. Государственная Дума
Уважаемые коллеги!
Мне кажется, что, когда мы пытаемся подвести итоги эксперимента, нам нужно немного изменить тон обсуждения по сравнению с тем, который преобладает в печати и публицистике. Не секрет, преобладает агитация “за” и “против”. А мне кажется, в таком режиме, в каком работаем сегодня, нужно взвешивание плюсов и минусов. Причем мы не можем ограничиться только политическими вопросами. Приходится обсуждать и технические стороны, поскольку, как известно, “дьявол” нередко кроется “в деталях”.
Попробуем положить на две чаши весов плюсы и минусы единого государственного (ЕГЭ) экзамена. О плюсах вы слышали, я очень коротко их озвучу.
Во-первых, международный опыт. Практика единого экзамена используется во многих развитых странах мира. Правда, во многих странах она используется не как единственное условие поступления в профессиональные учебные заведения, а в вариативном плане.
Во-вторых, предполагаемая ликвидация психологических перегрузок, поскольку человек будет сдавать одну серию экзаменов, а не две.
В-третьих, академическая мобильность. Мы много слышали о том, что с введением единого экзамена дети из Сибири дружно устремятся в Москву.
В-четвертых, борьба с коррупцией. Поскольку сами приемные комиссии будут ликвидированы, предполагается, что будет ликвидирована и практика косвенных взяток в форме репетиторства, например, или прямых взяток, которые, без сомнения, существуют, нисколько не желая кого-то здесь обидеть. Я даже знаю практику, когда, например, вокруг одного из омских вузов гуляют люди, которые встречаются с абитуриентами и их родителями и говорят, что вот я могу устроить вашего ребенка за такую-то сумму в вуз, давайте мне эту сумму, если он не поступит, я вам ее верну. И действительно возвращают. Это просто-напросто шарлатаны, которые делают деньги. Если ребенок сам поступает, то, соответственно, оставляет деньги себе. Если ребенок не поступает, то, соответственно, деньги возвращаются. В любом случае ничего не проигрывается. Такой бизнес, к сожалению, в современной России есть. И, вообще, Министр образования прав в том, что нельзя победить коррупцию в одной отдельно взятой отрасли хозяйства.
Напротив, слышны очень серьезные вопросы или серьезные аргументы, которые выдвигаются либо против единого экзамена, либо как условие возможностей его использования. Но мне лично приходилось задавать целый ряд вопросов.
Первый из них: сохранение при поступлении в вуз действующих льгот для детей-сирот, детей-инвалидов, участников и инвалидов боевых действий, других категорий граждан. Я слышал много хороших заявлений, что эти льготы будут сохранены. Но пока документов не видел. Между тем, эти льготы, с моей точки зрения, хоть как-то выравнивают возможности поступления в образование, поскольку ни для кого не секрет, а международные организации и сейчас говорят, что в России это неравенство возможностей превысило допустимые пределы. Хотя в Базовом законе об образовании все написано правильно.
Второй: качество измерителей. Дело не в том — они для академиков или, извините, для учеников восьмого вида. Дело не в сложности. Дело в соотношении эрудиции и творческих способностей. Существующие измерители ориентированы на эрудицию. И не ориентированы на выявление творческих способностей.
Не буду обсуждать темы, в которых не очень много понимаю. Я имею в виду, естественно-математический цикл, хотя и там есть вопросы. Здесь, наверняка, есть специалисты, которые по этому поводу выскажутся. Но интересно, что даже в области иностранного языка, как правило, тесты выявляют знания грамматики, словарный запас, но не способны выявить такие вещи, как произношение, чувство языка и другие параметры, которые легко определяются на устном экзамене.
Что касается тестов по истории и другим гуманитарным наукам. Либо это тесты по принципу выбора одного ответа из нескольких, пусть даже “с ловушкой”. Либо, как в тех случаях, когда пытаются поднять теоретические проблемы, многие из этих тестов вызывают серьезные вопросы у специалистов. Я уже приводил известный тест, используемый в одном вузе по поводу того, в чем главный смысл опричнины. В нем то ли это укрепление централизованного государства, то ли борьба с боярством, то ли личные амбиции царя Ивана Грозного. На самом деле, по-видимому, и то, и другое, и третье.
Не получим ли мы при такой системе в наших вузах преимущественно детей с памятью, эрудицией, но не детей с творческими способностями?
Третье. Для меня коррупционные или антикоррупционные последствия единого экзамена не вполне ясны.
Я всерьез знаю, что в Москве существует ряд псевдорепетиторских фирм, которые ожидают введения единого экзамена. Полагаю, что с крупными территориальными комиссиями наладить отношения им будет легче, чем с многочисленными комиссиями в вузах. И кодирование, и анонимность всех проблем не решают, поскольку члены комиссии — живые люди. И иногда появляется возможность воздействия на результаты при компьютерной обработке. Еще раз повторю: коррупция — это не та проблема, которую можно решить только техническими средствами.
Четвертое. Ограниченность в пределах расширения академической мобильности. Я готов признать, что в территориальном плане академическая мобильность вырастет. Для тех, у кого есть деньги, удобнее станет из Сибири поступить в московский вуз. Но абитуриенты не едут в московские вузы главным образом не потому, что боятся не сдать экзамен. Просто-напросто уровень жизни в Москве в несколько раз выше, чем в сибирских городах, не говоря уже о селах. И если даже ребенок сдаст очень хорошо единый экзамен, но если он сын учительницы, он никогда не поедет в Москву учиться при нынешней заработной плате учителей. Не надо думать, что все проблемы можно решить организационно-техническими способами. Есть вопросы, которые решаются только социальными путями и никакими другими.
