Если не ошибаюсь, в начале 2007 г. средства массовой информации обнародовали очередное сногсшибательное заявление министра финансов А. Кудрина: в России началось экономическое чудо! О сногсшибательности этого заявления говорю без кавычек, потому что рядовых граждан эта фраза великого правительственного экономиста в буквальном смысле сшибает с ног. Многократно спрашивал пенсионеров, крестьян, заводчан и интеллигенцию: почувствовали ли они на себе «экономическое чудо»? И неизбежно наталкивался на крайнее удивление. А в одном институте Российской академии наук услышал в ответ следующую историю.
Приходит бабушка в поликлинику и обращается в регистратуру:
– Девушка, мне нужен талончик к врачу – «ухо – глаз» называется.
– Нет у нас такого врача, бабушка. А почему Вам именно он нужен?
– А я, милая, всё время слышу то, чего не вижу!..
Впрочем, довольно грустных шуток. Пора к делу. Глубоко убеждён: через несколько лет годы правления В. Путина мы будем вспоминать как время упущенных возможностей не только для человеческого развития, но и для экономического потенциала страны. (См. раздел II.1. «Человеческий потенциал России»).
По данным группы новосибирских учёных во главе с вице-президентом Сибирского отделения Российской академии наук В. Коптюгом, в 1985-95 гг. сельскохозяйственное производство в России упало в 3,6 раза, промышленное – в 5,3, в т.ч. в лёгкой промышленности и оборонном комплексе практически в 10 раз.
Несмотря на начавшийся в 1999 г. экономический рост и благоприятные погодные условия, к 2002 г. по сравнению с 1990-м г. сельское хозяйство оказалось отброшенным назад на более чем 40 лет:
- поголовье скота сократилось вдвое, до уровня 1946 года;
- потребление молока на душу населения – в 2 раза;
- потребление мяса – с 75 до 43 кг на человека;
- посевные площади уменьшились на 30 млн. га;
- сбор сахарной свеклы – в 2,5 раза;
- сбор подсолнечника – на 30 %.
В начале ХХI в. на 1 гектар пашни в России вносилось в 20 раз меньше удобрений, чем в Западной Европе, а обеспеченность сельхозтехникой составляла 40%-60%.
По данным С. Глазьева, к 1998 г. уровень производства в России по сравнению с 1990 г. сократился на 42,5%, а капиталовложения – на 79%.
В конце 1998 г. страна достигла дна экономической пропасти, оттолкнулась от него и начала подниматься со средней скоростью 6%-7% роста в год.
Экономисты продолжают спорить о том, достигла ли Россия того уровня, который имела в 1990 г. А. Кудрин, разумеется, уверяет, что самих себя того времени мы уже догнали. Бывший советник президента А. Илларионов полагает, что в 2006 г. валовой внутренний продукт (ВВП) России составил 85% от уровня 1990 г. Иначе говоря, догонять Советскую Россию России путинской предстоит ещё года три. Но главное в другом.
Во-первых, рост ВВП в России достигнут, главным образом, за счёт высоких цен на нефть, газ и другие природные ресурсы. По физическим же объёмам до прежнего уровня нам ещё далеко. Сравним например показатели разных лет, пожалуй, наиболее успешной производящей отрасли экономики – стройиндустрии. Как известно, страна переживает строительный бум. Однако в 1990 г. в России было построено 76 млн. кв.м. жилья, а в 2006 – около 50 млн. кв.м. Правда, в 2004 г. – всего 37 млн. Вот и всё «чудо».
Во-вторых, как бы ни считать валовой внутренний продукт, а бесспорно одно: почти 20 лет из экономической истории страны просто выброшено политиками вроде Б. Ельцина и их экономическими двойниками вроде Е. Гайдара и А. Кудрина.
В-третьих, за эти годы Россия, естественно, резко отстала от других стран. Если СССР не только в военном, но и в экономическом отношении был второй державой мира, то ВВП современной России меньше, чем в любой из стран «восьмёрки», вдвое меньше, чем в Индии, и вчетверо меньше, чем в Китае. 20 лет назад эти страны далеко от нас отставали.
Принято считать, что для более или менее успешного развития современной рыночной экономики необходимы, как минимум, три условия:
- деньги;
- экономическая свобода;
- относительно честная власть.
Согласно данным за 2006 г., по уровню экономической свободы Россия занимает 120-е место в мире. По уровню коррупции, если считать от наименее коррумпированных стран – 126-127-е место. Что же касается денег (инвестиций), то о них речь пойдёт ниже.
В последнее время, главным образом, от либералов приходится слышать, что в стране происходит национализация экономики и она чуть ли не возвращается к советскому периоду. В доказательство ссылаются на дело «ЮКОСа», на покупку «Сибнефти» «Газпромом», на установление контроля полугосударственных коммерческих структур над электронными и печатными СМИ. Однако на самом деле в стране происходит вовсе не национализация, а передел собственности: у «олигархов» первой волны её частично отбирают т.н. силовики и новые «олигархи», приближённые к обновлённым властям.
Как печально шутят сатирики, в бюджетную политику внедрена технология деревообработки: «распил» плюс «откат».
В начале XXI в. страна фактически получила «второе издание» того курса, который Е. Гайдар и его «команда» проводили в начале 1990-х гг. В этом смысле позиция президента и правительства практически не изменилась: экономику надо по максимуму предоставить рынку, и пусть рынок нас вытаскивает из той самой ямы, в которую столкнули «рыночники». Повторяя пороки прежнего курса, власть пытается развивать экономику за счёт человека. (См. раздел II.1. «Человеческий потенциал России»). При этом она не только превращает факторы экономического роста в факторы торможения, но и создаёт потенциальную угрозу национальной безопасности страны и её будущему. Используя материалы крупных российских экономистов, приведу некоторые доказательства.
1. Сырьевой характер российской экономики
В связи с высоким уровнем мировых цен на нефть, газ и некоторые виды сырья в стране сформировался примитивный механизм экономического роста, который базируется на государственной поддержке крупных нефтяных и газовых компаний. Удельный вес вложений в топливную промышленность составляет 22%-23% от их общего объёма в стране. Примерно такая же доля приходится на транспорт, прибыли которого в основном также связаны с экспортом (трубопроводы, морские и железнодорожные перевозки энергоносителей). В итоге производственный сектор России явно распался на две части: сырьевую, с устойчивым положением, и остальную экономику, которая ориентируется на внутренний рынок и имеет гораздо более низкие доходы.
