Выступая на Международном экономическом форуме 21 июня 2013 г., министр образования и науки РФ Д.В. Ливанов предсказал отечественному образованию глубокие потрясения. Цитирую:
«В ближайшие пять лет наша система высшего образования столкнется с рядом серьезных потрясений. Это демографическая ситуация: на пятилетнем горизонте у нас будет на 30% меньше граждан в возрасте от 18 до 30 лет. Это серьезное изменение требований к работе университетов со стороны экономики и государства, которые многие университеты не выдержат. Наконец, это цифровая революция, которая фактически сделает конкуренцию глобальной. Когда у студентов есть доступ к образовательным ресурсам лучших мировых университетов, то конкуренция становится ключевым фактором выживания.
[…]
Мы будем свидетелями активного слияния и поглощения вузов, гораздо более активного, чем это происходит сегодня.
[…]
Мы будем свидетелями массового закрытия, санации псевдовузов, в основном филиалов университетов, которые не в состоянии предложить нам серьезные, качественные образовательные программы и не имеют ресурсов для их реализации».
Министр, следовательно, акцентировал два фактора будущих потрясений в сфере высшего образования:
а) демографическую «яму» – резкое сокращение численности граждан в возрасте 17-30 лет;
б) резко возросшую международную конкуренцию в сфере электронного обучения.
То и другое – чистая правда, однако далеко не вся и, пожалуй, не самая главная. Впрочем, начнем по порядку.
Демография: беда, но не катастрофа
Демографический провал численности возрастной когорты 17-30 лет, начавшийся в 2010 г., действительно продолжится, по крайней мере, до 2020. Если в настоящее время численность российского населения этого возраста составляет 29,2 млн., то к 2020 она сократится на 7,88 млн. и окажется на уровне 21,3 млн. С этой демографической тенденцией отчасти связано планируемое правительством сокращение количества вузовских студентов в 2013-2018 гг. почти на четверть, а в 2013-2020 – примерно на треть.
На мой взгляд, такая перспектива для российских вузов представляется критичной, но не катастрофичной, по крайней мере, по двум основным причинам.
Во-первых, в связи с общецивилизационной тенденцией замены образования на всю жизнь образованием через всю жизнь и необходимостью на протяжении жизни неоднократно менять специальность, а то и профессию, растет число людей, получающих второе высшее образование, как правило, в заочной форме.
Согласно заявлению Д.А. Медведева (в то время президента РФ), в нашей стране ежегодно повышают квалификацию 5-10% работников, тогда как в наиболее развитых государствах – 60-70%. Понятно, что увеличить этот показатель в России в 10-12 раз силами только традиционных институтов повышения квалификации невозможно, и здесь открываются новые перспективы для высшего образования. Более того, скорее всего, недостаточно окажется и традиционных вузовских «мощностей», но об этом речь впереди.
Следовательно, отдельно взятый демографический фактор, при всей его важности, вряд ли может вызвать предсказанные министром потрясения в системе высшего образования страны.
Цифровая революция: вызов образовательному суверенитету
Не менее важной, но пока большинством не осознанной потенциальной угрозой российскому высшему образованию действительно становится международная конкуренция, связанная с развитием электронного обучения и так называемых массовых открытых онлайн курсов ( Massive Open Online Courses – MOOCs), в частности.
Вообще, все возрастающий разрыв между научно-техническим и социальным прогрессом многократно описывался и анализировался в научной и художественной литературе. Один их наиболее известных примеров – изобретатель отец Кабани в знаменитом романе братьев Стругацких «трудно быть Богом». Напомню: он изобрел колючую проволоку, чтобы защищать скот от диких зверей, но ее решили использовать для заключенных на рудниках; изобрел мясорубку для приготовления нежнейшего фарша, но она понадобилась для пыток в «Веселой башне»; изобрел горючую воду для разжигания костров, но ее стали подливать в пиво для спаивания и без того не слишком просвещенного народа и т.д.
Разумеется, Интернет – не ядерная энергетика, применение которой началось с атомной бомбы. Но и это великое достижение человечества имеет обратные стороны: неведомое прежде массовое распространение порнографии, развитие интернет-зависимости, которая в США уже признана психическим заболеванием, аналогичным наркомании и т.п.
В этой связи приведу фрагменты письма, направленного мною заместителю Председателя Правительства РФ О.Ю. Голодец.
«… хотелось бы обратить Ваше внимание на качественно новый феномен … – стремительное, взрывное развитие в странах – конкурентах России массовых открытых онлайн курсов (Massive Open Online Courses – MOOCs).
