Два шага вперёд – к революции?

Август

Удивительное все-таки творение – политическая элита постсоветской России. Учат ее, учат, а она, как фонвизинский Митрофан, знай себе одно: не хочу учиться, хочу властвовать!

В самом деле, за последнее время о том, что мы не допустим в России «оранжевой революции», из числа правящих господ (или изображающих из себя правящих) не писал (или не кричал с экрана) только ленивый. Между тем, берусь утверждать: именно властвующая элита принимает решения, шаг за шагом подталкивающие страну к революционным конфликтам.

Как ни странно, первым обратил на это внимание не кто-то из лидеров оппозиции, но, напротив, один из руководителей правящей партии – Юрий Лужков. Именно он сделал целый ряд заявлений, смысл которых заключается в следующем: социальная политика правительства подготавливает в стране новый 1917-й год. В июле российская власть сделала в сторону «оранжевой революции» очередные шаги, причем на сей раз в виде «реформы» избирательной системы.

Шагов этих сразу два. Речь идет о большом президентском законе, вносящем изменения сразу в 13 законодательных актов и «отредактированном» правящей партией при его прохождении в Государственной Думе в худшую сторону. Коротко говоря, новый закон:

  • позволяет вытолкнуть из избирательного процесса все нелояльные (или неугодные) политические силы;
  • дает этим силам более чем достаточные юридические основания, чтобы оспаривать легитимность выборов и их результатов.

Похоже, стратеги Кремля и Старой площади либо никогда не учились политическим наукам, либо оказались необучаемыми. В противном случае им еще на первом курсе вуза, наверняка, объяснили бы старую, как демократический мир, концепцию легитимации конфликта. Согласно этой концепции, власть, не желающая политических потрясений, должна создавать цивилизованные формы разрешения неизбежно возникающего в обществе конфликта интересов. Однако в новом законе сделано, кажется, все возможное, чтобы максимально ограничить гражданам доступ к политическому процессу в его выборных формах.

Как известно, прежними законами были запрещены выборы в Госдуму по одномандатным округам, а численность партий, допускающихся к таким выборам, ограничена «снизу» барьером в 50 тыс. членов. Желающие могут попробовать в таких условиях создать новую партию без гигантских денег или административного ресурса, но готов держать пари 1:100, что результат будет отрицательным.

Новый закон распространяет уже принятые ограничения на региональные и местные выборы и добавляет к ним новые:

  • отныне в выборах не могут участвовать политические блоки, но только партии;
  • доля подписей, признание которых недействительными влечет отказ от регистрации избирательного списка партии, снижена с 25 до 10 %. Фактически это позволяет ангажированным избирательным комиссиям при желании забраковать список любой партии, неугодной власти, и не допустить ее к выборам;
  • с 25 до 20 %, снижен барьер, позволяющий признавать выборы состоявшимися. При этом субъекты федерации своими законами могут еще более снижать этот порог (или же не устанавливать его вовсе) для выборов в представительные органы муниципального образования;
  • региональным властям разрешено исключать из бюллетеней графу «против всех». Инициатива эта, естественно, исходила от депутатов «единой бюрократической России»;
  • резкое повышение предельного размера избирательного фонда кандидата в президенты – с 250 до 400 млн. рублей. Совершенно очевидно, что без поддержки крупного бизнеса, а еще лучше – так называемых «олигархов» — такую сумму не собрать.

Теория легитимации конфликта как раз и утверждает: чем больше дискуссий в парламенте, тем меньше акций протеста на улицах, и наоборот. Искусственно выталкивая из парламента любую оппозицию и вообще свободную мысль, власть толкает ее на протестные, а затем, возможно, и революционные действия.

Вероятность «оранжевой» («розовой», «красной», «синей», дай Бог, не «коричневой») революции повышается, тем более что авторы закона, будто специально, дают своим политическим противникам все аргументы для того, чтобы объявить будущие выборы нелегитимными. Вот лишь некоторые примеры:

  • досрочное голосование без ограничений;
  • голосование на дому по устному заявлению;
  • возможность включать граждан, не имеющих регистрации по месту жительства (так называемых бомжей), в список избирателей по решению соответствующей избирательной комиссии в день голосования.

В политике, как у А. Чехова: если в первом акте, когда принимается закон, на стену вешают «ружье» возможных злоупотреблений, в третьем акте оно обязательно «выстрелит». Поверить в то, что правящая российская олигархия способна воздержаться от злоупотреблений, возможность которых прямо заложена в законе, еще труднее, чем в обещания «сказку сделать былью».

Меня как представителя такой политической оппозиции должна была бы радовать возможность в будущем вручить кому-нибудь из действующих министров орден Октябрьской (Декабрьской или Мартовской) революции за создание революционной ситуации в России. Однако как специалист по теории революции слишком хорошо знаю, что этот тип исторических ситуаций часто приводит к последствиям, которых не хотел никто. Более того, одним из законов революций является противоположность объявленных ею целей и непосредственных результатов. А потому, пользуясь остатками свободы информации, хочу предупредить «волшебников-недоучек», определяющих политическую стратегию российской власти: пытаясь зарегулировать весь «сток» политической жизни, вы рискуете прорывом «плотины». Если такой прорыв случится, лодка власти опрокинется обязательно. И тогда не ищите заговоров. Худший заговор – это ваша бездарная и безграмотная стратегия. Вы уже взвели «курок» новой революции в России. Осталось только появиться храбрецу (или авантюристу), который бы на него нажал. И тогда спасение утопающих в очередной раз станет делом их собственных рук. Беда лишь в том, что революции пожирают не только своих прародителей, но и своих детей…

Опубликовано: газета «Красный путь». — 2005. — 3 августа. — № 30. — C. 9. См. также: полный вариант этой статьи (опубликован в газете «Вести образования»).