Ещё более бесперспективной представляется мне объявленная в высоких российских властных структурах стратегия превращения страны в энергетическую сверхдержаву. Разумеется, пользуясь благоприятной рыночной конъюнктурой и, в частности, высокими ценами на нефть и газ, можно влиять на международную политику в ближнем и дальнем зарубежье. Однако отдалёнными последствиями такой политики будут:
- ускорение развала СНГ;
- более активная переориентация стран СНГ и Евросоюза на другие источники энергоносителей и на альтернативные источники энергии;
- неверный выбор стратегических приоритетов в самой России: стимулирование вложений не в высокие технологии и человеческий потенциал, но в топливно-энергетический сектор;
- в итоге – консервация догоняющего типа развития с высокими шансами остаться на обочине цивилизации.
2. Выравнивание внутренних и мировых цен на энергоносители
«Газпром» и РАО «ЕЭС России» последовательно добиваются устранения государственного регулирования тарифов на газ и электроэнергию, в т. ч. для промышленности и коммунального хозяйства. В 2006 г. правительством принято решение о повышении тарифов на газ на 15%-25% в год, чтобы к 1 января 2010 г. добиться выравнивания внутренних и мировых цен. Одновременно принято решение об увеличении доли электроэнергии, которая будет продаваться по рыночным ценам – с 5% в январе 2007 г. до 100% в январе 2011 г.
Однако едва ли не каждому гражданину, кроме «глубоких экономов» из правительства, известно, что Россия – не Америка: по причине холодного климата она остаётся одной из самых энергоёмких стран мира. Энергоёмкость нашего производства в 3 раза выше, чем в Европе, в 2,3 раза выше, чем в США и в 2 раза выше, чем в Китае. Между прочим, за последние десятилетия китайцы в 4 раза снизили энергоёмкость производства: в 1970 г. она была вдвое выше, чем в СССР, а сейчас, как уже говорилось, вдвое ниже, чем в России. Например, средние затраты на отопление 1 кв. м. площади в нашей стране составляют 418, а в США – 55 кВт/час в год. Поэтому приближение внутренних цен на энергоносители к мировым станет причиной резкого снижения конкурентоспособности отечественной промышленности.
В наибольшей степени пострадают самые энергоёмкие отрасли: металлургия и химическая промышленность. В них себестоимость превысит мировой уровень. Напомню: в структуре затрат предприятий химической промышленности доля энергии составляет 10%, а в чёрной и цветной металлургии – 15%. Здесь повышение цен на энергоносители не может не сказаться на конкурентоспособности. В свою очередь, рост цен на металлы и химическое сырьё ещё более ухудшит положение нашего машиностроения и металлообработки. По оценкам С. Глазьева, общее снижение производства в случае выравнивания внутренних и мировых цен на энергоносители может составить:
- в металлургии и химической промышленности – примерно половину;
- в машиностроении – до четверти.
От всего этого граждане России пострадают пятикратно:
- как потребители газа, бензина, электроэнергии – в результате прямого повышения цен на эти базовые товары. Между прочим, те, кого сейчас принудительно переводят с центрального отопления на газ под предлогом его дешевизны, уже в 2010 г. окажутся в ценовой ловушке;
- как покупатели всех остальных товаров, цены на которые неизбежно поднимутся. Ведь в цене каждой булки хлеба, любой коммунальной услуги и даже любой детской игрушки «сидят» затраты на бензин, солярку, газ, электричество или на всё вместе взятое;
- как работники – вместе с сокращением производства неминуемо сократятся и рабочие места;
- как жители городов, где есть градообразующие предприятия – в случае, если эти предприятия окажутся неконкурентоспособными и попадут под банкротство;
- как получатели заработной платы из бюджета, пенсий или пособий – сокращение производства неминуемо приведёт к снижению поступлений в бюджеты всех уровней.
Удивительно, но факт: в России даже многих ветеранов убедили, что цены зависят от размера их пенсий. Многие так прямо и говорят: не поднимайте нам пенсии, но остановите инфляцию. На самом деле цены на товары поднимаются именно потому, что правительство разрешило вздувать их т.н. естественным (а точнее, противоестественным) монополистам. Серьёзные экономисты утверждают: на 2/3 инфляция в России имеет немонетарный характер. В переводе это значит, что на 2/3 она не имеет отношения ни к пенсиям, ни к заработной плате.
3. Финансовое обескровливание экономики в результате замораживания бюджетных денег в т.н. Стабилизационном фонде
Поскольку средства этого фонда разрешается тратить только на погашение внешнего долга, именно это погашение является главным приоритетом российской бюджетной политики. Иначе говоря, интересы иностранных кредиторов правительство ставит превыше всего – во всяком случае, выше интересов собственного населения.
К концу 2006 г. «стабфонд» «откачивал» из экономики более 13% валового внутреннего продукта, т. е. всего, что создано усилиями народа. К концу 2007 г. этот фонд планируется в объёме 3 трлн. 67 млрд. рублей. Это более чем в 3 раза превышает размер государственного внешнего долга, который составляет менее 50 млрд. долларов. Даже самые «крутые» либералы вроде бывшего советника президента А. Илларионова убеждены, что накопление стабфонда бессмысленно. Однако правительство продолжает копить деньги с патологической страстью, а Международный валютный фонд его по-прежнему за это нахваливает. Ещё бы: покупая ценные бумаги, Россия фактически финансирует военные расходы США и других стран НАТО. И после этого отечественные, извините за выражение, «политики» выражают недовольство действиями недружественного военного блока! Так, может, пора перестать его финансировать?
Как показывают исследования известного экономиста О. Дмитриевой, в мировой практике стабилизационные фонды формируются достаточно редко. Среди 233 стран, по которым есть данные, стабфонды создавались или созданы лишь в 17. В этой связи чаще всего вспоминают Государственный нефтяной фонд Норвегии, сформированный в 1990 г. со следующими целями:
- на случай падения цен на нефть или спада экономики;
- для поддержания достигнутого высокого уровня жизни и социальных показателей.
Это оправданно в странах с небольшой территорией и низким уровнем безработицы (та же Норвегия или Сингапур), где ограничены возможности вложения средств внутри страны. Однако в России ситуация совершенно иная.
Во-первых, в отличие от Норвегии или Сингапура, в послесоветское время у нас крайне низок уровень социального развития. Как уже упоминалось, по качеству жизни Россия занимает в мире места от 73-го до 151-го. (Подробнее см. раздел II.1. «Человеческий потенциал России»). Поэтому перед нашей страной стоит задача не сохранения современного качества жизни, но его радикального повышения.