Развитие данного направления обусловлено следующими обстоятельствами:
– массовым спросом на образование в течение всей жизни;
– невозможностью в достаточной мере обеспечить данный спрос финансированием из государственных бюджетов;
– стремлением людей обучаться по индивидуальным учебным планам, не укладывающимся в рамки формализованных образовательных программ (по причине необходимости работать во время учебы большинство обучающихся в университетах не укладываются в заданные формализованными программами сроки обучения);
– постоянным ростом цен на формализованное образование;
– стремлением государств и участников рынка образования найти эффективный инструмент конкурентной борьбы на международном уровне.
Привлекательность МООСs в их бесплатности: не нужно создавать свои учебники, финансировать исследования в вузах, не нужны свои вузы и профессора, обучаться можно бесплатно без государственной поддержки.
История развития открытых образовательных ресурсов насчитывает около 20 лет. До 2011 г. основным направлением этого развития были университетские открытые электронные библиотеки открытых образовательных ресурсов, активно создававшиеся в США и других странах, в том числе посредством государственного финансирования. Россия за редкими исключениями практически не участвовала в этом процессе.
Бурный рост провайдеров MOOCs пришелся на 2011-2012 гг. в связи со значительным ростом инвестиций. Так, по некоторым данным, только за 8 месяцев 2012 г. в Coursera, edEX и некоторые более мелкие компании было вложено около 500 млн. долларов США.
Наиболее крупными провайдерами MOOCs в настоящее время являются Coursera, edX, Udacity, Udemy. Получать доходы от создания MOOCs планируется за счет взимания платы за выдачу сертификата после успешного похождения курса. Для Coursera эта плата составляет от 30 до 80 долларов за сертификат в зависимости от курса, а при сдаче экзамена под наблюдением преподавателя – от 150 до 250 долларов. Предполагается, что эта система бесплатного онлайн-обучения объединит до одного миллиарда человек. Граждане России занимают шестое место среди общего числа обучающихся. Аналогичный проект на один миллиард обучающихся объявил Google. За 2012 г. прошли обучение и получили сертификаты в США более 50 000 обучающихся из России.
Подавляющее большинство курсов MOOCs в настоящее время производится и предлагается в США. Однако это движение началось и в Европе. 13 августа 2012 г. Генеральный директорат Европейской комиссии по образованию и культуре открыл публичные консультации «Открытое образование: предложение для Европейской инициативы по улучшению образования и развитию профессиональных навыков с помощью новых технологий». При поддержке европейской комиссии партнеры из 11 стран объединили усилия в целях запуска общеевропейских массовых открытых онлайн курсов по широкому кругу вопросов. Курсы будут доступны бесплатно и на разных языках, включая русский.
[…]
Курсы могут быть пройдены либо в запланированные сроки или же в любое время с индивидуальной скоростью изучения. Их объем – от 20 до 200 учебных часов. По итогам прохождения курсов может выдаваться документ об образовании: сертификат о прохождении курса, так называемый знак (отражающий персональный портфолио) или сертификат о получении кредитов, который может засчитываться при присуждении степени. В последнем случае студенты должны платить за сертификат до 400 евро в зависимости от длительности курса и учебного заведения.
Развитие данного направления в странах – конкурентах России оценивалось и оценивается как стратегия в борьбе за человеческий капитал. Основные цели и ожидаемые последствия этой борьбы:
1) ослабление интеллектуального потенциала или торможение его развития в стране – конкуренте.
Последствием станет разрушение национальной системы образования – основного генератора интеллектуальных ресурсов страны;
2) ориентация населения страны – конкурента на обучение в вузах страны, предоставляющей онлайн обучение бесплатно или по очень низким ценам.
Возможные последствия: обучающиеся перестанут учиться в вузах своей страны и будут оплачивать обучение в другой стране, усиливая ее интеллектуальный потенциал, разрушая национальную систему образования и интеллектуальный потенциал собственной страны;
3) погружение обучающегося в культуру другой страны, ориентация на ее ценности, что делает его потенциальным агентом влияния страны – конкурента.
Последствие – продвижение интересов страны – конкурента в ущерб интересам своей страны, размывание национальной идентичности.
В данном контексте возможны следующие сценарии.
1. Использование исключительно иностранных онлайн ресурсов. Это путь к деградации российской национальной образовательной системы и к ускорению стагнации интеллектуального потенциала страны. Этот путь может быть использован развивающимися странами, но не Россией, претендующей на статус одного из мировых лидеров.
