. Москва, Государственная Дума
Уважаемые товарищи офицеры, уважаемые депутаты, уважаемые гости!
Предыдущее выступление наводит меня на желание побеседовать на общеполитические и общеуправленческие темы, но я все-таки начну с темы наших парламентских слушаний. И начну я, пожалуй, со спорной мысли. К глубокому моему сожалению, очевидно совершенно, что страна наша утратила статус сверхдержавы, второй сверхдержавы в мире, но пока еще сохраняет статус великой державы. Я думаю, что сохраняет она его по двум основным причинам. Одна из причин — это остатки нашей военной мощи, а вторая причина — это остающийся научно-образовательный потенциал.
Не могу согласиться с тем, что Государственная Дума вообще не занималась проблемами национальной безопасности. В мае прошлого года наш Комитет проводил специальные парламентские слушания “Образование и национальная безопасность России”. Сегодня — продолжение темы, причем продолжение его так скажем на стыке двух составляющих нашей национальной безопасности. Как и коллеги из силовых министерств, мы считаем, что отечественное военное образование имеет богатую историю и достойные традиции. Не буду повторять то, о чем говорили.
Здесь уже назывались и имена Петра I, и имя Дмитрия Милютина, и имя Михаила Фрунзе. Кстати, хотел обратить внимание на то, что и во времена Дмитрия Милютина, и в советское время военное образование было едва ли не лидером всей системы образования в России и Советском Союзе по уровню подготовки, по уровню финансирования, по оплате труда. Милютин просто переманил лучших профессоров в военные учебные заведения, это вы, наверное, знаете, установив им более высокие оклады и заработные платы. Кстати, при Дмитрии Милютине российское военное образование было и более демократическим в нормальном, не в современном, а в нормальном смысле этого слова, чем образование гражданское, как отмечают историки образования.
Но здесь мы все люди дела собрались. Для этого и от любых слушаний должен быть какой-то результат, извините, “сухой остаток”. Таких результатов, как мне кажется, надо искать по двум основным линиям.
Первая линия. Привлечение внимания общественности и органов власти.
Вторая линия. Изменения в законодательстве.
По первой линии что можно сказать. Думаю, что определенный результат есть. Почти полный зал, правда, уже не выдерживающий длительного нашего заседания. Пять министерств и ведомств, которые приняли участие, два Комитета Государственной Думы, лидер крупнейшей думской фракции приняли участие в этих слушаниях. И все это говорит само за себя. Остается пожелать, чтобы наши уважаемые средства массовой информации рассказали объективно о проблеме и рассказывали не только о том, какие бывают скандалы в Государственной Думе и пикантные подробности из жизни некоторых депутатов (увы, такое тоже бывает), но и о реальных проблемах страны и реальных проблемах работы Государственной Думы.
Несколько слов о законодательстве. Скажу прямо. Действующие законы явно не достаточны для того, чтобы регулировать военное образование, но, с другой стороны, и не очень ему мешают. Я бы вот так поставил вопрос.
Позвольте остановиться на нескольких вопросах, которые сегодня поднимались.
Первое. Вопрос о возможности военным вузам зарабатывать деньги. Уважаемые товарищи, уважаемые коллеги, закон вам это позволяет. Закон одинаков для всех вузов в этой части. Что касается министерских приказов и распоряжений, они, к сожалению, нам не подконтрольны. Мы вообще своеобразны.
Не все понимают, что Государственная Дума довольно своеобразный парламент. Он не случайно назван Думой. Ассоциации какие? Боярская Дума. “Царь приказал — бояре приговорили”. Дума при царе Николае II в начале XX века, когда фактически она тоже была при царе, при конституционном самодержавии. К сожалению, мы министров не назначаем, контролировать их впрямую не можем, мы можем высказывать им свои рекомендации и пожелания и приглашать их на заседания, в каких-то случаях, скажем так, остро поднимать вопросы, не давать спокойной жизни, но впрямую отменить, например, распоряжение министра Государственная Дума не в состоянии. Если есть предложения к законодательству в этой части, мы готовы его еще усилить. Но повторяю, закон вам разрешает зарабатывать дополнительно деньги дополнительными образовательными услугами. Там даже указано, что если вы реинвестируете эти деньги в образовательный процесс, это не является предпринимательской деятельностью и можно использовать в том числе и на зарплату и т.д.
