. Государственная Дума. Зал
Добрый день, уважаемые коллеги!
Сегодня в очередной раз общественное движение «Образование — для всех» при поддержке фракции Компартии Российской Федерации, которой мы выражаем благодарность, проводит очередной круглый стол, который мы предпочитаем именовать общественными слушаниями, на тему «Закон о добровольности единого государственного экзамена. Какой человек нужен России».
Слово для открытия сегодняшних слушаний, в соответствии с регламентом, предоставляется заместителю Председателя Государственной Думы, одному из авторов законопроекта, о котором сегодня пойдет речь, Ивану Ивановичу Мельникову.
Спасибо, уважаемый Иван Иванович.
Уважаемые коллеги, поскольку Иван Иванович выполнил половину моей задачи, но я не в обиде, Иван Иванович, что вы съели половину моего «хлеба», я позволю себе привести только некоторые дополнительные аргументы и, в частности, по второму сюжету законопроекта.
Начну с того, что приведу некоторые социологические данные. Уважаемые коллеги, если верить социологам, то в 2002 году единый государственный экзамен, когда только ещё начинался широкомасштабный эксперимент, в просторечие именуемый «ширмаш», поддерживали порядка 60 процентов опрошенного населения. Последние опросы населения показывают, что единый государственный экзамен пользуется поддержкой примерно трети, максимум по некоторым опросам, 40 процентами населения. И я думаю, что это не случайно, что поддержка этой системы будет падать.
Второе, не менее важное, по оценкам социологов, в частности «Левада центра», количество людей, недовольных работой школы, растёт. Конечно, дело не только в едином государственном экзамене, но, думаю, что и в нём тоже.
По опросу (последнему, который мне доводилось видеть), 18 процентов населения полагают, что сейчас учат лучше, чем раньше, когда они учились сами; 43 процента убеждены в том, что когда они учились сами, учили лучше.
Наконец, если обратиться к сравнительным международным данным, согласно предпоследнему докладу о развитии человеческого потенциала, мы были 15-ми, согласно последнему — 26-ми. Это несмотря не расширение или благодаря расширению эксперимента, по ЕГЭ в том числе.
Наконец, я хотел бы заметить. Если прежде все международные организации признавались, что уровень нашего образования по естественным математическим дисциплинам всегда был выше среднеевропейского (большинства стран Организации экономического сотрудничества и развития), то опрос годичной давности показал: 28 процентов российского населения полагают Солнце спутником Земли, то есть живут в докоперниковскую эпоху, и 33 процента населения убеждены: если радиоактивное молоко прокипятить, то радиоактивность исчезает.
Это, конечно, отнюдь не только следствие ЕГЭ, но некоторые симптомы, которые говорят, что в целом образовательная политика направляется не совсем в ту сторону, куда бы ей следовало двигаться. Почему, уважаемые коллеги, мы и предложили два сюжета, о которых уже говорил Иван Иванович.
Мы помним, что с древних времён, со времён возникновения цивилизации, образование в той или иной степени решало три основные задачи. Повторю, в той или иной степени. Это задача подготовки будущего работника, это задача воспитания гражданина и это задача многостороннего развития личности.
Спросим себя: в какой мере система единого государственного экзамена выполняет, помогает решать хотя бы одну из этих трёх задач? Думаю, что, может быть, в какой-то степени задачу формирования будущего работника, и то сомневаюсь. Что касается воспитания гражданина, что касается многостороннего развития личности, система единого государственного экзамена явно приносит вред.
Нам часто говорят о зарубежном опыте, и уже Иван Иванович об этом тоже упоминал. Случилось так, что несколько дней назад я вернулся из Лондона, где мы изучали систему интегрированного образования для детей с ограниченными возможностями здоровья. Среди прочего нам рассказали, что в Британии идут бурные дискуссии по поводу системы тестирования, что в Уэльсе и Северной Ирландии такая система уже отменена, а в Великобритании сейчас обсуждается вопрос об её отмене. Аргументация учителей и родителей — противников этой системы — примерно такая же, как наша. Вместо того, чтобы многосторонне развивать личность ребёнка, формировать будущего гражданина, школа вынуждена работать на формальный результат. Формально-техническая сторона подменяет содержательную. Вместо, повторяю, гражданского воспитания и многостороннего развития личности школа вынуждена заниматься натаскиванием на решение вполне определённых тестов.
