. Москва. Большой зал МГУ
Уважаемый съезд, уважаемые коллеги! Прежде всего, в очередной раз хочу приветствовать вас в этом зале как автор абсолютного большинства законов, действовавших в области образования до печально знаменитой «монетизации», а также как председатель общественного движения «Образование – для всех!».
Одновременно хотел бы выразить ректорам России благодарность за принципиальную позицию в 1990-х г. г. и начале ХХI века, когда вы действительно сыграли выдающуюся роль в защите отечественного образования. Но главное – хотел бы выразить надежду, что Российский союз ректоров и ныне останется одной из главных опор, способных помешать потокам псевдореформ, размыть основы отечественного образования и одновременно той опорой, через которую можно будет перебросить мост в будущее.
Говорю об этом не случайно, ибо, несмотря на гораздо более благополучное экономическое положение, ситуация в образовательной политике и образовательном законодательстве по критичности во многом напоминает 1990-е годы.
Безусловно, мы приветствуем любые шаги власти, способные принести образованию пользу, в их числе:
- некоторый рост расходов на образование федерального бюджета. Говорю «некоторый», поскольку даже коллеги из федеральных структур исполнительной власти на пленарном заседании Госдумы в июне 2005 г. признавали, что бюджетное финансирование образования составляет 40% от потребности, а рост этого финансирования в 2006 г. составил 34% (214,2 млрд. руб. против 160,5 млрд.) при росте расходной части федерального бюджета на 40%;
- надбавки за классное руководство учителям школ, хотя выплачиваются они не всем, а отчитываться за тысячу рублей приходится, чуть ли не по 17 показателям, разработанным специалистами Минобрнауки;
- увеличение с 1 ноября текущего года надбавок кандидатам наук с 900 до 3000 руб., а докторам – с 1500 до 7000 руб.;
- предложение президента о возвращении страны к обязательному и бесплатному полному среднему образованию. По официальным данным, в настоящее время его не получает 15% детей, а по расчетам одной из правозащитных организаций, основанным на официальных данных, разница между числом детей в возрасте 7-18 лет и числом обучающихся в этом возрасте составляет 2,3 млн. человек. Кстати, обязательное полное среднее образование – это частичное решение проблемы сокращения потенциального контингента студентов вузов в результате так называемой демографической ямы;
- предложение правительства о бюджетном высшем образовании с бюджетной же довузовской подготовкой парней, отслуживших в армии по контракту полный срок. Это не только реальный стимул для армейской службы, но и выравнивание образовательных возможностей граждан, поскольку в современной российской армии, как правило, служат лица из семей с низкими или средними доходами;
- многие социально ориентированные положения из доклада Государственного совета, состоявшегося в марте текущего года, за некоторыми исключениями и, прежде всего — за исключением программы реформирования педагогического образования, которая способна нанести ему прямой вред.
Гранты тоже хорошая вещь, но только тогда, когда они выплачиваются в дополнение к основному финансированию, а не взамен его. Кроме того, гранты получают наиболее продвинутые учебные заведения, а это усиливает неравенство образовательных возможностей. Не говорю уже о том, что если, как в текущем году, гранты будут получать по 17 вузов ежегодно, последнему из 1500 вузов-претендентов придется ждать почти 90 лет.
Однако мы крайне обеспокоены любыми действиями власти, направленными образованию во вред, и никогда с ними не согласимся. А таких шагов, увы, много, причем удары наносятся и по социальным гарантиям, и по свободе участников образовательного процесса. Приведу лишь некоторые примеры.
1. Налоги. Скажите, можно ли признать нормальной ситуацию, когда государственный, подчеркиваю, государственный вуз платит налогов больше, чем получает средств из бюджета? А ведь таких примеров немало. В текущем году политика ликвидации налоговых льгот для учебных заведений продолжена: с 1 января отменены льготы по налогу на имущество и земельному налогу. Да, в федеральном бюджете предусмотрены компенсации. Однако такие компенсации сегодня есть, а завтра нет. Никаким постоянно действующим законом они не установлены. Много ли вузов, которые такие компенсации уже получили? По нашей информации, абсолютное меньшинство.
А как быть негосударственному сектору, которому никаких компенсаций и вовсе не предусмотрено? Власти постоянно критикуют негосударственные вузы за то, что ими медленно создается собственная материальная база, но отмена льгот по налогу на имущество и земельному налогу наказывает как раз тех, кто такую базу создал. Результат такой политики предсказать нетрудно: повышение платы за обучение в негосударственном секторе и потенциально – цены всех платных образовательных услуг. Следовательно, ограничение доступности образования. Это против интересов человека, который хочет получить современное рабочее место. Но это и против интересов государства, ибо работники с более высоким уровнем образования вносят больший вклад в создание валового внутреннего продукта.
Совместно с присутствующим в зале председателем профильного Комитета Совета Федерации Виктором Евграфовичем Шудеговым мы внесли законопроект о пролонгации налоговых льгот для социальной сферы до 2009 года. Законопроект подписал даже председатель Совета Федерации Сергей Михайлович Миронов. Однако правительство дало на законопроект отрицательное заключение, а думский Комитет по бюджету и налогам уже 10 месяцев не выносит его на рассмотрение палаты!