Во-вторых, при значительных резервах рабочей силы и довольно высоком уровне безработицы в России есть возможности для создания новых рабочих мест.
В-третьих, страна остро нуждается в развитии инфраструктуры: строительстве дорог, железных дорог, модернизации жилищно-коммунального хозяйства, транспорта, связи и т.п.
В-четвёртых, Россия имеет богатый научно-технический, кадровый и образовательный потенциал для развития высокотехнологичных отраслей производства.
Всё это означает, что в стране нет тех предпосылок для создания стабфонда, которые имеют Норвегия и Сингапур. Если для них стабилизационный фонд – это попытка продлить процветание для будущих поколений, то в наших условиях – это стремление законсервировать их нищету и отсталость.
К концу 2006 г. дополнительные доходы (профицит) бюджета страны достигли 1995 млрд. рублей, или 6,5% ВВП. В бюджете 2007 г. они предусматриваются в размере 1,5 трлн. рублей, или 4,5% ВВП. Вывод этих денег из экономического оборота означает фактически равноценное снижение самого валового внутреннего продукта. При условии ограничения государственных закупок исключительно отечественными товарами, О. Дмитриева оценивает это снижение в 5% ВВП в 2006 г. и в 3,5% в 2007 г. Оценки С. Глазьева весьма близки.
Иначе говоря, темпы экономического роста были бы почти вдвое выше, если бы правительство не замораживало пятую часть бюджетных доходов в Стабилизационном фонде.
Позволю себе ещё одно замечание по поводу запугивания ростом цен в случае использования денег Стабилизационного фонда на нужды людей. Напомню, что существует, как минимум, два примера, опровергающих это мнение, которое усиленно вдалбливается в головы доверчивого народа, особенно пенсионеров. Так, в августе 2005 г. пенсии незначительно выросли, однако средние цены даже немного упали.
Ещё более важна история декабря 2004 г., когда по причинам неповоротливости бюрократической машины, требующей, чтобы бюджетные средства были обязательно истрачены до конца календарного года, в экономику было вброшено около 260 млрд. рублей. Проведённые затем специальные экономические исследования показали, что на инфляции это не сказалось практически никак.
Более того, сам А. Кудрин в одном из интервью высказал предположение, что в случае использования стабилизационного фонда внутри страны дополнительный рост цен составил бы 6%-8% в год. Иначе говоря, именно такова цена удвоения заработной платы, пенсий и социальных пособий. Уверен: абсолютное большинство граждан не посчитали бы её чрезмерной.
4. Деградация технологической структуры отечественной экономики
По данным С. Глазьева, степень износа основных производственных фондов составляет в России 50%, при этом коэффициент обновления – не более 2% в год. По данным Российского Союза товаропроизводителей, устаревшим является почти 70% промышленного оборудования. Его средний возраст составляет 20 лет и вдвое превышает показатель развитых стран. В 2005 г. треть предприятий обрабатывающей промышленности, более четверти строительных организаций и 40% сельхозпредприятий были убыточными.
Практически уничтожена отечественная авиационная промышленность. В 2004 г. в России выпущено 13 самолётов, в 2005 – 8, в 2006 г. планировалось 10-11 (перепроверить, сколько выпущено, не успел). Для сравнения: такие компании, как «Боинг» или «Аэробус», выпускают по 400 самолётов в год. Политика правительства такова, что даже с учётом 25-процентного налога на импорт и 18-процентного налога на добавленную стоимость покупка подержанных самолётов на Западе оказывается дешевле, чем новых самолётов в России. В частности, условия лизинга (аренды) самолётов на Западе: 5% годовых при сроке 10-20 лет. У нас, соответственно: 10% годовых при сроке 5-8 лет.
Вступая в ВТО, Россия обязалась в 3-4 раза снизить импортные пошлины на самолёты. Поэтому эксперты ожидают, что к 2020 г. практически весь самолётный парк в стране будет зарубежным. Если, конечно, экономическая стратегия резко не изменится после Послания Президента Федеральному Собранию от 26 апреля 2007 г.
Особенно тяжёлое положение сложилось в «оборонке». В докладе Департамента оборонных отраслей промышленности Министерства промышленности и энергетики России отмечается, что в стране треть оборонных предприятий – банкроты, 80% их мощностей устарели. Показательно, что в правительстве не могут разобраться с собственным хозяйством: по одним официальным данным, оборонных предприятий в России 850, по другим – 950, по третьим – 1500. Ясных критериев отнесения предприятия к оборонному комплексу до сих пор не выработано.
5. Резкое сокращение научно-технического потенциала страны
Любому грамотному экономисту известно: структурный экономический кризис преодолевается внедрением новых технологий, которые обеспечивают прорыв в развитии экономики и переход к новому этапу её роста. При нормальном течении кризиса сокращение производства не затрагивает перспективных отраслей, способных стать «локомотивами» будущего развития страны. Напротив, в это время на фоне общего спада происходит рост производства, «созидательное разрушение» старой технологической базы и её обновление на основе современных технологий.
Россия, как всегда, пошла другим путём. Спад производства в высокотехнологичных отраслях оказался много больше среднего по промышленности, при том тем больше, чем выше был технический уровень отрасли. Если в СССР в конце 1980-х гг. доля промышленных предприятий, ведущих разработки и внедрение новой техники и технологий, составляла около 2/3, то после «радикальных реформ», по данным Госкомстата, к 2002 г. она снизилась до примерно 10%. В развитых же странах эта доля превышает 70%. Соответственно, и уровень обновления продукции составляет у нас около 10%.
Глубокие разрушения произошли в научно-техническом потенциале страны, который в т.н. цивилизованном мире стал главным источником экономического роста. Объём научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок (НИОКР) в послесоветской России сократился на порядок (т.е. почти в 10 раз), причём его падение втрое превысило снижение валового внутреннего продукта.
И неудивительно. В 1990-х гг. бюджетное финансирование науки упало в стране приблизительно в 20 раз. Все обещания увеличить поддержку науки, включая президентское послание Федеральному Собрания от 26 апреля 2007 г., не идут ни в какое сравнение с тем, что она получала в СССР или получает в развитых странах Запада. Число специалистов в сфере НИОКР сократилось в стране в 1990-х гг., по одним данным, с 1,9 млн. до 770 тыс., по другим – с 1,5 млн. до 871 тыс. В том числе количество исследователей – также почти вдвое.
