II.5. «Мёд» и «дёготь»: разброд и шатания в образовательной политике «партии власти»

 На протяжении двух отчётных лет образовательная политика российской власти не переставала удивлять: удивлять сильно, часто и разнообразно, причем, главным образом, своей непоследовательностью.

Выступая в Госдуме 15 июня 2005 г., я заметил министру образования и науки, что он лично ничего особенно плохого сделать еще не успел, но напряжение в образовательном сообществе — как в середине 1990-х гг., когда учителям не платили зарплату, а они, в свою очередь, бастовали и даже брали в заложники высокопоставленных государственных чиновников. Разгадка проста: позиция правительства меняется, как ветер в мае; оно регулярно принимает документы, а министр делает заявления, которые не только противоречат друг другу, но и периодически повергают образовательное сообщество в состояние лёгкого шока – как правило, не от радости. Именно поэтому студенты бросали в министра яйца и выходили на демонстрации, члены Российской академии наук впервые за почти 300 лет её существования освистали его доклад, а православная общественность заявила о намерении пикетировать здание министерства.

Назову те официальные документы, на которых намерен основывать анализ «стратегии» правительственной образовательной политики:

1. «Концепция участия Российской Федерации в управлении имущественными комплексами организаций, осуществляющих деятельность в сфере образования» (далее – «Концепция управления имуществом»), одобрена Минобразования и науки в октябре 2004 г.;
2. «О приоритетных направлениях развития образовательной системы Российской Федерации» (далее – «Приоритетные направления»), в основном одобрены Правительством 9 декабря 2004 г.;
3. блок законопроектов, рассматривавшихся зимой 2004–2005 гг. в Госдуме комиссией Генсовета «Единой России» в так называемом нулевом чтении;
4. выступления министра образования и науки А. Фурсенко на заседании правительства 22 сентября 2005 г., на пленарных заседаниях Госдумы 15 июня 2005 г. и 27 января 2006 г., а также на парламентских слушаниях в Госдуме 3 июля 2006 г., имеющие программный характер;
5. доклад Госсовету «О развитии образования в Российской Федерации: от конкурентоспособного образования – к конкурентоспособности России» 24 марта 2006 г.;
6. выступление президента РФ в Кремлевском дворце съездов перед членами правительства, руководством Федерального Собрания и членами Президиума Госсовета 5 сентября 2005 г., поручения президента правительству РФ от 10 декабря 2005 г. и 14 апреля 2006 г.. После сентябрьского выступления заговорили даже о левом повороте во внутренней политике государства, однако явно погорячились.

Кстати, напомню читателю: левые в политике (коммунисты, социалисты, социал-демократы и др.) – это те, кто ориентируется на социальное равенство (чем более, тем левее); правые же — те, кто является сторонником социального неравенства. Соответственно, в образовательной политике левые – приверженцы демократической, социальной модели образования для всех; а правые – элитарного образования для избранных.

Вспоминая известную русскую пословицу, попытаемся понять общее направление сделанных и заявленных шагов российской власти: влево (+) или вправо (-).

II.5.1. Несколько ложек «мёду»

Несмотря на многочисленные декларации о намерении обеспечить равные стартовые условия для получения образования, которыми изобилуют публичные выступления официальных лиц и даже официальные документы, действительных шагов вперед (или влево), т.е. в направлении выравнивания образовательных возможностей, пока сделано или обещано только шесть, а точнее, четыре и два полушага. При этом преимущественно к области профессионального образования относятся два из них, а остальные – к области образования общего.

1. Обязательное среднее. Безусловно, главным, но пока виртуальным, шагом влево в отечественной образовательной политике стало заявление президента РФ о намерении вернуть страну к обязательному полному среднему образованию. Выступая перед выпускниками московских школ 20 июня 2005 г. в Кремле, В. Путин предложил внести изменения в действующее законодательство об образовании для того, «чтобы именно оно – общее среднее образование – было и обязательным, и бесплатным». Из проекта доклада министра образования и науки к заседанию правительства 22 сентября 2005 г. последовали некоторые подробности.