2. Игнорирование данного направления развития образования. Этот путь приведет к тем же последствиям, что и предыдущий, и к потере каких-либо конкурентных преимуществ России, что сделает практически невозможной дальнейшую модернизацию страны.
3. Создание российских открытых онлайн-ресурсов. В отношении электронного обучения большинство российских федеральных, исследовательских и других университетов отстают от уровня развития университетов стран – конкурентов на 15-20 лет. Без принятия эффективных и срочных решений этот разрыв будет только увеличиваться. Абсолютное большинство российских вузов не участвуют в международных проектах по данному направлению.
В связи с изложенным первоочередной задачей России является обеспечение разработки национальной стратегии развития электронного обучения и национальной системы создания массовых открытых онлайн курсов.
В целях разработки методологии массового создания и использования MOOCs, развития технологий и координации деятельности в России по созданию национальных МООСs, аналитического обеспечения принятия решений по данному направлению органами государственной власти представляется целесообразным создание при Правительстве Российской Федерации Национального исследовательского университета электронного обучения
[…]».
Есть все основания полагать, что рост системы MOOCs в мире в ближайшие несколько лет будет происходить экспоненциально либо даже в геометрической прогрессии. При этом во всех «продвинутых» странах проекты развития индустрии электронного обучения оцениваются как более масштабные по сравнению даже с атомным проектом времен Второй мировой войны.
Государственные структуры в проектах участвуют прямо или косвенно: либо создают университетам необходимые нормативно-правовые условия, либо прямо увеличивают их финансирование с учетом вложений самих университетов в систему MOOCs. При этом не только руководство Евросоюза, где доминируют Германия и Франция, претендующие на самостоятельную позицию, но даже Великобритания, постоянно демонстрирующая близость к США, не скрывают своего беспокойства по поводу конкурентной борьбы за интеллектуальные ресурсы с помощью MOOCs и возможного нарастания утечки умов из Европы в Соединенные Штаты.
В России позиция Минобрнауки неоднократно была выражена на заседаниях межведомственной рабочей группы (МРГ) по развитию электронного обучения, дистанционных образовательных технологий при реализации образовательных программ в образовательных организациях, созданной по поручению Правительства РФ. Эта позиция заключается в следующем: электронное обучение вообще и система MOOCs, в частности, – это дело университетов. В качестве аргументации замминистра образования и науки А.А. Климов неоднократно ссылался на крайнюю неэффективность затрат на компьютеризацию вообще и создание контента электронных учебников в предыдущие годы.
Такая позиция была сформулирована, в частности, на выездном заседании упомянутой МРГ в Омске 4 июля 2013 г. При этом в качестве оптимального варианта выдвигалась идея частно-государственного партнерства, когда государство вкладывало бы в проект электронного обучения около 20% средств, а университеты и другие организации – около 80%.
Между тем, не только уровень финансирования, но и нормативно-правовая база электронного обучения в России делает отечественные вузы в этом отношении практически неконкурентоспособными с университетами Европы и США. Вот лишь один пример.
На упомянутом выездном заседании межведомственной рабочей группы по электронному обучению в Омске 4 июля 2013 г. мнения участников разошлись. Выступавший с позицией министерства начальник департамента госполитики в сфере образования А.Б. Соболев, представляя проекты нормативных правовых актов в области электронного обучения, стремился доказать, что это «нормативка» не ограничения, но развития. Напротив, автор этих строк в качестве омича и инициатора выездного заседания МРГ, извинившись за недостаток гостеприимства, заявил обратное: предложенные проекты представляют собой «нормативку» торможения.
При этом одной из центральных тем дискуссии стало предложение министерства установить для вузов, реализующих образовательные программы исключительно посредством электронного обучения или дистанционных образовательных технологий, лицензионный норматив – около 8 кв. метров на человека (в отличие от обычного – 11 кв. метров ). На это научный руководитель Московского государственного университета экономики, статистики и информатики В.П. Тихомиров задал риторический вопрос: зачем ему в Москве иметь 800 кв. метров площадей для ста студентов, которые обучаются в МЭСИ, проживая, например, в Омске? Мне же пришлось добавить, что, если бы открытый Британский университет (около 300 тысяч студентов) или Анатолийский университет в Турции (1 млн. 300 тысяч студентов) получили аналогичные нормативы, они вынуждены были бы немедленно закрыться!