2. Сокращение числа бюджетных студентов. Как известно, с 1 сентября 2005 г. бюджетный прием был сокращен на 4,3%, а с 1 сентября 2006 г. предполагается его уменьшить еще на 10,2%. Итого: почти 15% за два года. Если даже бюджетный набор больше сокращаться не будет, через четыре года мы не досчитаемся примерно полумиллиона бюджетных студентов в стране. Напомню, во Франции бюджетные студенты составляют свыше 80% от их общего числа, в Германии – свыше 90%. И при этом минимальная зарплата в России с 1 мая 2006 г. – 1100 руб., а в этих странах – около 1000 евро. Извините, по новому суперинтеллектуальному закону, принятому Госдумой в первом чтении, слово «евро» я произносить не должен, придется пересчитывать немецкую зарплату в рубли!
Кстати, ссылки на то, что сокращать число студентов нас вынуждает демографическая ситуация, мягко говоря, некорректны: население России ежегодно уменьшается примерно на полпроцента в год, но, слава Богу, не по четыре, а тем более не по десять процентов ежегодно.
3. Сокращение образовательных отсрочек от призыва на военную службу. Не далее как 7 июня Госдума во втором чтении приняла закон на эту тему. Собственно студенты пострадают от этого закона дважды, но не слишком: (1) ликвидирована норма, согласно которой образовательной отсрочкой можно воспользоваться дважды (аспирантуры это не коснется, ибо отсрочка аспирантам прописана в другом пункте статьи 24 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе»); (2) студент сохранит право на перевод из вуза в вуз, но лишится права повторного поступления, к чему прибегают лица с низкими доходами, нередко первоначально поступающие в вузы на внебюджетной основе, а затем повторно сдающие вступительные экзамены.
Много больше ограничены права студентов ссузов и учащихся ПТУ: на поступающих в эти учебные заведения после окончания средней школы отсрочки распространяться более не будут. Очевидно, что таким образом наносится сразу два удара: по промышленности, более всего нуждающейся в квалифицированных кадрах, и по лицам из семей с низкими доходами, которые после окончания средней школы не всегда выдерживают вузовский конкурс на бюджетные места и не способны платить за образование внебюджетное. Между прочим, проблема имеет и политическое измерение. До сих пор студенты вузов гораздо более активно участвовали в акциях протеста, чем студенты ссузов и учащиеся ПТУ. Это, видимо, и позволило им сохранить отсрочки.
4. Замедление темпов роста заработной платы. Если воспользоваться методикой Минфина, который считает реальный рост заработной платы в системе образования и других секторах бюджетной сферы по следующей схеме: увеличение ее номинального размера минус средняя инфляция — картина выглядит следующим образом. В 2005 г. номинальная зарплата интеллигенции (без надбавок) увеличилась приблизительно на 20% (31% минус 11%), а в 2006 г. должна увеличиться не более чем на 17,5% (15% роста заработной платы с 1 мая плюс 11% ее роста с 1 октября, минус 8,5% ожидаемой инфляции). Правда, инфляция за пять месяцев составила уже 6%.
Задаю вопрос министру финансов России А. Кудрину:
— Почему замедляется рост зарплаты при огромных дополнительных доходах бюджета?
И слышу в ответ:
— Мы уже почти достигли уровня оплаты труда 1990 г., а потому дальше наращивать ее теми же темпами не собираемся.
Ответ удивителен, как минимум, в двух отношениях:
Во-первых, никогда не считал зарплату советского учителя или преподавателя вуза верхом благополучия. Более того, в свое время мы справедливо критиковали власть за недооценку квалифицированного труда;
Во-вторых, с учетом роста цен на товары первой необходимости пятисотрублевая зарплата советского профессора в настоящее время должна составлять, как минимум, 25 тыс. руб. Сколько на самом деле получает профессор, вы знаете не хуже меня. Об ассистенте и говорить нечего.
5. Помимо социальных гарантий власть в сфере образования ведет наступление еще и на свободу. Пример — попытка ограничения автономии вузов путем отсева неугодных кандидатов в ректоры. Говорю об известном законопроекте, который предусматривает такой отсев под предлогом аттестации ректорского корпуса. В настоящее время ректор, по каким-то причинам неудобный для власть имущих, и без того может оказаться под прессом. Теперь пресс предполагается многократно увеличить. Спрашивается, сможет ли Союз ректоров в случае перехода к их фактическому назначению играть в образовательной политике такую же выдающуюся роль, какая принадлежала ему в 1990-х г. г.?
Кстати, мой де-факто альтернативный законопроект о снятии 65-летнего ценза для ректоров был провален профильным Комитетом, а затем и Государственной Думой. Завтра поправка, дающая право ректору занимать должность после 65 лет, будет вновь рассмотрена на Комитете. Посмотрим, каким окажется решение на сей раз.