«…предлагается введение обязательного среднего (полного) общего образования посредством законодательного установления в Российской Федерации одного уровня общего образования – основное общее образование с общим сроком обучения 11 лет, состоящего из трёх ступеней: начальное общее образование, базовое общее образование и среднее (полное) общее образование».

О, «всесильный» (в руках власть имущих) русский язык и несчастная логика! Их-то можно «насиловать» без оглядки на Уголовный кодекс. Оказывается, высокая должность позволяет включить полное образование в основное, но при этом так, что в полное будет входить ещё и базовое!

Вряд ли нужно напоминать мало-мальски образованному читателю, не являющемуся высокопоставленным государственным чиновником, что термины «базовый» и «основной» в русском языке – это практически синонимы, а «полное» никак не может стать частью «основного», но, напротив, должно надстраиваться над ним. Однако, если отвлечься от логического абсурда, идею возврата страны к обязательному среднему образованию следует приветствовать, и вот почему:

• по данным Минобрнауки, в России в настоящее время не получает полного среднего образования около 15% молодежи. Правозащитники же, сравнив официальные данные о количестве детей 7-18 лет с данными о количестве получающих образование в этом возрасте, доказывают, что вне системы образования остаются 2,3 млн. юных граждан России. Возврат к обязательной средней школе позволит значительно ограничить неравенство стартовых условий в начале жизненного пути;
• в 1990-х гг. Россия заметно отстала от передовых стран по показателю среднего числа лет обучения работающего населения. Этот показатель прямо связан с уровнем квалификации работника и эффективностью экономики в целом. Возврат к обязательному среднему образованию должен сократить этот опасный разрыв. В противном же случае он превратится в пропасть;
• обязательная одиннадцатилетка позволила бы действительно сократить перегрузки детей без ухудшения качества образования путём возвращения от концентрической системы изучения предметов (т.е. два раза – в основной и в старшей школе) к системе линейной (один раз на протяжении всей школы).

Думаю, заслуживает принципиальной поддержки и заявленный министром А. Фурсенко срок получения школьного образования – 11 лет.

Разумеется, любую хорошую идею можно довести до абсурда и тем самым «похоронить». В советское время обязательное среднее образование было дискредитировано так называемой процентоманией, когда учителей заставляли действовать по принципу: три пишем — два в уме. Если сейчас будет сделано то же самое, вреда от инициативы президента окажется больше, чем пользы.

2. Контрактникам – бесплатное высшее. Важным положительным (т.е. влево) шагом должен стать известный законопроект о предоставлении контрактникам, отслужившим полный срок, права на бюджетное высшее образование в сочетании с бесплатной довузовской подготовкой. Правда, насколько известно автору, этот закон инициирован не Минобрнауки, а Генеральным Штабом, и подготовлен он не в целях обеспечения социальной справедливости, но ради комплектования армии.

Тем не менее, он должен, с одной стороны, стать стимулом к армейской службе (причём не принудительным, а вполне реальным), и, с другой стороны, шагом в сторону ограничения неравенства образовательных возможностей, поскольку современная российская армия, как известно, вновь стала рабоче-крестьянской по солдатско-сержантскому составу.

Отметим, что ещё до вступления закона в силу, согласно Постановлению правительства от 7 февраля 2006 г. № 78, контрактникам предоставляется возможность получить бесплатное образование в очно-заочной (вечерней) и заочной формах обучения.

3. Надбавки классным руководителям. Безусловно, заслуживает поддержки и, более того, давно «перезрело» введение дополнительного денежного вознаграждения за классное руководство, в том числе для учителей начальных классов. Хотя это, скорее, не вознаграждение, а лишь частичная компенсация затрат труда, хотя размер его (1 тыс. руб.) явно не достаточен и уменьшается при неполных классах, хотя (по сообщениям СМИ) чиновники Минобрнауки разработали документ об обязанности классного руководителя отчитываться за эти деньги чуть ли не по 17 показателям работы, — это, безусловно, позитивный шаг (шаг влево) как с точки зрения оценки труда учителя, так и с точки зрения права ребенка на образование. Как известно, это право и в реальности, и по закону включает не только обучение, но и воспитание. Действующий Закон РФ «Об образовании» даже справедливо ставит воспитание на первое место. Быть может, когда классному руководителю станут немного платить, в России станет чуть меньше правонарушений в молодёжной среде.

