Апрель
Вернуться к теме православного образования побуждают, с одной стороны, главный христианский праздник – Пасха, а с другой – встреча нового Министра образования с Патриархом Всея Руси, на которой, если верить публикациям, А. Фурсенко пообещал Алексию II ввести уроки православия в основную программу школы в виде “Истории религии”. В этой связи позволю высказать собственное мнение, исходя из того, что вопрос явно имеет три стороны: юридическую, культурологическую и политическую.
С юридической точки зрения, во-первых, согласно действующей Конституции и Закону РФ “Об образовании”, образование в России имеет светский характер. То есть в рамках школьных программ могут изучаться “Православная культура”, “История православия” (лучше – мировых религий), но никак не Закон Божий. Согласно российскому законодательству, преподавание любой религии в государственных и муниципальных учебных заведениях, а тем более — религиозные обряды, не допускаются. Вместе с тем, каждая конфессия, действующая в рамках закона, вправе открывать собственные учебные заведения, в т.ч. воскресные школы. Если религиозная школа имеет общеобразовательные программы в соответствии с государственными стандартами и государственную аккредитацию, она вправе получать также и государственное финансирование.
Во-вторых, в утвержденном приказом Министра образования 5 марта 2004 г. Государственном стандарте общего образования предмет “Православная культура” отсутствует. Соответственно, его введение в настоящее время возможно лишь на факультативной основе, причем, как гласит Федеральный закон о свободе совести и вероисповедания, только по просьбам родителей, с согласия обучающихся и органов управления образованием, но отнюдь не в обязательном порядке.
Действия Минобразования в последние два года противоречили духу действующего законодательства, как минимум, двояким образом. С одной стороны, рекомендация вводить “Православную культуру” в школах фактически означала ее превращение в “обязательный факультатив”; с другой – предложенная примерная программа по этому предмету фактически была списана с аналогичных программ религиозных учебных заведений и, соответственно, ориентировала учителей на преподавание не культуроведческой, но религиозной дисциплины.
С культурологической точки зрения нельзя не признать: православие сыграло огромную роль в истории нашей страны. Сравнивая отечественную культурную традицию с традициями, например, в протестантских странах, легко обнаружить принципиальные различия. В рамках протестантской этики на первом месте стоят ценности материального успеха, в контексте этики православной – ценности неутилитарные.
С этой особенностью православной культуры не порывал даже советский политический режим, атеистическая идеология которого по содержанию оказалась ближе православию, чем современная официальная система ценностей, постоянно отдающая ему поклоны. Именно в последние 15 лет была предпринята попытка разрыва с отечественной традицией, идущей от православия. В этот период СМИ оказались переполненными восхвалением денег как якобы единственной подлинной жизненной ценности.
Православная культурная ориентация много раз подвергалась критике как “помеха внедрению рынка”. Одним из первых сделал это Вл. Набоков в “Защите Лужина”. Мне же представляется, что любая модернизация, не опирающаяся на отечественную традицию, обречена либо на уродливые формы, либо на провал.
С политической точки зрения, главной особенностью современной официальной идеологии является попытка соединения радикального либерализма (неоконсерватизма) в экономике с авторитаризмом в политике и внешними атрибутами православия в духовной сфере. Такое сочетание несочетаемого не только крайне противоречиво, но и вредно с политико-образовательной точки зрения.
Крайне противоречиво, ибо в православной традиции очень сильна ориентация на социальную справедливость, общинность (социальную солидарность) и неутилитарные ценности. Напротив, праволиберальный рыночный фетишизм ориентируется на формирование модели личности в духе “одинокого волка”.
Вредно, поскольку деформируется система православных ценностей и ее возможная социально-культурная роль: новая экономическая и политическая элита стремится превратить православие в элемент “массовой культуры”, позволяющей “грешить и каяться” — сохранять перед обществом благообразное лицо, по-прежнему с легкостью нарушая все десять заповедей и большую часть действующих законов практическими делами в “рыночной экономике”, политической и частной жизни.
В последние годы появилось ощущение, что “маятник” общественных настроений немного качнулся в сторону человеческих ценностей. Однако никакая идеология, даже самая лучшая, не должна навязываться — тем более несовершеннолетним в рамках государственной школы. Это вредно и для самого православия. Не случайно отец Павел Флоренский высказался в том смысле, что нет ничего вреднее для православной культуры, чем принудительное введение в школе Закона Божьего.
Следует учитывать и многонациональность нашей страны. Известно, что в национальных республиках исламские круги активно требуют введения в качестве обязательного учебного предмета “Мусульманской культуры” в рамках национально-регионального компонента школьного стандарта. Того же можно ожидать со стороны представителей нетрадиционных для России конфессий. Все это способно спровоцировать религиозные конфликты в школьных коллективах и среди родителей.
Выступая за светский характер отечественного образования, считаю полезным и необходимым, чтобы в рамках существующей системы учебных предметов в школе детей знакомили с основами, как минимум, традиционных для России религий, разумеется, в культурологическом плане. В XXI веке едва ли не более актуально, чем в XIX-м, утверждение В. Белинского: есть много родов образования, но выше их всех стоит образование нравственное…
Опубликовано: Вести образования. — 2004. — № 7-8. — 1-30 апреля. — С. 2.