Согласно стандартам, принятым в развитых странах, предельно допустимым для национальной безопасности уровнем расходов на науку считается 2% ВВП. Однако в России в 1990-х – начале 2000-х гг. они составляли приблизительно 0,3% ВВП.
В законе «О науке и государственной научно-технической политике» с 1996 г. по 2004 г. действовало положение об обязанности государства выделять не менее 4% расходной части Федерального бюджета, хотя в действительности эти расходы не превышали 2%. На совместном заседании Совета безопасности России, Президиума Госсовета и Совета при Президенте РФ по науке и высоким технологиям, которое состоялось 20 марта 2002 г., было принято решение довести расходы Федерального бюджета на науку до 4% к 2010 г. – иначе говоря, поэтапно исполнить закон хотя бы через 15 лет после его принятия.
Однако законом о «монетизации» положение о 4% бюджетных расходов на науку было из законодательства исключено. Почти одновременно Еврокомиссия приняла рекомендацию к странам – членам Евросоюза: увеличить расходы на науку за счёт всех источников не менее чем до 3% ВВП.
Политика российских властей вызывает резкое снижение конкурентоспособности российской экономики, а вместе с другими факторами может привести к необратимой утрате возможностей будущего экономического и социального развития.
6. Налоговая система: «делиться» должны… бедные!
Как известно, снижения налогового бремени для отечественных товаропроизводителей в период избирательной кампании 2003 г. требовали едва ли не все влиятельные политические силы – от левых до правых. При этом, однако, они расходились насчёт того, какие именно группы населения должны выиграть от снижения налогов, а какие – компенсировать его бюджету и «бюджетникам».
Решение о снижении социального налога с 35% до 26%, принятое правительством и поддержанное большинством Четвёртой Думы, на оба вопроса отвечает вполне определённо: как это было и прежде, снижение налогов выгодно т. н. «олигархам», а фактически оплатили его люди с низкими и средними доходами, включая пенсионеров, детей, инвалидов, интеллигенцию, студентов и малый бизнес. Только в первый год действия закона они недополучили более 200 млрд. бюджетных денег или выплатили их за других.
Прежде подобная политика проводилась путём установления единой для всех «плоской» шкалы подоходного налога с физических лиц. В результате, например, молодой учитель при зарплате на уровне половины прожиточного минимума платит в казну такую же долю своих доходов, как и «старейший» по бизнес-стажу «олигарх», покупающий «с жиру» иностранные футбольные клубы и самые дорогие в мире яхты. Интересно, что во всех «цивилизованных» странах, на опыт которых любят ссылаться российские «реформаторы», существует прямо противоположная система: чем больше получаешь, тем большим процентом дохода «делишься» с теми, кто получает меньше. Говорят, кроме нас, «плоская» шкала налога существовала ещё в Боливии и Эстонии – а мы-то думали, что догоняем Америку или Европу! С такой налоговой системой скоро, видимо, отправимся в Африку.
Попытки вернуться к нормальной системе налогообложения физических лиц путём внесения различных законопроектов на эту тему предпринимались депутатами фракции КПРФ, «Родина» («Справедливая Россия») и независимыми депутатами. Приведу результаты лишь одного голосования 11 апреля 2007 г. за законопроект С. Штогрина, направленный на восстановление прогрессивного налогообложения высоких и сверхвысоких доходов самой богатой части граждан России:
- КПРФ – 97,9%
- «Родина» – 90%;
- ЛДПР – 3% (1 человек);
- «Единая Россия» – 0,3% (1 человек).
Интересно, что даже Г. Греф высказался в пользу введения прогрессивного налогообложения, однако лишь через несколько лет. Пока же «плоская» шкала налогов обеспечивает «плоскую» жизнь большинству, Куршавель, яхты и чужие футбольные клубы – «олигархам».
Ту же порочную идею Четвёртая Дума перенесла на социальный налог, причём в ухудшенном варианте. Установленная для этого налога шкала является отнюдь не прогрессивной и даже не «плоской», но… регрессивной: чем больше получаешь, тем меньше на твою зарплату начисляется социальный налог. При этом высокооплачиваемые с верхней части доходов платят его в 13 раз меньше, чем остальные (2% вместо 26%). На законном основании богатые недоплачивают, а бедные – недополучают!
Ради того, чтобы «олигархи» платили меньше, правительство идёт на всё:
- блокирует повышение пенсий;
- отменяет только что введённую накопительную пенсионную систему для лиц старше 37 лет;
- ставит в трудное положение организацию летнего отдыха детей, детско-юношеские спортивные школы и даже выплаты по больничным листам;
- создаёт огромный дефицит Пенсионного фонда, означающий провал «новой» пенсионной системы.
Такова цена бесстыдного лоббирования властью интересов «олигархов» в ущерб большинству населения. Такова расплата этого большинства за политическую наивность в период выборов 2003 г.
Важно отметить, что эту цену народ платит дважды: в виде недополученных бюджетных денег и в виде повышения цен на платные социальные услуги в результате отмены налоговых льгот.
Расскажу об этом на примере собственного закона о льготах по налогу на имущество.
С 1 января 2006 г. в России прекратили действовать льготы по налогу на имущество для организаций образования, здравоохранения, науки, культуры, физкультуры и спорта и других. Понимая, к чему это приведёт, в начале сентября 2005 г. внёс в Госдуму законопроект о продлении этих налоговых льгот до 2009 г. Чтобы увеличить «проходимость» законопроекта, пригласил в соавторы депутатов всех фракций Думы, включая независимых, а также членов Совета Федерации, в т.ч. его Председателя С. Миронова. Законопроект необходимо было рассмотреть немедленно, пока не был принят бюджет 2006 г. Однако Комитет по бюджету и налогам вынес его на пленарное заседание Госдумы лишь 18 апреля 2007 г. Рассказ о законопроекте позволю себе сопровождать цитатами из собственного выступления на пленарном заседании Думы в этот день.
«При всём уважении к членам бюджетного комитета должен <…> констатировать, что заключение на этот законопроект было подписано только в ноябре 2006 года, то есть тогда, когда прошло рассмотрение двух бюджетов: бюджета 2006 года и бюджета 2007 года <…> формально время этой редакции законопроекта ушло, но идея его, берусь утверждать, сейчас ещё более актуальна, чем тогда, когда мы его вносили. Это не наша вина, что законопроект рассматривается не вовремя. Многочисленные наши требования рассмотреть законопроект <…> были проигнорированы».