6. И, наконец, «венец творения» современных законодателей — проект Федерального закона «Об автономных учреждениях». Возможно, не все знают, что помимо руководства Российского союза ректоров против законопроекта высказались: Союз директоров ссузов, ЦК профсоюза работников образования и науки, профсоюз культуры, профильный Комитет Совета Федерации, думские Комитеты по культуре и по собственности.
Такое единство — отнюдь не случайность, ибо социальные риски от введения системы АУ много больше ожидаемых выгод. Это риски, как минимум троякого рода:
- угроза ликвидации достижений образовательного и социального законодательства, чудом сохранившиеся после «монетизации», включая отсрочки от призыва на военную службу, частично — остатки налоговых льгот, досрочные пенсии для работников образовательных учреждениях для детей и т. п.;
- фактическая ликвидация конституционных гарантий права граждан на бюджетное образование, которые установлены только для тех, кто учится в государственных и муниципальных образовательных учреждениях, но отнюдь не в АУ;
- снятие запрета на приватизацию государственных и муниципальных учреждений, который установлен ст. 39 Закона РФ «Об образовании», но на АУ отнюдь не распространяется.
Однако, быть может, самое интересное состоит в том, что у так называемых Автономных учреждений не будет и подлинной автономии. Судите сами:
- сейчас ректор избирается коллективом вуза, а в случае превращения в АУ будет назначаться учредителем;
- сейчас высшими органами управления в вузе являются конференция и Ученый совет, а в АУ им станет Наблюдательный совет, в котором представители трудового коллектива будут составлять не более одной трети;
- наконец, спрашивать вас о том, хотите ли вы превратить вуз в Ау, будут только в первые два года, а дальше правительство решит этот вопрос без вашего участия.
Какая же это автономия? На самом деле мы имеем дело с законопроектом не об АУ, но об УА — об усеченной автономии!
Кстати, от него не выиграют и те, кто хотел бы получить дополнительные инвестиции от крупного бизнеса, желающего стать соучредителем вуза, ибо никакого соучредительства в законе об Ау нет. Учредитель у них может быть только один — соответствующий орган власти или местного самоуправления. Поэтому, как и вся современная образовательная политика, законопроект оказался и антисоциальным, и антилиберальным, т. е. вполне бюрократическим.
Обращаюсь к авторам законопроекта и тем, кто его поддерживает: Ау, коллеги, Ау! Услышьте голос образовательного сообщества! Или же вы опять собираетесь железной рукой загонять его к счастью?
Ключевым для образовательной политики остается вопрос о стратегии развития страны. Если ориентироваться на идею Великой энергетической (а на самом деле — топливной) державы, можно говорить о том, что экономика не выдерживает образования, об избытке студентов, перепроизводстве специалистов и т. п. Не стоит только забывать, что в ХХI веке никаких Великих топливно-энергетических держав не может быть по определению — любая из них рано или поздно превращается в придаток более развитых стран. Подлинно великой в ХХI веке может быть лишь держава научно-технологическая, а значит — образовательная. По оценкам футурологов, для того, чтобы войти в информационное общество, необходимо обеспечить не менее 60% лиц с высшим образованием в составе работающего населения. Не трудно понять, что с этой точки зрения, студентов в России даже мало, а понятие «оптимизация» в отношении образования должно трактоваться не в смысле сокращения и экономии, но как наращивание потенциала в количественном и качественном отношении.
И последний сюжет. В России продолжаются споры, условно говоря, традиционалистов и сторонников радикальной модернизации образования. Как ни странно, в данном случае можно применить известный принцип царя Соломона: и ты прав, сын мой, и ты права, дочь моя!
Нам действительно совершенно необходимо сохранить лучшие образовательные традиции. Среди них выделил бы особо:
- фундаментальность образования, глубокое знание и понимание основ наук;
- личностный, а не функциональный характер отношений учителя и ученика, преподавателя и студента. Это прямо связано с пониманием образования как обладающего самоценностью общественного блага, а не простой услуги;
- развитие личности как главная цель образования, формирование ориентации на духовные (или, как говорят на западе, на постматериальные) ценности;
- социальная ориентированность системы образования, обеспечение на деле лозунга ЮНЕСКО «Образование — для всех», но с важным уточнением: образование не элементарное, но высококачественное.
Вместе с тем нам необходимо обеспечить и принципиальное обновление образования. В докомьютерную эпоху оно действительно было если не лучшим, то одним из лучших в мире. Но если мы просто будем повторять, как заклинание, что мы — лучшие, то наверняка отстанем навсегда! Для того, чтобы оставаться в числе передовых, нашей системе образования необходимо соединить лучшие отечественные традиции с новейшими образовательными технологиями.
Открывая в апреле Конгресс российского образовательного сообщества, инициированный движением «Образование — для всех», я позволил себе цитату из Омара Хайяма:
Пока на школу не назначена цена,
Просить у власти хлеб она должна.
Наверно, школа плохо власть учила,
Коль милостыней жить принуждена!..
Позволю себе напомнить известную истину: в мире много больше людей сдавшихся, чем побежденных. Призываю съезд ректоров вспомнить вашу выдающуюся роль в 1990-х г. г. и научить российскую власть слушать образовательное сообщество!