Вся страна помнит, как бледно выглядел министр образования и науки А. Фурсенко, не способный внятно ответить президенту на вопрос о количестве учителей вечерних и коррекционных школ, не получивших доплаты за классное руководство. Однако задолго до этого случая на основании обращений омских педагогов мною было сделано несколько запросов в правительство, включая первого вице-премьера Д. Медведева (ответственного за так называемые нацпроекты). А после «накачки» министру со стороны президента в Думе мною поднимался вопрос о том, чтобы выплаты забытым категориям педагогических работников производились не с того момента, когда о них вспомнили, но с 1 января 2006 г. (см. протокольное поручение Смолина Комитету по образованию и науке Государственной Думы № 262 от 14 апреля 2006 г.).

В конце концов правительство приняло Постановление № 366 от 10 июня 2006 г., решившее эту проблему. Судя по обращениям людей, открытым остаётся только вопрос о выплате надбавки классным руководителям заочных классов в вечерних сменных школах. Сейчас, когда пишется отчёт, его тоже пытаюсь решить.

4. Надбавки за учёные степени. Одним из последствий акции протеста, которую интеллигенция проводила 12 октября 2005 г., стало согласие «партии власти» выделить около 3,5 млрд. руб. на увеличение надбавок за учёные степени кандидата и доктора наук. С ноября 2006 г. докторская надбавка увеличится с 1,5 тыс. до 7 тыс. руб., а кандидатская — с 900 руб. до 3 тыс. руб. Уверен: если бы на «Горбатом мосту» 12 октября оказалось не 3-5 тыс. человек, а 300-500 тыс., все требования профсоюзов были бы исполнены.

5. Стандарт на образовательные условия. Инициативу Минобрнауки о введении такого стандарта также следует зачислить ему в актив и признать виртуальным полушагом влево.

Действительно, невозможно требовать высокого качества подготовки выпускников при отсутствии необходимых условий образования. Эта идея особенно важна после того, как правительственным законом «о монетизации» образовательное законодательство разрушено именно в части, призванной обеспечить единый для страны уровень финансирования школы, зарплату и другие составляющие социального статуса педагога, а также социальные гарантии для учащихся.

Что же касается осторожной оценки этой инициативы как виртуального полушага, то связана она с двумя обстоятельствами.

Во-первых, на протяжении нескольких лет, работая в Комитете по образованию и науке III Госдумы, мы именно эту идею хотели сделать центральной в проекте Федерального закона «О государственном стандарте общего образования», однако каждый раз наталкивались на категорические возражения со стороны Минфина и Администрации президента. Есть все основания сомневаться, что новому Минобрнауки эти возражения удастся преодолеть.

Во-вторых, в качестве «цены вопроса» о введении в стандарт условий образовательной деятельности представители Минобрнауки выдвинули отказ от минимального содержания государственных образовательных стандартов. Однако эта идея саму концепцию стандарта полностью разрушает. Если в каждой школе ребёнка будут учить, чему и когда считают нужным, обеспечить качество образования и возможность свободного перехода в любую другую школу окажется практически нереально: ему придётся повторять часть уже изученных курсов, но зато самостоятельно навёрстывать курсы, пройденные новыми одноклассниками. Ясно, что сделать это можно только с помощью репетиторов или платных дополнительных занятий со школьными учителями.

6. Социально ориентированные положения в материалах так называемого образовательного Госсовета. Сам Государственный Совет состоялся в Кремле 24 марта 2006 г., а представленный ему доклад был назван: «О развитии образования в Российской Федерации: от конкурентоспособного образования – к конкурентоспособности России» (далее – доклад).

На Госсовет надеялись многие, но правительство России его как будто не заметило. Полного текста доклада мне не удалось обнаружить ни на официальном сайте Минобрнауки, ни в близких Министерству печатных СМИ. Причина проста: доклад отличается от правительственных «Приоритетных направлений» если и не как небо от земли, то, по крайней мере, как пруд от болота. Причём, как минимум, в трёх отношениях.

