«Ни одна революция не достигала тех целей, ради которых она предпринималась. И причина здесь общая для всех катастрофических, (кризисных) состояний. При переходе через критическое состояние память системы резко уменьшается и в становлении её будущего состояния превалирующую роль приобретают случайные факторы».
Из тезисов этого рассуждения (Моисеев Н.Н. Тектология Богданова – современные перспективы // Вопросы философии – 1995. — № 8) сомнение вызывает только один.
Действительно память системы ослабевает при переходе через критическое её состояние. В своё время автор этих строк предложил даже наименование для обозначения одной из специфических болезней революционного сознания – «синдром девичьей памяти», имея в виду тот факт, что народ слишком быстро забывает недавние лозунги и верит иным, подчас прямо противоположным. Для «верхов» это едва ли не главное условие политической карьеры, для «низов» — одно из условий выживания, ослабления стрессовых перегрузок…».
Это о революции, а вот о политических прогнозах, тем более интересных, что даны они были Олегом Смолиным в его книге «Излом» 18 лет назад.
«…Специалист, выступающий с политическими прогнозами, ошибиться рискует всегда, а в такой исторический период, который в настоящее время переживает Россия, рискует вдвойне.
Первая группа факторов риска обусловлена самим объектом исследования, т.е. характером тех процессов, которые приходится прогнозировать. Известно, что астроному не составляет большого труда предсказать солнечное затмение через сто лет с точностью до минуты, тогда как синоптик очень часто ошибается в прогнозе погоды на завтра. И дело здесь не в недостатке квалификации, а в простоте или сложности, в постоянстве или изменчивости системы причин, обусловливающих данное явление. Поскольку социально-политические процессы, вне сомнения, являются поликаузальными, специалист по соответствующим наукам по своему положению оказывается гораздо ближе синоптику, нежели астроному, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Хорошо известна история о том, как в середине прошлого века в Англии был проведен опрос учёных и писателей на тему: какова будет наиболее сложная проблема Лондона через 100 лет? Характерно, что действительных проблем мегаполисов в середине двадцатого века не предсказал никто, а некоторые из опрошенных утверждали, что наиболее сложной задачей для лондонцев в середине XX в. будет уборка навоза, которым город в связи с резким увеличением числа карет может оказаться завален до крыш первого этажа. Иван Ефремов, один из крупнейших отечественных учёных и писателей-фантастов, в середине 60-х гг. полагал, что даже в эру «Великого Кольца» компьютеры высокой мощности не смогут устанавливаться на звездолётах ввиду их (компьютеров) колоссальных размеров (Ефремов И. Туманность Андромеды).
А вот примеры более близкого времени. Братья Стругацкие, которые, на взгляд автора, принадлежат к числу лучших за последние десятилетия «модельеров будущего», описывая в романе «Отягощённые злом…» общественную систему, ожидаемую в СССР через четыре десятилетия, явно придавали ей черты общества демократического социализма. Со времени публикации до декабря 1991 г. оставалось немногим более трёх лет. Известный футуролог О. Тоффлер, рассуждая в конце 80-х гг. об экономике «третьей волны», предсказывал, что в середине 90-х гг. 15 миллионов видов труда можно будет выполнять не выходя из дому, а в перспективе 2% населения будут, используя роботов, выполнять всю оплачиваемую работу, тогда как 98% населения — в современном смысле ничего не делать. При этом, по его мнению, принципиально новая общественная система будет сформирована уже через 30 лет, т.е. к концу второго десятилетия XXI в. Экстраполяция в будущее тенденций эпохи, сознательное или бессознательное представление об экстенсивном характере развития и сравнительно невысокая предсказуемость революционных инноваций даже в научно-технической области проявляются в этих примерах, как и во многих других…
…Вспоминаю, как во время защиты выпускных работ по политологии один студент утверждал, будто после августа 1991 года в России наступил этап торжества демократии. Когда же ему и всем присутствующим было предложено аргументировать этот вывод, ни одного примера успехов демократии, кроме срыва попытки государственного переворота, никому привести не удалось. Зато факты противоположного свойства были обнаружены с лёгкостью: замена выборности руководителей исполнительной власти всеобщим назначением сверху; уже упоминавшаяся попытка объединения органов госбезопасности и внутренних дел; всё новые и новые дополнительные полномочия Президента, включая передачу ему многих функций законодательной власти; отказ в регистрации некоторым политическим партиям левой ориентации; монополизация информационных агентств и крайняя тенденциозность информации; невиданная даже во времена загнивания прежнего режима коррупция чиновников; попытки исполнительной власти подмять под себя научные учреждения (например, Российскую академию образования) и провести идеологическую чистку среди государственных служащих и преподавателей социогуманитарного цикла и т.д. и т.п. По существу, с осени 1991 года мы живём в условиях своеобразного чрезвычайного положения, хотя оно и не было объявлено. Геннадий Янаев и его соратники могут быть спокойны: в части урезания демократии их дело «живёт и побеждает», правда, теперь мы имеем ЧП без ГК ЧП…
…Россию ожидает крайняя экономическая нестабильность; социальные конфликты внутри и национальные конфликты, как правило, в приграничных районах; большие и малые промышленные аварии и экологические катастрофы; дальнейшее обнищание основной массы народа; политический режим либо открыто авторитарный, либо с остатками урезанной демократии; полная деморализация населения, рост преступности и антисоциального поведения; массовая эмиграция интеллигенции и утрата даже нынешнего заметно сниженного статуса в мировой науке и культуре. Затем мы вновь начнём гонку за ушедшими далеко вперёд развитыми странами Запада…».
«Ни одна революция не достигала тех целей, ради которых она предпринималась. И причина здесь общая для всех катастрофических, (кризисных) состояний. При переходе через критическое состояние память системы резко уменьшается и в становлении её будущего состояния превалирующую роль приобретают случайные факторы».