Разумеется, внося законопроект, понимал, что он идёт вразрез с логикой, которой с 2001 г. придерживается правительство и большинство Государственной Думы, а именно: по максимуму ликвидировать налоговые льготы как якобы источник коррупции, а некоторым организациям компенсировать затраты из бюджетных денег. Продолжу цитату.
«Хочу для обоснования моего законопроекта воспользоваться известной со школьных времён <…> системой доказательств, которая называется в геометрии доказательством от противного. Берусь утверждать, что действующая сейчас система налогообложения — это система ошибочная, чтобы не сказать — порочная, и последствия её применения оказываются следующими».
«Действующая система ставит в неравные условия социально ориентированные негосударственные и государственные организации. Никаких компенсаций негосударственные организации не получают, а это неминуемо ведёт к удорожанию тех платных социальных услуг, которые они оказывают. От действующей системы прямо страдают:
- студенты негосударственных учебных заведений;
- родители учащихся негосударственных школ и детей, посещающих дошкольные негосударственные учреждения;
- больные, которые лечатся в негосударственных лечебных учреждениях;
- люди, занимающиеся физической культурой и спортом в негосударственном секторе;
- негосударственные научные организации и т.д. <…>
Более того, <…> действующая налоговая система наказывает именно тех, кто наиболее серьёзно относится к делу. <…> Мы часто критикуем негосударственные вузы, которые не создали собственной материальной базы <…>. Но спрашивается: кого наказывает действующая налоговая система? Именно тех, кто создал материальную базу. Им приходится платить эти самые налог на имущество и земельный налог, тогда как тем, кто ничего не создал, и платить ничего не приходится. Мы прямо работаем против повышения качества нашего образования».
«Как показал опыт, <…> действующая система вредна и для государственных социальных организаций». Академии наук, федеральные вузы, больницы и все другие федеральные организации получили бюджетные деньги на уплату налога за первый квартал 2006 года лишь в третьем квартале! Несколько месяцев мучились они с налоговыми службами, объясняя, что требовать деньги нужно не от них, а от правительства. Многие не выдержали давления и заплатили налоги из собственных внебюджетных средств.
Для наглядности привёл депутатам примеры: Омский государственный педагогический университет, который является крупнейшим налогоплательщиком в Центральном округе города Омска; Тюменский государственный университет и Московский экономико-статистический институт, которые, будучи государственными вузами, платят больше налогов, чем получают денег из бюджета. Некоторые этим гордятся, но, с точки зрения нормальной налоговой системы, это театр абсурда.
По законам рынка повышение цены платных социальных услуг в негосударственном секторе и частичное налогообложение государственного сектора приводят к тому, что и в этом государственном секторе цена таких платных услуг повышается. Иначе говоря, действующая налоговая система наносит прямой вред образованию, медицине, науке и культуре, физической культуре и спорту, — короче, всему развитию человеческого потенциала страны. Она работает на сокращение человеческого потенциала, в т.ч. на укорачивание человеческой жизни, которое происходит стремительно. (Подробнее см. раздел II.2. «Пожили – и хватит?»).
«Мировой опыт. <…> нигде в мире не существует принципа так называемого равенства субъектов налогообложения. Везде некоммерческий сектор, социально ориентированные организации либо не платят налогов, либо платят их с большими льготами по сравнению с коммерческим сектором. Россия, как всегда, идёт другим путём. Перефразируя «классика», сказал бы, что с 2001 года «процесс пошёл», но явно не туда. Мы догоняем цивилизацию спиной вперёд».
«Что касается потерь бюджета, то говорить об этом просто смешно по двум причинам <…>. Во-первых, мы имеем огромный Стабилизационный фонд <…> Во-вторых, потери Стабилизационного фонда при падении курса доллара процентов на 12 уже составляют под 400 миллиардов рублей <…>. Думаю, Генеральная прокуратура скоро может предъявить правительству и большинству Государственной Думы обвинения по статье Уголовного кодекса о нецелевом использовании бюджетных средств в особо крупном размере. По сравнению с этим то, что мы предлагаем, — просто детская забава. Формальная цена законопроекта — 8,7 миллиарда рублей».
«Глубоко убеждён, что <…> вся политика российская, в том числе и налоговая политика, должна ориентироваться не на уменьшение, а на умножение человеческого потенциала. Другого пути в будущую цивилизацию у нас просто нет».
Увы, и в данном случае восторжествовал главный принцип работы Четвёртой Госдумы: доктор сказал «В морг» — значит в морг! После короткой дискуссии за мой законопроект о налоговых льготах для образования, медицины, науки, культуры, физкультуры, спорта и других социальных организаций проголосовали лишь:
- КПРФ — 97,9%;
- «Родина» — 30%;
- «Единая Россия» — 0;
- ЛДПР — 0.
7. Малый бизнес: и его душат «для блага народа»
По количеству объяснений «в любви» со стороны представителей власти малый бизнес России уступает разве что пенсионерам, интеллигенции и детям. И это не случайно: с одной стороны, в нём сосредоточены миллионы потенциальных избирателей, а с другой – в развитых странах он действительно является мотором экономического прогресса. Однако практическая политика «медведей на воеводстве» и в этом случае весьма далека от любвеобильных клятв. В прежние годы малому бизнесу практически не помогали, но и не слишком мешали. В последние же годы последовательно проводится линия на принудительное вытеснение с рынка малых компаний, их поглощение крупными или подчинение им.
Пожалуй, наиболее яркий пример тому в 2006 г. – история закона «О внесении изменений в Федеральный закон «Об основах туристской деятельности в Российской Федерации» – фактически новой редакции закона.
Этот закон был внесён в Госдуму правительством, если верить его авторам, с самыми лучшими намерениями – защитить интересы российских туристов от недобросовестных туркомпаний. Впрочем, в нашей стране практически все мелкие и крупные гадости власть практически всегда делает «по многочисленным просьбам трудящихся». Так и в этом случае: в целях продвижения законопроекта по центральным телеканалам всё время показывали истории наших граждан, обиженных во время зарубежных турпоездок. Однако в большинстве своём эти истории не имели к законопроекту никакого отношения.
Ключевая идея закона заключается в следующем: отменить лицензирование туристической деятельности и вместо него ввести для тур-операторов механизм банковских гарантий в размере по 10 млн. руб. на выездной и въездной туризм и 1 млн. руб. – на внутренний. При этом ввести на уровне федерального агентства по туризму реестр компаний, которые сохранят право заниматься турдеятельностью. По мнению авторов законопроекта, это должно облегчить обманутым туристам возможность возвращения денег за путёвки, проданные недобросовестными операторами.