---

Первое отличие – идеологические посылки и терминология. По этим параметрам доклад несравненно ближе подготовленной нами Декларации «Образование – для всех», чем правительственным «Приоритетным направлениям». Приведу лишь пару цитат.

«В настоящем документе главный лейтмотив – переход из положения «догоняющего развития» к реальной конкурентоспособности российского образования с мировыми лидерами в этой сфере».

«…образование повсеместно рассматривается как основной инструмент общественной модернизации, инновационный аспект развития образования становится все более и более актуальным».

И, наконец, один из разделов доклада прямо назван: «Равенство доступа к образованию. Качественное образование для всех – основополагающая современная цивилизационная норма».

---

Второе отличие – отсутствие в докладе тех идей, которые сторонниками демократического направления в образовательной политике рассматривались как вредные. В докладе читатель не найдёт:

• предложения о фактической ликвидации конституционного права гражданина на дошкольное образование путём замены его образованием «предшкольным»;
• «гениального изобретения» о введении для всех частичной оплаты обучения в средней школе под предлогом сокращения учебной нагрузки;
• предложения ввести ваучеры, т.е. государственные именные финансовые обязательства (на основе ЕГЭ для студентов вузов);
• требований превратить государственные и муниципальные образовательные учреждения в пресловутые АУ и т.п.

---

Третье коренное отличие – наличие в докладе многих социально ориентированных положений, которых ни сном, ни духом не ведали авторы «Приоритетных направлений». Среди таких положений:

• комплекс мер по борьбе с беспризорностью, безнадзорностью и социальным сиротством;
• расширение доступности дошкольного образования;
• государственное стимулирование здоровьесберегающих образовательных технологий, массовой детской физкультуры и спорта;
• ориентиры воспитания, впервые за последние годы выдержанные в духе не «базарной» идеологии, но общечеловеческих, гражданских и патриотических ценностей и др.

---

Доклад Госсовету нельзя идеализировать. Это результат компромисса различных направлений в образовательной политике, а потому в него вошли некоторые идеи, способные увеличить неравенство возможностей в образовании и нанести ему вред. Среди них:

• переход на подушевое финансирование образовательных учреждений. Правильным было бы нормативное финансирование с учётом подушевого принципа: деньги следуют за учеником, но не все;
• односторонняя ориентация на компетентностный подход (т.е. оценку образованности по умениям, а не знаниям). Правильным было бы дополнение этим подходом «знаниевой» школы;
• «реформа» педагогического образования, способная понизить его качество и престиж, и т.п.

Увы, вышедшие по итогам Госсовета Поручения президента правительству РФ от 14 апреля 2006 г. «похоронили» почти все надежды. Ни одно из ключевых социально ориентированных положений доклада отражения в них не нашло. Драться за исполнение лучших идей Госсовета пришлось… политической оппозиции!

II.5.2. «Мёд» — для избранных

— А как же приоритетный национальный проект «Образование»?», — спросит читатель.

— Слухи об этом проекте, мягко говоря, сильно преувеличены.

Если же серьезно, несмотря на перечисленные положительные шаги или намерения в области образовательной политики, никакого национального проекта в этой области не существует, причём по двум причинам сразу.

Во-первых, «нацпроект» должен иметь некоторую общую идею. Однако трудно понять, какая идея объединяет Интернет в школе, надбавки за классное руководство и выплаты молодёжи за достижения в различных областях. Так называемый приоритетный национальный проект «Образование» на самом деле представляет собой «лоскутное одеяло», состоящее из очень разных, в том числе и хороших мер, однако не объединенных никакой системообразующей идеей.