Не берусь судить о качестве тестов в Британии. О качестве тестов в России судить берусь, и здесь позволю себе перейти ко второму сюжету.
Уважаемые коллеги, я со школьных времён не изучал математики и естественнонаучных дисциплин (здесь есть их представители, я думаю, они выскажут свою собственную точку зрения), но я совершенно точно знаю, что против системы единого государственного экзамена решительно выступает абсолютное большинство гуманитариев. В частности, литераторы, Российский философский конгресс, участником которого мне довелось быть, абсолютное большинство российских историков, поскольку понимают, что в лучшем случае можно спросить про какие-то формальные стороны, исторические даты, например, либо технические приёмы, применяемые при написании художественных произведений.
Я получил от Виктора Александровича Болотова соответствующие материалы и посмотрел, что там спрашивают о стихотворении Есенина «Отговорила роща золотая». Если бы меня так учили в школе, я бы, наверное, возненавидел русскую литературу, а я глубоко убеждён, что русская литература — это величайшее наше богатство (и не только). Когда-то известный француз Поль Валери заявил, что есть только три самых великих достижения человечества — искусство античности, эпохи Возрождения и русская литература второй половины ХIХ — начала ХХ века. Боюсь, что сейчас мы любовь к этой самой русской литературе с помощью системы формальных тестов пытаемся уничтожить.
Приведу ещё, пожалуй, один пример. В тех же материалах, которые нам дал Виктор Александрович Болотов, правильным ответом на вопрос об истине считается точка зрения Юма. Я уважаю Дэвида Юма, но почему Платон и Гегель (я уже не говорю о ругаемом всеми Марксе) оказываются при таком варианте недоучками?
Ответить на этот вопрос практически невозможно. И дело здесь не в недостатках отдельных тестов. Дело в том, что так называемые абсолютные истины в гуманитарных дисциплинах встречаются ещё более редко, чем в дисциплинах естественного математического цикла. Спрошу себя ещё: почему мы не пытались отменить систему единого государственного экзамена вообще? Уважаемые коллеги, мы старались быть максимально объективными. Мы знаем, что уже упоминавшийся широкомасштабный эксперимент или ширмаш, дал, по крайней мере, один, пожалуй, единственный относительно позитивный результат: несколько расширилась возможность поступления в престижные вузы, в частности, столичные вузы для детей из малых городов и сёл. Я сказал: несколько, поскольку ключевая проблема здесь не в том, чтобы сдать экзамен, а в том, чтобы потом позволить себе учиться в крупных городах и, в особенности, в столицах, поскольку стоимость жизни здесь в несколько раз выше, чем в малом городе или даже просто крупном городе, но находящемся в провинции Российской Федерации. Мы не хотели закрывать для таких ребят возможности воспользоваться системой ЕГЭ, если она им удобна. Но мы считали, что принудительно загонять в эту систему всех детей и их родителей, учителей было бы абсолютно неправильно.
Уважаемые коллеги! Мы обратились за оценкой нашего законопроекта в самые различные организации. Мы надеемся, что часть представителей этих организаций здесь присутствует. Мы хотели бы не обсуждать сегодня юридико-технические детали законопроекта, мы хотели бы обсуждать его концепцию. Итак, тех, кто будет выступать после меня, я просил бы отвечать на два основных вопроса.
Первое. Согласны ли вы с идеей добровольности единого государственного экзамена?
И второе. Согласны ли вы с тем, что гуманитарные дисциплины, о которых мы говорили, должны быть исключены из этой системы, поскольку их задача совершенно другая, а не решение теста по известному принципу угадайки?