Между прочим, есть такая очень важная позиция, как фактическая ликвидация права исправить ошибку. Уменьшая роль одной группы случайных факторов, которые способны повлиять на результаты экзамена — субъективизм учителей, взятки и тому подобное — ЕГЭ обратным своим эффектом имеет увеличение роли другой группы случайных факторов.
Любой экзамен – это своего рода лотерея. Понятно, что результат всегда зависит не только от уровня подготовки, но в какой-то степени и от случая. Понятно, что на школьных экзаменах эта случайность гасилась тем, что учителя знали своих учеников. Понятно, что большинство современных детей сдают документы сразу в несколько вузов. И из жизни знаю случай, когда один и тот же парень сдает экзамен на исторический факультет в педагогический университет и в классический. В педагогическом выпадает неудачный вопрос и он сдает экзамен, грубо говоря, на “три” в современной системе оценок. В классическом сдает на “пять”, успешно его заканчивает и получается очень хороший специалист.
В этом смысле система единого экзамена право на ошибку ликвидирует, потому что экзамен можно сдать один раз, а другой раз, насколько я понимаю, через год.
Думаю, что мы не всегда правильно поступаем, когда независимость комиссии понимаем таким образом, что учителя практически не должны в ней участвовать. По опыту вузовских экзаменов, где мы тоже стремимся к независимости, действующие преподаватели участвуют в приеме экзамена, и это, наверно, правильно.
Хочу отметить еще одну важную очень позицию, может быть, наиболее важную (она, правда, не следует автоматически, но позиция такая возможна) — возможность сокращения числа бесплатных учебных мест для студентов при введении единого экзамена. Такую практику получили в Казахстане, где задания были очень усложнены и необходимое количество баллов набрали меньшее количество детей, чем в предыдущий год, получив бесплатные учебные места. Я уж не говорю о ГИФО, которое практически, с моей точки зрения, усиливает такую вероятность.
Обратил бы ваше внимание еще на то, что даже в Британии, где система единого экзамена отработана очень неплохо, в прошедшем учебном году был крупный скандал, которым вся британская пресса была переполнена, связанный с тем, что комиссия, боясь обвинений в либерализме, завышала требования к абитуриентам и абитуриентов поступило значительно меньше, чем должно было в итоге поступить.
Я не предлагаю от ЕГЭ отказываться. Я говорю о том, что все эти проблемы должны обсуждаться именно на уровне эксперимента. Но вернусь, однако, к проблеме сокращения бесплатных учебных мест. Не думайте, что это фантазия. Совсем недавно Государственная Дума пыталась принять закон, который фиксирует количество бесплатных учебных мест в расчете на 10 тысяч населения, сложившееся на январь 2002 года. Против этого закона выступил представитель Правительства и, к сожалению, правительственные фракции, кроме группы “Народный депутат”. Законопроект получил голоса, как это часто бывает, фракций Компартии и “Яблоко”, Агропромышленной депутатской группы и примерно 57 % голосов группы “Народный депутат”. Этого не хватило для того, чтобы принять закон. Причем представитель Правительства серьезно доказывал, что в стране слишком много студентов и их количество надо сокращать, что надо возвращаться к ситуации, когда четыре ребенка учатся в ПТУ, два — в техникуме и только один — в вузе.
Это, естественно, наводит на размышления. Когда будет решаться вопрос о едином экзамене, неизбежным условием должна быть четкая позиция о сохранении количества бесплатных учебных мест.
Хотелось бы отметить еще одно важное обстоятельство. Мы не всегда правильно, жестко связываем между собой независимую систему оценки качества и единый государственный экзамен. В действующей редакции закона независимая государственная аттестационная служба (ГАС) существует давно, ЕГЭ там пока нет. В принципе, возможна ГАС без ЕГЭ и ЕГЭ без ГАС. Хотя в данной модели мы действительно наблюдаем соединение того и другого.
В заключение скажу следующее. Есть значительные слои населения, настроенные на введение единого экзамена. В данном случае мне представляется главным обеспечить чистоту эксперимента. Для этого, мне кажется, нужно сделать следующее.
Первое. Отказаться от материального стимулирования участников эксперимента. Понимаю, что высказываю непопулярную точку зрения, но представьте себе ситуацию, когда две группы проводят один и тот же эксперимент в физике. Тот, кто получает желаемый результат, получает дополнительное финансирование и ему оставляют оборудование. Тот, кто не получает желаемого результата, не получает ни дополнительного финансирования, ни дополнительного оборудования. Разве возможна в подобном случае чистота эксперимента? Но ведь аналогичная ситуация с единым экзаменом.
Второе. Подведение итогов эксперимента по единому экзамену было целесообразно поручить межведомственной комиссии с участием Министерства образования, Министерства здравоохранения (чтобы посмотреть психологические перегрузки), Министерства культуры, Российской академии наук и Российской академии образования, парламентских комитетов, Российского союза ректоров, профсоюзов, негосударственных ассоциаций профессиональных учебных заведений и, быть может, других организаций.
Третье. Я поддерживаю предложение Александра Владимировича Шишлова (председатель Комитета Государственной Думы по образованию и науке – прим. ред.) о том, что окончательное решение должно вводиться на основе закона. Закон, каковы бы ни были его недостатки, — это наиболее демократическая форма решения вопроса. Закон обсуждается в двух палатах парламента, он получает заключение Правительства, получает вето или наоборот, пропускается Администрацией Президента. Закон — это форма, которая в максимальной степени учитывает различные интересы. Именно закон должен учесть все политические и очень многие технические проблемы.
Уважаемые коллеги, мы понимаем, что современная система выпускных и вступительных экзаменов несовершенна, но для того, чтобы система была более совершенной, а мы не заменяли одну несовершенную систему другой, нам нужно проводить эксперимент по всем правилам, предусмотренным для этого эксперимента.
Спасибо.