Второе — военная подготовка. Вопрос более сложный. Нынешняя редакция закона об образовании, как вы знаете, позволяет военную подготовку на факультативной основе. Я, кстати, не очень хорошо знаю, есть ли плодотворные опыты того, чтобы Министерство обороны, военные комиссариаты активно занимались такой военной подготовкой. На мой взгляд, это используется недостаточно. Мы, кстати, за то, чтобы усилить подготовку наших учащихся к армии, но форму этой военной подготовки, мне кажется, надо обдумать.
Уважаемые коллеги, не секрет, в последние годы советского периода во многих школах начальная военная подготовка стала формальной. Знаю хорошо, общаюсь с молодежью по этому поводу. Да, кстати сказать, во многих школах материальная база для военной подготовки разрушена, и, на мой взгляд, если мы просто-напросто будем учить, готовить к армии на пальцах, хорошего от этого не будет. Наш Комитет предлагал в качестве одного из вариантов действительно восстановить обязательную военную подготовку преимущественно путем военных сборов. Ученики, я вас уверяю, всегда говорят, что месяц или даже две недели на выезде дают гораздо больше, чем целые годы теоретического обучения в школе. Это один из вариантов, возможны и другие, естественно.
Третье — проблема отсева, точнее массового ухода из военных образовательных учреждений. Выскажу такую небесспорную точку зрения. Даже нынешнее законодательство позволяет отчасти этот отсев, этот уход сократить. Напомню, что в законе об образовании есть положение о личном социальном образовательном кредите. Правительство должно было нам это положение давно представить. Можно в принципе представить то государственное обеспечение, на котором находятся студенты высших военных учебных заведений, как личный государственный образовательный кредит. И студенты в этом случае будут знать, что, убегая из высшего военного учебного заведения, они могут получить обязательства оплатить часть расходов государства на их подготовку через этот личный социальный образовательный кредит.
Четвертое — проблема самостийных военных образовательных учреждений, о которых здесь говорили, военные лицеи, военные классы и все остальное. Скажу прямо, закон прямо это запрещает. Новая редакция закона об образовании четко пишет, что учредителем военных учебных заведений или заведений, реализующих программу военного образования, является Правительство Российской Федерации. Поэтому здесь вопрос для суда. Нужно изымать лицензию у тех, кто занимается самостийной подобной деятельностью.
Пятое — проблема национальных ценностей, национальной доктрины. Уважаемые коллеги, она наиболее тяжела. Мы признаем критику в наш адрес, но ситуация такая, что одни ценности уничтожены, другие ценности не созданы. Кстати, по учебникам Сороса мы несколько раз рассматривали вопрос на Комитете и Министерство нам клялось, что оно тут ни при чем, что оно не давало санкции на распространение этих учебников. Правда, мы Министерству в свою очередь говорили, что вы могли бы написать письмо: учебник не рекомендован в качестве учебного пособия для изучения в школах и в чем-то другом. Насколько я понимаю, сейчас проблема отчасти ослабла, но дело сделано и во многом ценности традиционные для российской культуры действительно разрушены.
Мы прекрасно знаем, что советский период превращен был в сплошную “черную дыру” и теперь действительно по уровню отношения к своей стране, по уровню патриотизма, если хотите, мы занимаем одно из последних мест в мире среди развитых стран. Это факт. Сейчас мы думаем о том, как разработать национальную доктрину образования. Но, уважаемые коллеги, вы должны понимать: до тех пор, пока страна столь резко расколота, как расколота Россия — на белых и красных по идеологии, на новых русских и старых русских или новых нищих по уровню материального обеспечения до тех пор, конечно, очень не просто будет выработать такую национальную доктрину идеологическую, в том числе национальную доктрину образования, которая бы была принята большинством наций. Эта проблема не столько плохой работы Комитета (хотя я Комитет отнюдь не оправдываю, мы, естественно, как и все другие имеем к себе очень большие претензии), но эта проблема общей обстановки в стране, уважаемые коллеги. Кстати, мы будем рады, если кто-то из присутствующих примет участие в работе над национальной доктриной образования.