Позволю себе в заключение жёсткое заявление. Когда государство до этого принимало закон о едином государственном экзамене, я позволил себе две реплики.
Во-первых, я заявил, что закон вступает в силу с 2009 года — это хорошо. Но ещё лучше, если бы с 2099.
И, во-вторых, я позволил себе заявить, что если мы с помощью единого государственного экзамена будем пытаться превратить Россию в некоторое большое поле чудес, то она неминуемо превратится в страну дураков.
Уважаемые коллеги, на этом моё краткое вступление я прошу считать законченным. Оксана Генриховна Дмитриева пришла, говорят, да? Да. Значит, уважаемые коллеги, среди соавторов законопроекта Сергей Михайлович Миронов — Председатель Совета Федерации, лидер партии «Справедливая Россия». Мы сегодня на пленарном заседании Государственной Думы, я лично, пригласил сюда депутатов всех фракций для того, чтобы была высказана точка зрения по поводу того, какого же человека должна формировать современная российская система образования. Я процитировал там высказывание министра образования и науки Андрея Фурсенко на Селигере о том, что недостатком советской системы образования была попытка формировать человека-творца, а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя, способного квалифицированно пользоваться результатами творчества других.
Мне очень бы хотелось, чтобы представители разных фракций высказали свою точку зрения по поводу главных целей нашего образования. Именно поэтому мы поставили в подзаголовок сегодняшних общественных слушаний вопрос, какой человек нужен России? Но вы видите, что какая-то часть депутатов на это предложение откликнулась. Мы благодарны Оксане Генриховне Дмитриевой — одному из самых продуктивных на моей памяти депутатов Государственной Думы, заместителю руководителя фракции «Справедливая Россия».
Оксана Генриховна, вам предоставляем слово.
Спасибо, уважаемые коллеги. Позвольте теперь несколько слов мне.
Сначала по процедуре. Я вас уверяю, что из всех слушаний, в которых мне приходилось принимать участие по поводу единого государственного экзамена за последние пять лет, различные точки зрения были представлены более чем где бы то ни было.
Более того, хочу ещё раз напомнить, что мы приглашали представителей министерства, агентства Рособрнадзора, что из этого вышло, вы знаете сами.
Теперь по сути дела.
Уважаемые коллеги, один из любимых моих английских писателей Олдес Хаксли эпиграфом к своему роману взял слова: цель обезьяной задана — лишь средство человеком.
Я не сомневаюсь в квалификации уважаемых мною экспертов, которые пришли из института, но мне кажется, что вы используете вашу высокую квалификацию для того, чтобы пытаться выработать средства для реализации неправильно поставленной цели. Это первое. (Аплодисменты).
Второе. Нам говорят, что ЕГЭ облегчает управление. Да, действительно с помощью ЕГЭ по единственному показателю легко оценить работу школы, учителя. Но только я хотел бы напомнить известный рассказ Михаила Жванецкого «Паровоз для машиниста». Так вот паровоз существует не для машиниста. Это моё глубочайшее убеждение. И система образования существует не для управленцев.
Не люблю приводить зарубежные примеры, но вот в Британии, где мне недавно довелось быть, качество работы с детьми оценивается по 98, если мне память не изменяет, показателям. Конечно, приятнее взять один только ЕГЭ и на основе его оценивать работу школы и учителя. Но что из этого получится?
Третье. Нам говорят, что в разработке её участвуют специалисты МГУ и многих других уважаемых мною университетов. Да, конечно. И я участвую в работе над законами вне зависимости оттого, какие это законы, хорошие или плохие. Потому что плохие законы я пытаюсь смягчить, минимизировать их вред. Уверен, что многие специалисты, которые участвуют в работе над тестами ЕГЭ, поступают примерно так же, как и я.
Четвёртое. Нам говорят, что ЕГЭ — это социальный лифт, а вот если мы сделаем ЕГЭ добровольным, то мы этот лифт разрушим. Тут, коллеги, я уже вообще ничего не понимаю. Человеку дают одну дорогу. Мы ему предлагаем вместо одной дороги две. И нам говорят, что от этого он становится менее свободным и более зависимым. Это, мягко говоря, странно.
