Нет, скорее эволюции и культуры
«Пусть сильнее грянет буря!» – так заканчивается знаменитая «песня» Максима Горького, которая дала повод советским литературоведам назвать её автора «буревестником революции». Между тем, когда в 1917 году революция началась, газета Горького «Новая жизнь» печатала его «Несвоевременные мысли», которые сильно расходились с этим имиджем.
Невольно вспоминается дискуссия рубежа шестидесятых годов XIX века между Чернышевским и Герценом. Первый требовал: к топору зовите Русь! Второй возражал: призвавши к топору, надобно иметь план, силы и готовность лечь костьми, не только схватившись за рукоятку, но схватив за лезвие, когда топор в своей безжалостности слишком расходится!
В 1917-м и в последующие годы позиция Горького была явно ближе к Герцену. Он делал всё возможное, чтобы сохранить культуру от неизбежных при любой революции разрушений. Писатель вёл потрясающую просветительскую работу. По свидетельству Герберта Уэллса, в годы Гражданской войны в России издавалось такое количество мировой классической литературы, какое немыслимо было ни в одной из стран «цивилизованной Европы».
Чтобы не потерять Горького, Ленин отправил его за границу. Официально – на лечение. Писатель вернулся в страну лишь с началом индустриализации, и, как и следовало ожидать, стал её энтузиастом. Ещё бы: в 30-е годы в Советском Союзе создавалась принципиально новая культура производства; открылось около 25 тысяч школ и более 300 вузов. Кстати, в постсоветский период 28 тысяч школ закрылись.
Владислав Ходасевич, который прожил в итальянском доме писателя несколько лет, сравнивал Горького с мифотворцем Лукой из пьесы «На дне» и цитировал строки Жан-Поля Беранже:
Господа! Если к правде святой
Мир дорогу найти не сумеет,
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой!
Думаю, это упрощение: Горький прежде всего был фанатом прогресса промышленности и культуры и если закрывал глаза на тёмные стороны жизни, то лишь в том случае, когда видел в них издержки этого самого прогресса.
Но это всё о социальной философии и политике. Если же говорить о творчестве, нельзя не признать двух огромных талантов Горького: рисовать крупные исторические полотна и глубоко проникать в психологию как эпохи, так и отдельного человека. Достаточно почитать «Дело Артамоновых» и особенно «Жизнь Клима Самгина».
Максим Горький был и остаётся писателем с мировым именем, которым вправе была бы гордиться любая страна. Но Россия в пылу революционного отрицания советского периода о нём как-то забыла. Очень жаль, что на рубеже 1990-х несколько вузов, включая мой родной Омский государственный педагогический университет, отказались от имени Максима Горького. Выдающийся просветитель, несомненно, заслуживает, чтобы его имя было увековечено. Не пора ли вернуть?
Готовясь написать «Старуху Изергиль» с потрясающим и в чём-то возвращающим нас к христианству образом Данко, писатель произнёс фразу: настало время нужды в героическом! Быть может, такое время приближается вновь?
http://www.lgz.ru/article/-13-6637-28-03-2018/burevestnik-revolyutsii/