Во-вторых, если же всё-таки удаётся выделить центральное звено так называемого нацпроекта, то оно должно оцениваться, скорее, отрицательно. Таким центральным звеном может считаться идея грантов. И в том, что государство решило выступить как некий коллективный Сорос, нет ничего плохого: с одной стороны, хотя бы небольшая часть учебных заведений получает дополнительный ресурс, а с другой – сама разработка проектов помогает некоторым из тех, кто грантов не получил, определить новые пути развития. Более того, система грантов может быть весьма полезной при двух условиях:

1. если она не заменяет, а дополняет основное финансирование;
2. если гранты встроены в общую систему образовательной политики, включающую, как минимум, три социальных ориентира:
   

   • гарантии права на образование всем без исключения;
   • дополнительные гарантии осуществления этого права для нуждающихся в них по социальным причинам (дети и студенты из семей с низкими доходами, из села, с ограниченными возможностями здоровья, сироты, представители национальных меньшинств и т.п.);
   • гранты «продвинутым» учебным заведениям, педагогам, студентам и т.п., призванные стать «локомотивом» для системы целом.

Между прочим, наблюдал на заседании Госдумы 27 июня 2005 г., как руководители федеральной исполнительной власти признавали, что в настоящее время финансирование учебных заведений остается на уровне 40% от потребности. С другой стороны, международные организации, включая организацию Экономического сотрудничества и развития, неоднократно указывали нам на то, что уровень неравенства образовательных прав в России превысил допустимые пределы. В таких условиях превращать грант в центральное звено «нацпроекта» — значит вызывать ещё больший рост неравенства возможностей в образовании: гранты, как известно, получают более успешные, а значит, и более обеспеченные учреждения и люди.

При тех же темпах выделения грантов, что в 2005 г., и при условии, что гранты повторно выдаваться не будут, последний по очереди вуз имеет шанс получить деньги через 50 лет (с учетом филиалов – почти через 90), а последний в очереди учитель – через 150 лет! Остаётся лишь пожелать педагогам железного здоровья.

Всё это я пытался объяснить руководителям министерства и депутатам Госдумы на Парламентских слушаниях 3 июля 2006 г., но лишь услышал обвинения в подмене профессионального подхода политическим. Что ж, если профессиональный подход состоит в том, чтобы давать деньги, главным образом, тем, у кого их и сейчас больше, объявляя это «нацпроектом», то это подход профессиональных шулеров.

II.5.3. «Деготь» – бочками

Перечисленными инициативами власти так называемый левый поворот в образовательной политике практически исчерпывается. Подчеркну: в настоящее время речь идет, преимущественно, о виртуальных шагах, ибо абсолютное их большинство не представлено в виде законопроектов, официально внесённых в Госдуму. Напротив, достаточно прочитать уже принятые документы, чтобы убедиться: последствия «новой» образовательной стратегии в большинстве своём окажутся прямо противоположными заявленным целям. Иначе говоря, шагов вправо, к большему неравенству возможностей в образовании, окажется значительно больше. Назову основные.

1. Сравнительно низкие темпы роста бюджетных расходов на образование.

Образовательное сообщество уже привыкло к тому, что в начале XXI в. образование, по крайней мере формально, признавалось государством в качестве одного из приоритетов при формировании Федерального бюджета. В бюджете на 2006 г. таких приоритетов было заявлено три:

• финансирование социальных реформ;
• модернизация военной организации государства;
• развитие социальной инфраструктуры.

Как видим, образования среди них не оказалось. Причём его присутствие среди приоритетов не обязательно означало высокий рост финансирования, зато отсутствие на расходах в сфере образования сказалось немедленно. Так, в 2005 г. доля образования в общих расходах бюджета страны составила 5,1% против 5,9% в 2004 г. Ухудшение показателей связано прежде всего с передачей финансирования в регионы большей части ПТУ и примерно половины ссузов. Как показал 2005 г., судьба этих учебных заведений оказалась полностью зависимой от возможностей региональных бюджетов.

В 2006 г. расходная часть бюджета в целом выросла на 40%, расходы на здравоохранение – на 70%, однако рост бюджетных затрат по разделу «Образование» составил чуть более 25%. В том числе расходы на переподготовку и повышение квалификации кадров выросли на 65,7%, на начальное профессиональное образование – на 57,7%, на высшее образование – на 38,5%, на среднее профессиональное образование – на 6,9%. Как видим, три показателя из пяти, включая суммарный рост расходов на образование, ниже показателя прироста расходной части бюджета.

