Так называемый путч я оцениваю как попытку антиконституционного переворота в защиту Конституции. И я не оговорился. Действия ГКЧП были антиконституционными по методам, поскольку законный президент был изолирован. Мы так и не знаем, по доброй воле, или насильственно, или и то, и другое. Но организаторы попытки переворота вполне могли бы повторить за Виктором Черномырдиным: хотели как лучше, а получилось как всегда.
Дело в том, что т.н. «новоогаревский процесс», который вел Горбачев, фактически предполагал превращение Советского Союза в лучшем случае в конфедерацию, в худшем – в еще более рыхлое образование. И конечно, он противоречил советской Конституции, поскольку исходил из ложной идеи, что СССР – это договорная федерация, меж тем как уже давно, после принятия Конституции 1937-го года и Конституции 1977-го года, Союз превратился в федерацию конституционную, а не договорную.
Другой вопрос, что при данном раскладе сил и при данной позиции Михаила Горбачева даже такое рыхлое полугосударство было предпочтительнее, чем полный развал, который случился в результате решений в Беловежской пуще. Как всегда бывает в истории, попытка переворота ускорила крушение Советского Союза. Поэтому те, кто ее начинал, естественно, сработали в противоположную сторону.
У нас обычно считается, что Горбачев и Ельцин – главные виновники развала прежнего государства. Я думаю, что на самом деле роль их была разной. Михаил Горбачев пытался как-то сохранять государство, но при этом действовал крайне вяло, слабо и нерешительно, т.е. его вина пассивна. Вина Бориса Ельцина в развале Советского Союза активна. Он так хотел власти, что готов был ради этого пожертвовать собственным государством. Мало того, у Ельцина и его сторонников существовала концепция «отцепленных вагонов». Они думали, что если они «отцепят» несколько республик, то ведущие республики, в частности, Россия, Украина и Белоруссия, возможно еще и Казахстан, будут развиваться быстрее. Аналогичную идею высказал Александр Солженицын в известной статье «Как нам обустроить Россию». Он предлагал отделить все республики кроме четырех, а четырем республикам создать новое государство. Как часто бывает у писателей, Александр Исаевич был абсолютно никуда не годным политиком, хотя наверное искренним человеком. Он совершенно не понимал, что если начать разрушать, хотя бы частично, свое государство, то процесс на этом не остановится, и оно будет разрушено полностью. Так оно и получилось.
Ну и еще одна вещь. Члены ГКЧП оказались очень слабыми политиками. Они не сумели реализовать собственный план. И это показывает, что политическая элита к моменту разрушения Союза была частью разложена, а частью выродилась. Она не была способна принимать никаких решительных действий кроме некоторых заявлений. В любом случае события августа 1991 года – это, я бы сказал, очередное действие драмы под названием «Разрушение Советского Союза». Вторая держава мира была разрушена сначала затягиванием реформ, — а надо было продолжать косыгинскую реформу, хотя бы конце 1960-х годов, — потом бесплановыми, неумелыми псевдореформами Михаила Горбачева. Ну а затем и бюрократической революцией, когда национальные элиты решили, что союзные элиты им ни к чему, и что они сами будут, извиняюсь, грабить собственный народ.
