагогов не исполнен. Мало того, по данным последней коллегии Министерства образования и науки, разрыв в оплате труда педагогов по регионам составляет 7 раз. Мы исходим из того, что заработная плата педагогического работника в дошкольных учреждениях, в школе, в дополнительном образовании детей должна быть не ниже средней не только по региону, но и по РФ в целом, чтобы уменьшить разрыв, и эта зарплата должна выплачиваться за одну ставку, а не за более чем 30 часов в неделю (причём я знаю учителей, которые ведут по 50 уроков в неделю). О качестве образования в такой ситуации говорить просто невозможно. Это эмоциональное выгорание, это выдача уроков на уровне ломовой лошади, а не на уровне творческой работы.
Третья, очень важная позиция, с нашей точки зрения, – это дебюрократизация образования. К сожалению, лучшим, может быть, периодом последнего времени в развитии образовательной политики был конец 1980-х годов, когда свободу образованию уже дали, а деньги ещё не отняли. Затем отняли деньги, теперь активно отнимают свободу. Российский учитель завален бумагами, он – мировой рекордсмен по количеству времени, которое он затрачивает на бюрократические процедуры, и это официальные данные. При этом 80% всех бюрократических процедур исходят не собственно от органов управления образованием, а от разного рода надзоров. Мы требуем, в частности, чтобы был наложен запрет на сбор всех тех данных, которые по закону должны быть на сайтах образовательных организаций. Мы требуем, чтобы в образовательных организациях проводилось не более одной проверки, причём накануне нового учебного года. Мы разделяем позиции комитета Госдумы по образованию и науке, который специально подготовил около 20 рекомендаций на эту тему. Мы полагаем, что образовательные отношения – это прежде всего отношения личностные, и потому они должны быть минимально зарегулированы. Напомню, что в Законе «Об образовании», который готовили мы, в 1992 году было 34 отсылочные нормы, сейчас их более 200. Под каждую готовятся подзаконные акты – первого, второго и третьего уровня, и работать некогда, надо читать бумаги и пытаться не сойти с ума.
Четвертая важная проблема – это определение оптимальной сети образовательных организаций. Напоминаю, за послесоветское время было ликвидировано более 29 тысяч школ, из них 24,5 тысячи сельских. При этом в так называемые «лихие 90-е» школы почти не закрывали: количество школ тогда сократилось примерно на 1 тысячу. Главная волна оптимизации пришлась на благополучные 2000-е.
Мы требуем, чтобы образовательные организации можно было закрывать или реорганизовывать только с согласия представительного органа власти соответствующего уровня.
Например, закрыть вуз можно только после согласия Государственной думы или её профильного комитета. Закрыть региональный колледж – с согласия законодательного собрания. Мы предлагаем это не потому, что депутаты непременно лучше чиновников, просто депутатам гораздо ближе интересы их избирателей. Если исходить из наших рекомендаций, то закрывать школы и вузы станет гораздо сложнее. Кроме того, применительно к сельской школе мы предлагаем: А) финансировать её не по количеству детских душ, а независимо от такого количества; Б) закрывать или реорганизовывать сельскую школу можно только с согласия сельского схода, схода граждан; В) вернуть сельскому учителю коммунальные льготы и другие социальные гарантии, которые были у него при царях и при генеральных секретарях, но почему-то ликвидируются при президентах.
Пятая позиция касается электронного обучения. Эта тема стала предметом жёсткой идеологической борьбы. Успех образовательной политики определяется соединением лучших отечественных традиций с современными технологиями. При этом следует понимать риски, связанные с развитием электронного обучения. В младших классах оно может применяться в крайне ограниченном варианте, соответственно в средних и старших постепенно увеличиваться. Но при этом мы должны открыть возможности создания электронных университетов, как это сделано во всех странах «Большой двадцатки», кроме России. В противном случае через электронное обучение из страны откачивается колоссальное количество интеллектуального потенциала. По оценкам главы «Сбера» Германа Грефа, утечка умов наносит нам больший экономический ущерб, чем утечка финансового капитала, которая за послесоветский период превысила 2 триллиона долларов, или более 7 с лишним бюджетов современной РФ. Мы считаем, что нельзя отпускать развитие электронного обучения, вообще интернета на вольную волю, его надо регулировать, но при этом точно так же нельзя и закрывать возможность развития электронного обучения. Иначе мы рискуем отстать от наших потенциальных конкурентов и проиграть не только экономическое соревнование, но и соревнование в других областях, включая военные.
В заключение хочу сказать, что наша идеология очень проста. Она выражена формулой «Образование для всех» с одной оговоркой. Эта формула принадлежит ООН и ЮНЕСКО, она предлагалась когда-то для развивающихся стран Азии и Африки. То есть предполагалось хоть какое-то образование для народов этих стран. Мы же исходим из того, что в России должно быть обеспечено качественное образование для всех или равные образовательные возможности. На этом основывается наша программа. Самое главное – это не просто набор лозунгов, а законопроекты, уже готовые к принятию.
Более того, часть наших предложений была реализована.
Например, мы требовали приговорить ЕГЭ к высшей мере совершенствования. Отчасти современный ЕГЭ уже не тот, с чего он начинался. Появилась устная часть в иностранном языке, исчезли тестоподобные задания, введено устное собеседование в 9-м классе. То есть кое-что из наших предложений было принято, правда, не в лучшей форме.
Например, мы давно предлагали финансировать из федерального бюджета надбавки на классное руководство. Эта идея появилась в 2011 году. Как известно теперь, президент эту идею воспринял, хотя еще недавно нам говорили, что это утопия, а теперь стали кричать «Ура!»
Мы настаивали на том, что Болонский процесс должен реализовываться на добровольной основе. Пока этого не достигнуто, но всё больше и больше экспертов в области образования, включая ректора МГУ Виктора Антоновича Садовничего, утверждают, что примитивное применение Болонского процесса, стандартизация всего и вся не даёт никаких положительных результатов.
Поэтому часть наших предложений выполнена, но мы считаем, что не важно, какого цвета кот, лишь бы он ловил мышей. Пока мышей этот кот ловит слишком плохо.