Перспективы 2007 г. в этом смысле выглядят заметно лучше. При росте расходной части бюджета на 28% бюджет образования формально предполагается увеличить на 38,1% – с 201 до приблизительно 278,5 млрд. руб. Говорю: «формально», ибо реальный рост расходов на образование окажется несколько меньше. Из общей бюджетной прибавки образованию в 77 млрд. руб. 8 млрд. представляют собой не дополнительные деньги, но результат «окрашивания» в образовательные цвета части денег, передаваемых регионам. К тому же приблизительно еще 6,2 млрд. руб. просто переданы Рособразованию от Минздравсоцразвития. С учётом сказанного, реальный рост расходов на образование в Федеральном бюджете в 2007 г. окажется менее 32%. Вряд ли можно говорить о приоритетности, но, по крайней мере, лучше, чем в году предыдущем.

Уверен: при такой бюджетной политике страна никогда не сможет войти в информационное общество. Вообще экономить на образовании, имея огромные дополнительные нефтяные деньги – это преступление перед будущим.

2. Ускоренное введение в 2006 г. так называемого подушевого финансирования по известному принципу «деньги следуют за учеником».

Глубоко убежден: если все деньги в образовании станут делиться на подушевой основе, так сказать гоняться за ребенком, в России практически неизбежно будут закрыты большинство сельских школ (особенно малокомплектных), небольшие школы для творчески одаренных детей и т.п. По оценкам нижегородских экспертов, в тяжелом положении окажутся все школы с числом учеников менее 700. Помимо этого неизбежно вырастет неравенство в финансовом обеспечении между поселениями в разных климатических условиях (например, на севере и юге Омской области или Красноярского края).

Вообще подушевое финансирование выгодно крупным школам с большим числом учеников, однако никем не доказано, что именно в этих школах можно создать наиболее благоприятные условия для учебы и воспитания детей.

Весь мировой опыт показывает: в случае распределения финансов исключительно по подушевому принципу резко растёт неравенство образовательных возможностей; поэтому развитые страны столь примитивной схемы не применяют, но используют более сложные формулы, чтобы скорректировать недостатки подушевого принципа. Надежда в данном случае только на здравый смысл регионов: в Москве, Красноярске и других субъектах РФ, вопреки рекомендациям федеральных начальников, у местных властей хватило ума делить по количеству учеников только часть образовательных денег, а коммунальные и некоторые другие расходы финансировать отдельно.

3. Линия «партии и правительства» на ликвидацию налоговых льгот для образовательных учреждений.

Так, с 1 января 2006 г. прекратилось действие федеральных льгот по земельному налогу и налогу на имущество. Правда, для образовательных учреждений в Федеральном бюджете на 2006 г. были предусмотрены компенсации в объёме, соответственно, 5,9 и 2,7 млрд. рублей. Аналогичные компенсации предполагаются и федеральным бюджетом 2007 г.

Однако:

• средства выделены лишь для федеральных учебных заведений;
• опыт применения земельного налога в Москве показывает, что эти компенсации не покрывают реальных расходов;
• система компенсаций вместо налоговых льгот создаёт немало проблем даже для государственных образовательных учреждений. Так, компенсации за налоги, которые федеральные учебные заведения должны были заплатить за первый квартал 2006 г., были получены ими лишь в октябре, что породило массовые претензии со стороны государственной налоговой службы;
• для негосударственного сектора в образовании никаких компенсаций не предусмотрено вовсе, что означает неравные условия конкуренции и антистимулы к развитию материально-технической базы;
• как уже отмечалось, концепция равного налогообложения коммерческого и некоммерческого секторов прямо противоречит практике и тенденциям развития высокоиндустриальных стран.

В итоге сокращение налоговых льгот неизбежно приведет к повышению платы за обучение в негосударственных образовательных учреждениях и, с высокой вероятностью, для «внебюджетников» в учреждениях государственных и муниципальных. В общей сложности только в вузах России на платной основе учится около 3,5 млн. студентов, причём отнюдь не всегда из семей с высокими доходами.

