Тема школьного буллинга приобретает все большую актуальность, более того – выходит на государственный уровень. В настоящее время в Госдуме готовится законопроект о профилактике травли среди детей, который, по словам главы комитета по молодежной политике Артема Метелева, должен быть принят до конца 2025 года.
В Хабаровском крае суд обязал образовательное учреждение заплатить 270 тысяч рублей семье школьницы, на протяжении трёх лет подвергавшейся систематической травле. Ранее в регионе уже фиксировался аналогичный случай, когда мать восьмиклассницы взыскала с сельской школы полмиллиона рублей. И это заставило задуматься о том, где заканчивается зона ответственности родителей агрессивных подростков, и где начинается обязанность школы? И какие меры должны быть приняты для предотвращения школьных конфликтов?
На мой взгляд, проблема травли, или так называемого буллинга не столько юридическая, сколько социально-нравственная. Начну с того, что в школе, в которой я учился, травли, по крайней мере, в мой период (1960-е годы) точно не было. Но уже в середине 80-х годов эта проблема появляется, что нашло отражение в знаменитом фильме Роллана Быкова «Чучело».
Замечу, что сейчас один из факторов травли – это социальное неравенство. Как правило, травят все-таки детей не из самых обеспеченных семей. Мало того, опрос Высшей школы экономики показывает, что нередко учителей, точнее, учительниц, травят по принципу материального положения. Девочки-подростки, вообразившие себя новыми русскими, издеваются над учительницей, которая ходит на уроки в одном и том же наряде. Если верить опросу НИУ ВШЭ (которому мне не хочется верить), более 70% учителей заявили, что сталкивались с травлей со стороны учеников, родителей и даже коллег.
То есть травля – это проблема двусторонняя, она касается и детей, и учителей.
Какие меры профилактики буллинга могли бы быть эффективными?Какие меры профилактики буллинга могли бы быть эффективными?
В своем интервью «Вестям образования», директор Центра толерантности Анна Макарчук отметила, что «классические беседы о доброте не работают». И она дает протоколы реагирования: то есть, когда поступает жалоба, в тот же день включается четкий алгоритм. Он включает беседу с классом, фиксацию показаний, подключение психолога к наблюдению за динамикой конфликта, анонимные механизмы обратной связи. Например, цифровая или бумажная форма, которую мониторят ежедневно. Далее: обучение свидетелей, а не жертв. «Нужно учить хищников не нападать и стадо не стоять в стороне. Ролевые игры, где дети практикуют фразы вмешательства», – говорит Анна Макарчук.
Я позволю себе короткий комментарий к этим высказываниям. Что касается «хищников» и «стада» (инициаторов травли и «молчаливого большинства»), я на 100% согласен. Что касается других вещей, мне кажется, что эта система, может быть, в каком-то конкретном случае работает, но в целом подойдет не всем, поскольку она слишком сложна. Я думаю, что человечество давно придумало два основных средства решения проблемы, которые называются «кнут и пряник».
Я не разделяю мнение о том, что беседы о доброте не могут дать результат – смотря какие беседы. Я знаю, например, что Юрий Куклачев подготовил целый цикл уроков доброты, с которыми он выступал даже в колониях, и этот опыт оказался весьма положительным.
Если такие беседы сведутся к нудным нравоучениям, толку будет ноль. Если это уроки доброты по Юрию Куклачеву, уверен, что эффект будет. Поэтому, первое, с чего можно было бы начинать – это продвижение Уроков доброты в российской школе и в особенности в тех классах, где есть травля. Кстати, формат «Разговоров о важном» позволяет это сделать.
Но если «пряник» не помогает, то приходится включать «кнут».
В Хабаровском крае наказали школу, назначив штраф в 270 тыс. рублей школе. На мой взгляд, прежде всего, следовало наказать родителей тех детей, которые устроили травлю и, может быть, конкретных учителей, не обеспечивших нормальный климат в классе. Но штрафовать школу – это примерно то же самое, что писать письмо на деревню дедушке. И я думаю, что этот прецедент не продвинет другие школы к решению проблемы травли. Может быть, немножко больше обратят на это внимание, но не более того.
И я думаю, что исключение из школы – это вполне реальная угроза, которая должна дамокловым мечом висеть над теми, кто травит других, а в случае злостной травли – вплоть до перевода в учебные заведения закрытого типа.
Но самый главный вопрос, который следует себе задать: почему травля приобрела такой размах? С моей точки зрения, всему виной – крайне крайне жёсткая конкуренция. которая в том числе насаждается и средствами массовой информации, и во многом системой образования. Обратите внимание, как называется у нас подростковая общественная организация – «Движение первых». Но все ли способны быть первыми? Я, например, никогда не стремился непременно быть первым. Я считаю, что достаточно хорошо знать свое дело и с достоинством его выполнять. Потому что если кто-то первый, то есть и последний. И мы знаем много довольно жестких телевизионных программ в разное время, которые как раз настраивали людей в целом и детей в частности на соперничество.
Мне кажется, это неправильно. Извините за банальную человечность, но сотрудничество мне представляется ничуть не менее важной ценностью, чем конкуренция. Тем более что в Указе Президента о традиционных ценностях понятие конкуренции отсутствует, зато говорится об уважении к человеку труда, к своей стране и старшим поколениям.
Хорошо бы, если бы мы следовали этим ценностям в жизни.