Против принятия закона решительно высказались:
- Российский Союз предприятий туристической индустрии;
- федеральная антимонопольная служба, которая прямо указывала на то, что последствием закона станет монополизация рынка туристических услуг;
- думская комиссия по противодействию коррупции, которая обнаружила в законопроекте т.н. коррупциогенные нормы, т.е. положения, способные спровоцировать взятки и другие злоупотребления чиновников;
- представители власти и турбизнеса ряда государств СНГ, полагавшие, что закон нанесёт вред развитию туризма в наших государствах;
- руководители крупнейших туристических регионов, включая Ю. Лужкова (Москва), М. Шаймиева (Татарстан), Г. Бооса (Калининградская область), А. Ткачёва (Краснодарский край) и др.;
- почти все региональные ассоциации туризма и туристические компании из более чем 200 городов России.
Моя встреча с представителями омской региональной ассоциации туризма показала, что омичи вполне разделяют общее резко отрицательное отношение к законопроекту.
Надо отдать должное туристическим организациям, которые показали себя с лучшей стороны:
- Госдума получила огромное количество писем протеста. Толстую пачку таких писем я публично передал Председателю палаты Б. Грызлову;
- представители Союза предприятий туриндустрии постоянно анализировали меняющийся текст законопроекта, помогали готовить поправки и вместе с нами ходили на заседания профильного комитета. Основная работа по защите малого бизнеса в данном случае выпала на мою долю и на долю алтайского независимого депутата Вл. Рыжкова;
- в Москве у памятника Карлу Марксу (близко к Думе по новому законодательству людей не подпускают) при нашем участии проходили пикеты работников туристических компаний.
Чтобы объяснить читателю причины массового недовольства, воспользуюсь текстом собственного выступления против закона при его принятии в 3-м чтении и прибавлю к этому тексту некоторые аргументы из писем протеста, полученных депутатами Госдумы. Цитирую самого себя по стенограмме от 17.01.2007 г.: «Уважаемые коллеги! От имени фракции я прошу вас не поддерживать этот законопроект <…>. Зададимся вопросом: кому он выгоден, кто от него выиграет и кто <…> проиграет?
Берусь утверждать: однозначно выиграют от него крупные компании, что называется, приближённые «к телу» власти; однозначно проиграет мелкий и средний бизнес, а что касается туристов, на мой взгляд, они тоже больше проиграют, чем выиграют. <…>
Почему проиграют мелкие компании? <…> напомню, что в принципе механизм финансовых гарантий используется в разных странах. На Украине это 700 тысяч рублей, в Казахстане это 2 миллиона рублей. У нас же предлагают по 10 миллионов на въездной и выездной туризм и полмиллиона на туризм внутренний».
«Причём совершенно не ясна судьба агентств, поскольку предполагается, что их судьбу будет решать <…> Правительство Российской Федерации, а не закон.
Можно было поступить намного эффективнее, поставив размер финансовых гарантий в зависимость от оборота компании, а ещё лучше — использовать прямое страхование. В этом случае путёвка подорожала бы процента на два, не более того».
Прежде, чем продолжить, позволю себе ещё одну цитату, на сей раз из выступления 18 октября 2006 г. при рассмотрении законопроекта в 1-м чтении: «Рассматривая этот законопроект, <…> вспоминаю известную историю про медицинский конгресс, где американцы хвалились, что пересадили сердце, китайцы, — что сделали это вместе с печенью, а наши соотечественники … — что удалили миндалины, а после паузы уточнили: через желудок <…> Представляется, что отказ от лицензирования и введение предлагаемой методики регулирования мнимой ответственности туристических компаний представляет собой именно такой пример. Видимо, медики с тех пор перешли в правительство».
Однако вернёмся к аргументам.
«Введение финансовой гарантии на въездной туризм представляется мне вообще абсурдным. Почему <…> мы заботимся об иностранных туроператорах? Это они должны обеспечивать финансовые гарантии для своих туристов. На мой взгляд, это чистый монополизм и чистый лоббизм.
Сейчас в Российской Федерации из примерно пятнадцати тысяч турлицензий только двести <…> выданы на внутренний туризм <…>. Именно эти компании «свернутся» в первую очередь, о чём говорил Владимир Александрович Рыжков».
На этом прерву самоцитирование и дополню собственные соображения аргументами Союза предприятий туриндустрии. Эти аргументы взяты из резолюции круглого стола, который мы специально провели в Государственной Думе, причём резолюция поддержана почти всеми региональными организациями Союза туриндустрии. Использую также особые обращения Алтайской и Московской региональных ассоциаций. Их основные возражения сводятся к следующим:
- Закон «противоречит интересам туристской отрасли, ограничивает свободу предпринимательской деятельности и права предпринимателей в этой сфере экономики ведёт к монополизации туристического рынка узким кругом туроператоров, к резкому сокращению спектра туристических продуктов».
- Особенно пострадают мелкие региональные туркомпании, оборот которых не сравним с московскими и питерскими операторами. Именно эти компании оказывают оригинальные и недорогие услуги, знакомят отечественных и зарубежных туристов с красотами российской земли, занимаются экологическим, оздоровительным и т.п. туризмом.
- Предложенный размер банковских гарантий «не имеет объективного и понятного экономического обоснования, <…> определён волевым решением», иначе говоря, «высосан из пальца», противоречит антимонопольному законодательству.
- Банки относят туристскую деятельность к сфере высокого риска, а потому получить банковские гарантии смогут только крупные туроператоры.
- «Положения законопроекта о включении в реестр и получении соответствующего свидетельства фактически является требованием к туроператорам получать свидетельство на свидетельство о финансовой гарантии. Прекрасный образчик забюрокрачивания процесса регулирования туристской деятельности. При этом, туроператоры даже с Дальнего Востока будут вынуждены ежегодно по прихоти чиновников ездить для оформления документов в Москву». И т.д., и т.п.
Однако вернусь к собственному выступлению при обсуждении закона в 3-м чтении.
От закона «выиграют, совершенно очевидно, монополисты <…>. Уже сейчас крупные компании требуют от мелких и средних платы за сотрудничество. Естественно, в соответствии с законами монопольного рынка, введение этого закона приведёт к повышению цен, так как не будет конкуренции. Кроме того, <…> крупные компании будут скупать бизнес мелких и средних компаний».