На протяжении 15 лет работы в парламенте депутаты левой, патриотической, социальной ориентации неизменно защищали налоговые льготы для образования и социальной сферы вообще. Летом 2005 г. мною был внесён очередной законопроект о продлении до 2009 г. льготы по налогу на имущество для учреждений образования, медицины, науки, культуры и спорта. Законопроект подписал даже Председатель Совета Федерации С. Миронов. Однако от правительства было получено отрицательное заключение.

Ещё дальше пошёл бюджетный Комитет Госдумы: несмотря на мои многочисленные требования, он так и не вынес законопроект на голосование палаты. Обоснование было таким: мы приняли иное решение – компенсировать утраченные льготы из бюджета, а если деньги не пойдут, можно вернуться к законопроекту Смолина. Таким образом, Комитет подменил собою мнение Государственной Думы. В дни, когда этот отчёт готовится к печати, наш проект так и не рассмотрен Госдумой!

4. Сокращение образовательных отсрочек от призыва на военную службу.

Летом 2006 г. парламентом был принят, а президентом подписан специальный закон на эту тему. Собственно студенты пострадают от этого закона дважды, но не слишком:

• ликвидирована норма, согласно которой образовательной отсрочкой можно воспользоваться дважды (аспирантуры это не коснётся, ибо отсрочка аспирантам прописана в другом пункте статьи 24 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе»);
• студент сохранит отсрочку при переводе из вуза в вуз, но лишится её при повторном поступлении. К такому маневру прибегают студенты с низкими доходами, нередко первоначально поступающие в вузы на внебюджетной основе, а затем повторно сдающие вступительные экзамены на бюджетные места.

Много больше ограничены права студентом ссузов (техникумов) и учащихся ПТУ: на поступающих в эти учебные заведения после окончания средней школы отсрочки распространяться более не будут. Очевидно, что таким образом наносится сразу два удара:

— по промышленности, нуждающейся в квалифицированных рабочих кадрах;

— по молодёжи из семей с низкими доходами, которая после окончания средней школы не всегда выдерживает вузовский конкурс на бюджетные места и не способна платить за образование внебюджетное.

Между прочим, проблема имеет и политическое измерение. До сих пор студенты вузов гораздо более активно участвовали в акциях протеста, чем студенты ссузов и учащиеся ПТУ. Это, видимо, и позволило им сохранить отсрочки.

За мою поправку № 18 о сохранении отсрочек от военной службы для студентов ссузов и учащихся ПТУ 7 июня 2006 г. проголосовали:

• КПРФ — 93,5%;
• «Родина» — «Народная воля» — 83,3%;
• «Родина» — 13,8%;
• ЛДПР — 0%.
• «Единая Россия» — 0%.

5. Сокращение числа бюджетных учебных мест в вузах.

С 1 сентября 2005 г. приём на вузовские бюджетные места был сокращён почти на 25250 студентов, в том числе на очное отделение – на 3640 человек, т.е. в целом на 4,3%.

С 1 сентября 2006 г. этот набор уменьшен ещё на 10,2%, а с 1 сентября 2007 г. предполагается уже третье подряд сокращение в объёме приблизительно 10%. Даже если сокращение на этом остановится, в 2010 г. страна будет иметь примерно на 750 тыс. меньше бесплатно обучающихся студентов, чем на начало 2005 г.

После обвала в начале 1990-х гг. бюджетный набор на протяжении целого десятилетия неизменно рос, теперь же эта положительная тенденция сломлена. Отменив с помощью ФЗ № 122 «о монетизации» запрет на сокращение числа студентов, обучающихся за счет федерального бюджета, правительство, не нарушая действующего законодательства, сокращает это число до 170 студентов на 10 тысяч населения, а затем, видимо, предполагает отменить и этот норматив.

6. Номинальное повышение стипендий.

Напомню, что 20 лет назад минимальная стипендия в Советском Союзе составляла:

• в вузах – 40 рублей (почти 4/5 неофициально рассчитанного советскими экономистами прожиточного минимума), а в технических вузах – до 60 рублей;
• в техникумах (ссузах) – 28 рублей, а по некоторым специальностям – 40 и более;
• в ПТУ (начальном профессиональном образовании) – 40 рублей.