Пятое. По поводу незрячих детей, пример которых здесь приводился. Я председатель Совета работников интеллектуального труда Всероссийского общества слепых и проблему знаю хорошо. Просто нет времени о ней рассказывать. Конечно, и я бы на месте этих детей пытался сдать единый государственный экзамен, потому что, в противном случае, другого способа поступить в вуз скоро просто-напросто не будет. И мы работаем с Рособрнадзором, чтобы хоть как-то решить проблему для этих детей. Во многих случаях им отказывают на том основании, что не созданы условия для сдачи ЕГЭ.
Шестое. Нам говорят, что вместо того, чтобы заниматься модернизацией ЕГЭ, нам нужно улучшить жизнь студентов в столицах. Сообщаю уважаемому коллеге, который меня в этом упрекнул, что на моей фамилии в базе Госдумы более сотни законов и законопроектов и многие тысячи поправок. Так вот среди них каждый год к каждому бюджету поправки, направленные на увеличение студенческих стипендий, увеличение бюджетных мест, вообще защиту студента. Я думаю, вы догадываетесь, когда, какие фракции их проваливают?
И, наконец, последнее. Здесь справедливо говорили о том, что ЕГЭ нужно увязывать с целями образования. Зададимся вопросом, какие важные для жизни человека способности он развивает? Да, эрудицию, наверное. Творческие способности, я думаю, значительно меньше, чем традиционная система, значительно меньше. Речь — никак. Коммуникативные способности — никак. Систему ценностей — никак. Итак, с точки зрения основных целей образования, тестовые ЕГЭ намного хуже, чем традиционная система.
Да, действительно, если мы считаем, что там нужно формировать квалифицированного потребителя, да, тестовая система хороша. Квалифицированный потребитель должен прийти в магазин и выбрать один товар из четырёх, как несчастный школьник, который сдает ЕГЭ в тестовой форме. Но правильна ли постановка этой задачи? Я возвращаюсь к тому, с чего начал. Я глубоко убеждён, что нет, и что в XXI веке нам нужен другой человек, совершенно другой.
Кстати, заканчиваю уже, на пленарном заседании Государственной Думы у меня состоялась бурная дискуссия, как всегда с его стороны, с Владимиром Вольфовичем Жириновским. Когда я пытался объяснить коллегам, что, вероятно, Пушкин с его нулём по математике мог не сдать ЕГЭ, и вместо того, чтобы читать Державину стихи, он бы вынужден был решать тесты. Когда я пытался объяснить, что Эйнштейн, возможно, тоже бы не сдал ЕГЭ, поскольку у него был принцип: я специально забыл, кто открыл скорость света, потому что это можно посмотреть в любом справочнике, господин Жириновский громко закричал: «Какой там Пушкин, какой там Эйнштейн, лучше бы их вообще не было. Один изобретал атомную бомбу…». Я думаю, что же он скажет про Пушкина? «… А второй писал такие стихи, что до сих пор молодежь от зависти стреляется».
Я, конечно, позволил себе заметить, зафиксировать внимание журналистов на том, что впервые в Государственной Думе прозвучала мысль о вреде Пушкина для русской культуры, причём из уст, извините за выражение, доктора наук. Но шутки шутками, а я думаю, что Владимир Вольфович во многом рассказал о том, каковы могут быть последствия тестовой формы, если она превратится в единственную возможность.
Поэтому, уважаемые коллеги, мы готовы обсуждать вопрос с экспертами, но я совершенно убеждён в том, что предлагаемый законопроект не может навредить никому. А вот расширить возможности детей и нашего образования он способен. Моё предложение такое. Мы, наверное, будем собирать подписи представителей различных организаций, кто хотел бы поддержать этот законопроект, мы будем вам благодарны. Спасибо за внимание всем — и соратникам, и оппонентам. Всего доброго.
Полный текст стенограммы (файл PDF, 533 Кб).