Между прочим, как сообщала нам Алтайская региональная ассоциация туризма, «монстры» этого бизнеса зарегистрированы за рубежом: фирма «Нева» — в Финляндии, работает преимущественно на зарубежном направлении, на выезд; «Tez Tour» — в Турции, работает на выезд россиян за рубеж; «Lanta Tur» также имеет зарубежную прописку. Всё это крупные операторы с хорошей репутацией, но почему именно их оставляют на рынке и только их поддерживает правительство, нисколько не заботясь о том, что происходит легальный вывоз капитала из страны?
«И, наконец, что касается туристов. Напомню, предлагаемый механизм защиты очень слаб. В любом случае турист, который окажется в сложном положении, будет долго судиться для того, чтобы получить потом свои средства <…>. Наиболее эффективным <…> был бы механизм прямого страхования, о чём я уже говорил».
Туристы «проиграют дважды. Сначала вследствие монополизации неизбежно произойдёт сокращение предложения и разнообразия турпродуктов. Потом вследствие монополизации неизбежно произойдёт повышение цен — по нашим оценкам, процентов, минимум, на десять — пятнадцать».
«Переходный период, который предлагают сейчас в законопроекте, ничего не даёт: если прежде предлагали наступить «на горло» малому и среднему бизнесу сразу двумя ногами, теперь предлагается наступить сначала одной ногой, а на следующий год — второй».
Поясню последнюю мысль. Под нашим давлением правительство и думский профильный комитет вынуждены были пойти на частичные уступки: закон вступает в силу не с 1 января, но с 1 июля 2007 г., а размер банковских гарантий на первый год действия закона установлен вдвое ниже, чем первоначально предполагалось.
«<…> верю, что разработчики законопроекта хотели, как лучше, по крайней мере, для крупных компаний. Но получится у них как у Виктора Степановича».
В итоге за закон о монополизации туристического рынка и повышении цены турпутёвок проголосовали:
- «Единая Россия» — 97%;
- ЛДПР — 94%;
- КПРФ — 2,1% (1 человек из фракции);
- «Родина» — 0.
Кому-то эта история покажется мелочью. Однако, во-первых, закон затрагивает интересы до 1 миллиона людей, так или иначе связанных с турбизнесом, считая с членами семей. Во-вторых, закон весьма показателен для понимания реальной политики современной власти и её реального отношения к собственным гражданам.
Процессы искусственного подавления мелкого бизнеса и его вытеснения крупными монополиями происходят отнюдь не только в сфере туризма, но точно также – в сфере издательского дела, в сфере услуг городского транспорта (чему омичи были свидетелями) и во многих других. Во всех этих случаях власть ведёт себя, как паучиха определённого вида: сначала любит, а потом обязательно съест.
Последствия же монополизации хорошо известны и описаны ещё Вл. Лениным в начале ХХ в.: ограничение конкуренции и разнообразия, повышение цен, замедление темпов экономического роста, подавление политической свободы. Последнее в России называется построением «вертикали власти» и суверенной демократии.
8. «Национальные» как бы проекты
В последние годы российская власть объявила о применении программно-целевого подхода к планированию с помощью т.н. национальных проектов. Однако по способам разработки и масштабам эти проекты больше напоминают рекламные акции, чем реальные программы, способные обеспечить прорыв в стратегических направлениях государственной политики. Приведу доказательства.
Во-первых, при формировании «нацпроектов» вместо программно-целевого подхода была использована обычная бюрократическая «сборка» предложений от разных властных структур. В итоге каждый проект представляет собой не систему мер, но некоторое «лоскутное одеяло», к тому же сплошь и рядом «шитое белыми нитками». Не удивительно, что последствия применения проекта нередко оказываются противоположными объявленным целям. Так, абсолютное большинство экспертов признают: в результате запуска проекта «Доступное жильё» в 2006 г. жильё на самом деле стало менее доступным, поскольку цена на него в крупных городах поднялась практически в 2 раза. А поскольку примерно в той же пропорции увеличились доходы тех, кто жильё либо строит, либо перепродаёт, в народе «нацпроект» был даже переименован в «Доступное жульё».
Во-вторых, масштаб проектов ничтожно мал по сравнению как с потребностями развития, так и с возможностями государственного бюджета.
Так, в 2007 г. федеральный бюджет выделяет:
- на «нацпроект» «Здоровье» – 107 млрд. рублей;
- на «Образование» – менее 50 млрд. рублей;
- на «Доступное жилье» – 26 млрд. рублей (плюс 33 млрд. рублей государственных гарантий);
- на проект «Сельское хозяйство» – 23 млрд. рублей;
- на все нацпроекты, вместе взятые – около 5% расходной части федерального бюджета.
На фоне двукратного недофинансирования социальной сферы эти меры нельзя принимать всерьёз. Например, дефицит программы бесплатной медицинской помощи составляет 30%, что втрое больше денег, выделяемых на нацпроект «Здоровье». В других областях ситуация ещё хуже. К примеру, объём денег, выделяемых на национальный проект по сельскому хозяйству, меньше потерь, которые оно несёт ежегодно из-за сезонного повышения цен на горюче-смазочные материалы. Для того, чтобы решить поставленную президентом задачу увеличения в полтора раза жилищного строительства, денег нужно в 7 раз больше, чем выделено в 2007 г.
По прогнозам специалистов, общий результат всех национальных проектов коснётся не более 3% населения и серьёзного влияния на развитие страны не окажет. Эти прогнозы подтверждаются результатами опроса на моём сайте. На вопрос о том, почувствовали ли Вы на себе влияние «нацпроектов», положительно ответили лишь около 5% принявших участие в опросе, отрицательно – около 95%.
В общей сложности в 2007 г. на все «нацпроекты» выделена примерно десятая часть от дополнительных доходов бюджета. Иначе говоря, положительное влияние этих проектов на развитие страны в 10 раз меньше негативного воздействия бюджетной политики в целом.
9. Трёхлетка: бюджет несбывшихся надежд
Последнее (если, последнее) Послание президента В. Путина Федеральному Собранию, как обычно, вызвало бурные обсуждения. Временами создавалось впечатление, что президент, наконец, услышал и частично позаимствовал программу лево-патриотической оппозиции. В духе наших требований предложено было, в частности:
- частично «распечатать» Стабилизационный фонд и поделить нефтегазовые доходы на три части, включая Фонд будущих поколений;
- выделить серьёзные деньги на программу развития нанотехнологий (т.е. технологий работы с мельчайшими частицами вещества и использованием внутримолекулярных процессов);
- сформировать накопительную пенсионную систему по принципу: половину – гражданин, половину – государство;
- отказаться от прямого повышения пенсионного возраста в ближайшие годы;
- вложить средства в авиа- и кораблестроение, в строительство жилья, автомобильных и железных дорог и др.