Шестое. Мы понимаем, что законодательство, это не икона. Мы не хотели бы менять законодательство постоянно, как перчатки. Мы не хотим трогать базовый федеральный закон об образовании, но, я думаю, мы готовы рассмотреть предложения к закону о высшем и послевузовском образовании и другие предложения, которые здесь звучали в части законодательного регулирования военного образования. Если Государственная Дума сохранится, а срок жизни парламента в России непредсказуем, вы это прекрасно понимаете, мы осенью готовы этим заняться.
И в заключение еще несколько слов. Уважаемые коллеги, в начале и под занавес стали приобретать характер парламентских слушаний, а не научной конференции, я думаю, что все мы все прекрасно понимаем. Вопрос один — нужна государству армия или нет? Нужно ему военное образование, нужны ему офицеры или ему нужны только новые русские? Не секрет, социологи это подтверждают, каждый пятый офицер, говорят социологи, -написал заявление на увольнение из армии до окончания срока контракта. Каждый второй, если верить социологам по опросам, заявляет, что не собирается продлевать контракт.
Тут Николай Максимович говорил, что боится 1998 года. Я тоже его боюсь, хотя вроде бы наша епархия другая — образование, но дело у нас общее — национальная безопасность страны. Причем 85 % опрошенных офицерских жен за то, чтобы их мужья уходили из армии. Спрашивается: какое образование это восстановит? Выпуск из военных учебных заведений не покроет такого убытка. Мы прекрасно знаем школьную задачу по труду, про две трубы в бассейне — в одну вливалась вода, в другую выливалась. Так вот, если будет такой отток военных кадров, ничем мы его не спасем. Нужна реформа армии и военного образования? Нужна, я думаю. Но, уважаемые коллеги, скажем прямо, конечно, дело не только в финансах. Но реформа без финансов, это что-то вроде непорочного зачатия. Бывает, но только на уровне чуда. Знаете, Клавел когда-то говорил, часто это цитируется, что кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. Я бы перефразировал и сказал так, что кто не хочет учить своих офицеров, будет прислуживать иностранным офицерам.
Мы прекрасно понимаем, что деньги в стране в принципе есть. Их конечно мало. После того, как национальный продукт валовой упал где-то от 50 до 60 %, по разным оценкам, денег мало. И тем не менее, мы знаем, что вот есть где-то коробка в 500 тыс. долларов, которую выносят, и прокуратура говорит, что правильно делают, что выносят. А 500 тыс. долларов — это все-таки почти 3 млрд. Есть где-то вывоз капитала. Говорят 2 млрд. в месяц вывозим из Российской Федерации, по скромным средним оценкам, приблизительно это 10 трлн. рублей каждый месяц. Откуда возьмутся деньги на армию, на образование, на все что хотите?
Есть данные Фонда реформ, которые говорят, что в Советском Союзе из консолидированного бюджета на управленческий аппарат тратился 1 % всего консолидированного бюджета, в Российской Федерации до 8 %.
Короче говоря, дело упирается в экономический курс. Не хочу политизировать, но я всегда говорил, что экономический курс “шоковой терапии” для России не годится. Нужен другой экономический курс. И простит меня предыдущий выступающий, дело все-таки не в науке. Мы поддерживаем, естественно, всех, кто готов разработать новые научные теории, в том числе на основе теории управления, но дело не в науке, а в интересах. Не потому, что плохая была наука, развалился Советский Союз, потому что есть интересы общественных групп, которым соответствовал развал Советского Союза, и прежде всего бюрократических элит на уровне республик и т.д.
Заканчивая, хочу сказать следующее, вернуться к началу. У нас есть две вещи, которые позволяют нам еще играть роль великой державы — это остатки военной мощи и научный образовательный потенциал. Мы, Комитет по науке и образованию, будем во всех случаях защищать интересы армии, кроме тех, когда нас хотят столкнуть и пытаться решить эти проблемы за счет другой составляющей нашей национальной безопасности научно-образовательного потенциала, а такое иногда бывает.
Я хотел бы сказать спасибо всем, кто пришел, кто, несмотря на нынешние сложнейшие условия, продолжают служить и защищать нашу национальную безопасность. Мы прекрасно знаем, что армия — это сила государства. Наука и образование — его ум. Мы за то, чтобы сила не была безумной, а ум не был бессильным. Только содружество армии, образования и науки может вернуть нашей стране национальную безопасность, а нам гордость за нашу страну.
Спасибо за внимание.