Как известно, в России один из проектов федерального электронного университета разрабатывает Агентство стратегических инициатив. Остановимся на этом проекте подробнее. Цитирую Д.Н. Пескова, директора направления «Молодые профессионалы» АСИ:
«Для хороших студентов должны быть созданы надвузовские системы получения компетенций. Одним из примеров этой практики должен стать новый федеральный онлайновый университет с мощностью не менее 1 млн. человек в год. Он будет одним из ответов страны на угрозу потери образовательного суверенитета. Этот университет должен позволять студентам добирать те компетенции, которые они не могут получить в своих вузах. Такой вуз не должен выдавать соответствующих дипломов, но результаты пройденных в этом университете курсов должны защитываться в рамках болонской системы в дипломах других вузов.
Еще от 5 до 7 млн. человек – это так называемое неформальное дополнительное образование. … Это люди самой высокой мотивации. Это те, кто способен в современном мире самостоятельно ставить себе задачи, добиваться и контролировать их выполнение, и это не те, кто идет сегодня в вузы».
По мнению Дмитрия Пескова, «сетевой федеральный электронный университет должен давать образование … по кросс-отраслевым компетенциям, как раз в области системного мышления, знания иностранных языков, информационных технологий, тайм-менеджмента, навыкам работы в команде, навыкам проектного управления. Это то, что больше всего нужно сразу всей стране».
На вопрос о будущем образования Дмитрий Песков ответил: «Образование будущего разделится на два вида: «компьютерное», оно будет дешевым, и «человеческое», оно будет дорогим, потому что знания стремительно обесцениваются, а социальные связи и возможность учиться лицом к лицу будут только дорожать».
Как и сотрудники Минобрнауки, Дмитрий Песков убежден в неэффективности государственного участия в создании электронных университетов. Цитирую его речь на совещании об электронном обучении ноября 2012 года: «Российская практика за последние 10 лет показала полный неуспех попыток создания электронного образовательного контента и электронного образования методами государства. Мы прошли два подряд периода инвестирования крупных проектов подобного рода. В начале 2000-х годов – создание национальных порталов, ни один из них сегодня не работает. Второй период – это когда университеты создавали электронные обучающие комплексы. Поэтому, с нашей точки зрения, принципиально важно масштабное привлечение частного бизнеса для реализации этой задачи. […] Государство не должно заказывать контента. Государство, в соответствие с лучшими мировыми практиками, должно оплачивать лучшие результаты. Это принципиальный подход. Не деньги на разработку, а конкуренция за разработку продукта, оценка этого и результата – и победитель получает оплату своих работ».
Развитие MOOCs Д.Н. Песков охарактеризовал следующим образом:
«Я расцениваю это как критическую угрозу для национальных суверенитетов… Все они (системы массовых онлайн курсов) основаны профессорами из Бостона, Кембриджа, Оксфорда и Кремниевой долины. Когда вы там учитесь, там существует такая штука, которая называется «массовый автоматический анализ патеров учащегося»… Это означает, что существуют системы, подобные Google-analitik, которые полностью анализируют ваше поведение в ходе образовательного процесса. Сколько секунд вы тратите на то или иное задание? С кем и как вы общаетесь? Как вас оценивают другие? Все это анализируется в автоматическом режиме, и система создает твой персональный профиль компетенций. Этот профиль компетенций является товаром на рынке. Эти MOOCs учатся его продавать ведущим компаниям. И сегодня ведущие IT -компании с огромным удовольствием закупают 14-летнего программиста заранее, т.е. он еще не поступил ни в какой вуз, а они его уже выкупили. Он на них уже работает. И он непосредственно из Индии в 15 лет уезжает в Стэнфорд и работает там. Это означает, что Индия даже не успела его прокачать через свой университет, он уже туда уехал. Поэтому это одновременно величайшая возможность, и одновременно величайший риск и угроза».
Добавлю от себя, во-первых, что российские молодые интеллектуалы интересуют зарубежные компании ничуть не меньше индийских, а, во-вторых, практически все важнейшие отечественные документы, отражающие планы правительства до 2018-2020 гг., включая Государственную программу «Развитие образования» и «Дорожную карту», практически совершенно не учитывают не только феномен MOOCs как угрозу национальной безопасности страны, но и вообще вопросы электронного обучения.
Повторю: сказанное министром образования и науки – правда, но не вся и, пожалуй, не самая важная. Важнейшим фактором, который министр упомянул лишь вскользь как возросшие требования государства и экономики к вузам, но который на самом деле способен вызвать наибольшие потрясения в системе отечественного высшего образования, становится политика самого министерства, выражающего курс правительства в этой области.
Полный вариант статьи в формате PDF.
