. Москва, Совет Федерации
Смолин О.Н. Уважаемые коллеги, спасибо за предоставленное слово. Я тоже начну с того, что говорил в присутствии Министра образования и науки 8 мая в Государственной Думе. Я говорил о том, что сейчас, похоже, складываются два возможных сценария результатов единого государственного экзамена.
Сценарий первый, к которому наше министерство, судя по всему, склонялось осенью прошлого года. Это сценарий – установить достаточно высокую планку сдачи ЕГЭ: поставить каждому кто что заработал и тогда получить, по оценкам Виктора Александровича Болотова, вице-президента Российской академии образования, примерно 15 процентов выпускников школ без аттестатов, с «волчьими» билетами, если хотите.
Они смогут, в этом случае, пойти только в ПТУ на базе девяти классов. Даже в ПТУ на базе одиннадцати классов им ход закрыт.
Кроме того, мы получим, не знаем, сколько тысяч, но я думаю, не одну сотню тех, кто сдал экзамены, но не в форме ЕГЭ, в прошлые годы, получил соответствующий документ, но к ЕГЭ вообще не готовился. Надо понять, что ЕГЭ и обычная система – это разные системы подготовки и сдачи экзамена. Почему учителя вынуждены натаскивать на тесты?
Я проводил простой опыт. Я пригласил депутатов Государственной Думы, желающих сдать ЕГЭ по русскому языку как государственному языку Российской Федерации. Я пригласил 8 мая министра образования и науки Андрея Фурсенко вместе со мной пойти в редакцию одной из газет, например, «Московский комсомолец», и там совместно сдать ЕГЭ по русскому языку. Ни одного желающего депутата, ни одного желающего министра я не нашел. Как сообщили журналисты, на вопрос: «Пойдете ли вы со Смолиным сдавать ЕГЭ?», – министр ответил в духе пушкинского Балды: пусть сначала обгонит моего меньшого брата. Меньшим братом был Владимир Жириновский, который активно защищал ЕГЭ в Государственной Думе.
Но шутки шутками, коллеги, а вещь-то ведь очень серьезная.
Если говорить о качестве КИМов, к чему нас сегодня призывали, конечно, качество КИМов по многим предметам не выдерживает критики. Приведу, пожалуй, пару примеров, а потом перейду к более серьезным вещам.
Мой хороший знакомый из Всероссийского общества слепых готовит материалы, КИМы для тех самых ребят с ограничениями зрения. Кстати, пользуясь случаем, хочу сказать, что в основном по нашим вопросам и Рособрнадзор, и Федеральный институт педагогических измерений шли нам навстречу. Другое дело, это всех проблем не решило, но навстречу нам как раз по поводу сдачи ЕГЭ детьми с ограниченными возможностями здоровья шли. Я всегда рад сказать что-нибудь доброе в адрес моих оппонентов.
Однако, получив эти самые КИМы, мой товарищ специально изучал их уже по системе Брайля. Там, например, содержались замечательные фразы типа: еще за много тысячелетий до нас люди научились плавать на суднах. Не комментирую, на чем люди научились плавать за несколько тысяч лет до нас. В брайлевском варианте эта система была исправлена.
Когда мы два с лишним года назад принимали закон о ЕГЭ, я позволил себе задать из одного специального пособия вопрос двум моим коллегам (один сейчас является начальником Рособразования, а другой – крупным ректором) по поводу исторического значения Куликовской битвы. Мои коллеги возмутились, думали, что я хочу их обидеть. А я просто выбрал тот вопрос, среди четырех ответов на который не было ни одного правильного. А ведь это Куликовская битва, памятная дата в истории России.
Позволю себе один политический пример. До сих пор в наших учебниках и заданиях весь советский режим трактуется как тоталитарный.
Коллеги, почитайте Ханну Арендт, классика теории политической науки. У нее тоталитаризм – это тот политический режим, который начинается тогда, когда народ, устав от революционной свободы, сам отдает власть своим руководителям. И в этом смысле, можно говорить о тоталитарном режиме, скажем, 30-х – начала 50-х годов, но никак не на протяжении всего советского периода, когда свобода в трудовых отношениях, например, в 50–60-е годы была больше, чем сейчас, а политическая свобода в поздние годы руководства Михаила Горбачева, может быть, тоже была больше, чем сейчас. Я не об этом.
Понимаете, при устном экзамене ученик может рассказать о том, что он знает разные позиции по этому поводу. ЕГЭ загоняет его в тупик и вынуждает повторять, как попугая, одно и то же, те глупости, которые написаны в учебниках и многих наших заданиях.
Теперь, пожалуй, самое главное. Коллеги, мы по-прежнему полагаем, что выходом из ситуации было бы принятие закона, содержащего два сюжета. Сюжет первый – добровольность единого государственного экзамена. Тем, кто нам говорит, что этого делать нельзя, что нельзя ломать градусник, мы отвечаем: уважаемые коллеги, это не градусник. Вы температуру тела пытаетесь измерять с помощью спидометра. Прибор этот для измерения температуры тела не годится.
Но обращаю ваше внимание на то, что, в том числе, и усилиями законодателей и министерства, шесть категорий граждан освобождены от ЕГЭ. Мы думаем, что это, по меньшей мере, процентов 30 людей. Остается сделать один шаг – добровольность ЕГЭ, и проблем не будет. Все сторонники смогут сохранить нравящуюся им систему, все противники смогут сдавать по другой системе.
Вторая позиция, которая содержится в законопроекте, внесенном Сергеем Михайловичем совместно с Иваном Мельниковым и вашим покорным слугой. Это позиция, предполагающая исключение гуманитарных предметов из системы единого государственного экзамена. И не потому, что я гуманитарий.
Коллеги, обратите внимание: абсолютное большинство литераторов (Московский факультет журналистики МГУ), абсолютное большинство историков (Российский философский конгресс) выступают против ЕГЭ. И не потому, что они такие вредные, а потому что гуманитарные науки очень плохо поддаются формализации.
Когда мне приходилось в свое время защищать диссертацию по культуре, в литературе было 300 ее определений. Сейчас наверняка уже 500. Какое из них считать единственно правильным, какое завести в ЕГЭ? Вот у нас и получаются те проблемы, о которых я говорил.
Поэтому мы можем обсуждать до бесконечности качество КИМов, но я думаю, что можно идти пошагово. Давайте для начала вынесем рекомендацию исключить историю, литературу, обществознание из системы ЕГЭ. Нас спросят, а как достичь независимости оценки? Да очень просто – письменные работы отдавать на проверку другим учителям либо, как мы это делаем в вузовском преподавании, приглашать в каждую школу представителей, в данном случае, если хотите, заказчика. Я имею в виду представителей высшего образования и представителей других школ. И не надо мучить ребят, задавая им невесть какие вопросы, ответы на которые представляются экспертам более чем сомнительными.
Вот в качестве первого шага предлагаю такую версию. Дальше можно двигаться и другими шагами. Спасибо.
Полный текст стенограммы (файл PDF, 364 Kб).