Между прочим, за мою поправку № 89 об удвоении финансирования федеральной целевой программы «Жилище» в бюджете текущего года 11 октября 2006 г. проголосовали:
- КПРФ – 97,8%;
- «Родина» – 48,3%;
- «Единая Россия» – 0;
- ЛДПР – 0.
Теперь же, после команды президента, «медведи», как водится, «прозрели» и дружно ратуют за строительство не только собственных «берлог», но и жилья для некоторой части населения страны.
Однако уже сам текст президентского Послания, а ещё более – розданные депутатам Думы бюджетные проектировки на 2008-2010 гг. не позволяют сделать вывод о том, что власть всерьёз намеревается менять вредный для страны социально-экономический курс. Вот лишь некоторые тому доказательства.
Во-первых, впечатление, что власть отказалась от дальнейшего безумного накопления денег в стабфонде, при внимательном взгляде оказывается ошибочным. Действительно, дополнительные доходы (профицит) федерального бюджета планируется в следующем объёме: 2008 г. – 172,9 млрд. руб., 2009 г. – 59,3 млрд. руб., 2010 г. – 36,5 млрд. руб. По сравнению с 2006 г., когда они составили 1995 млрд. руб., эти суммы кажутся незначительными. Однако рост резервного фонда в эти годы выглядит так: 2008 г. – 3487 млрд. руб., 2009 г. – 3948 млрд. руб., 2010 г. – 4447 млрд. руб.
Вывод очевиден: в отличие от практики прежних лет, правительство под другим названием числит деньги всё того же стабфонда уже не по графе «профицит», но по разделу бюджетных расходов! У гражданина в кармане от этого, разумеется, ничего не прибавляется.
Во-вторых, по крайней мере, два ключевых направления капиталовложений, предложенных президентом, вызывают серьёзные вопросы или прямые возражения, а именно:
- строительство атомных энергоблоков, по мощности превосходящих всё, что было создано в СССР,
- строительство новых гидроэлектростанций.
Напомню: неиспользованных для этих целей горных рек в России почти не осталось, а плотины на равнинных реках, как показал опыт Волги, приводят к тяжёлым экологическим последствиям.
Точно так же убеждён, что России нет необходимости рисковать новыми чернобылями. На ближайшие несколько десятилетий энергоресурсов в стране более, чем достаточно, а до создания промышленных установок термоядерного синтеза, безвредных с экологической точки зрения, ждать осталось недолго, скорее всего, одно поколение.
Злые языки утверждают, что смысл строительства новых атомных и гидроэлектростанций в том, что, с одной стороны, они обеспечивают грандиозные «откаты» для чиновников, а с другой – планируется создание грандиозной энергетической корпорации во главе чуть ли не с самим В. Путиным. Автору первого плана ГОЭЛРО В. Ленину такие задачи, что называется, и не снились.
В-третьих, как уже отмечалось в разделе II.2. «Пожили – и хватит?», пенсии предполагается увеличить на 65% за 3 года. Это в лучшем случае покроет рост цен на товары первой необходимости. О существенном же улучшении жизни пенсионеров говорить не приходится.
В-четвёртых, ещё хуже обстоят дела с зарплатой интеллигенции и других работников бюджетной сферы. За три года её хотят увеличить лишь на 39%, т.е. по отношению к ценам на товары первой необходимости она совершенно определённо будет снижена.
В-пятых, бюджет предполагает продолжение кудринских «экономических чудес». Так, расходы на национальную экономику будут изменяться следующим образом: 2008 г. – рост на 32%, 2009 г. – рост на 11%, 2010 г. – уменьшение на 34%. Выходит, грандиозных экономических проектов хватит только на два года?
В-шестых, расходы на образование увеличатся крайне незначительно: в 2008 г. – на 10,6%, в 2010 г. – на 9,3%, а в 2009 г. всего лишь на 1%. Похоже, именно в этом году правительство собралось «сбросить» на бюджеты регионов очередную порцию учебных заведений. Если всё это называется «нацпроектом», какие тогда проекты можно назвать антинациональными?
В-седьмых, вопреки ожиданиям, ни в Послании президента 2007 г., ни в бюджетных проектировках идеи поддержки детей, вызвавшие бурный резонанс год назад, дальнейшего развития не получили. А мы-то надеялись, что «материнский капитал» будет не концом, а началом серьёзной демографической политики.
В-восьмых, расходы на культуру предполагается вообще не увеличивать, но… сокращать в общей сложности за три года почти на 3,5%.
Когда де Голль утверждал, что культура – это нефть Франции. В России пока ещё есть и нефть, и культура, но при такой политике скоро не будет ни того, ни другого.
Наконец, в-девятых, многие экономисты полагают, что всерьёз планировать перспективный бюджет в настоящее время можно лишь на два года. Смысл же трёхлетнего бюджета – сугубо политический: потенциальному преемнику пытаются задать рамки его экономической политики.
Учитывая, что квинтэссенцией политики любого правительства и любой правящей партии является именно бюджет, как представитель лево-патриотической оппозиции я ежегодно голосовал против закона о федеральном бюджете на очередной год. При принятии в окончательном чтении федерального бюджета на 2007 г. результаты думского голосования выглядели следующим образом.
- КПРФ: против – 100%;
- «Родина»: против – 60,7%; не голосовало – 39,3%.
- ЛДПР: за – 94,3%; не голосовало – 5,7%.
- «Единая Россия»: за – 98,7%; не голосовало – 1,3%.
В ответ на требование превратить Стабилизационный фонд в инвестиционный мы нередко слышим, что деньги в России разворуют. Слушая, как убеждённо произносят это высокопоставленные российские чиновники, глядя в их «честные» глаза, невольно начинаешь верить: и правда, разворуют – они сами или их доверенные фирмы.
К тому времени в отношении финансовых гарантий правительство пошло на частичные уступки.
Автор выражает глубокую признательность доктору экономических наук, депутату Государственной Думы РФ С.Ю. Глазьеву за предоставление данных, используемых в этом разделе отчёта.