«Повышение» этих стипендий в последние годы выглядит следующим образом.

Студенты вузов

Студенты ссузов и учащиеся ПТУ

В 2005 г. стипендию им поднимали дважды на 100 рублей: с 1 апреля и с 1  сентября. В итоге – с 400 рублей до 600. Между прочим, повышение не было запланировано в бюджете, и обязаны им студенты России своим московским, красноярским и другим «братьям по классу», которые приняли участие в апрельских акциях протеста 2005 г. Во всяком случае, наши попытки добиться принятия поправок о повышении всех стипендий в полтора раза с 1 января 2005 г. были провалены, как обычно, фракциями «Единая Россия» и ЛДПР. В 2006 г. акции были слабыми, и стипендии не повышались. С 1 сентября 2007 г. перед новыми думскими выборами их собираются поднять в полтора раза – с 600 до 900 рублей.

Поскольку в 2005 г. в акциях протеста они не участвовали, а потому и прибавку к стипендии получили в 2006 – со 140 до 210 рублей. С 1 сентября 2007 г. стипендию ещё раз увеличат на 50%. Итого – целых 315 рублей! Не раз спрашивал министра финансов и министра образования, сколько раз они пообедают на эти деньги? Но ответа так и не получил.

Всё это наводит на грустные размышления.

Во-первых, по данным независимых учёных, цены на товары первой необходимости растут со скоростью 25-30% в год, а стипендии увеличивают обычно в полтора раза каждые два года. Что называется, шило на мыло! Стипендии «растут» быстрее пенсий и даже чуть быстрее заработной платы в бюджетной сфере, но при этом в реальных деньгах остаются почти на том же уровне.

Во-вторых, по мнению многих экономистов, рост цен на товары первой необходимости с учётом деноминации рубля в 1000 раз составил в послесоветское время примерно 60 раз. Если с этим согласиться, после всех повышений по отношению к советскому уровню в сентябре 2007 г. стипендия окажется ниже:

• в вузах – в 2,7 раза;
• в ссузах – почти в 5 раз;
• в ПТУ – почти в 8 раз.

В-третьих, в советский период минимальная стипендия от прожиточного минимума, неофициально рассчитанного экономистами, составляла:

• в вузе – 80%;
• в ссузе – 56%;
• в ПТУ – 80%.

В сентябре 2007 г. она составит, соответственно:

• в вузе – 22,5%;
• в ссузе – 7,5%;
• в ПТУ – 7,5%.

В-четвёртых, правительство продолжает политику наращивания социального неравенства в студенческой среде. Не секрет: в ссузах и ПТУ в среднем учатся дети из более бедных семей. Однако их стипендии упали в наибольшей степени. Мало того, разрыв между стипендиями в вузах, с одной стороны, в ссузах и ПТУ – с другой, всё время увеличивается. Легко сосчитать: три года назад он составлял 260 рублей (400 против 140), а осенью 2007 г. достигнет почти 600 рублей (900 против 315).

Каждый год среди моих поправок к федеральному бюджету были и предложения в защиту студентов. Стипендии в вузах я предлагал увеличивать в полтора раза, но не раз в два года, как правительство и думские «медведи», но ежегодно.

20 октября 2004 г. мою поправку № 108 на эту тему поддержали:

• КПРФ – 97,9%;
• «Родина» – 97,4%;
• ЛДПР – 19,4%;
• «Единая Россия» – 0,7% (2 человека из 300).

С 1 сентября 2007 г. мною было предложено увеличить студенческую стипендию в два раза – с 600 до 1200 рублей. 11 октября 2006 г. за эту поправку № 50 проголосовали:

• «Народная Воля» – 100%;
• КПРФ – 97,8%;
• «Родина» – 65,5%;
• «Единая Россия» – 0;
• ЛДПР – 0.

Что касается студентов ссузов и учащихся ПТУ, то с учётом низких доходов родителей их стипендии должны повышаться значительно быстрее.

14 октября 2005 г. поправкой № 157 требовал увеличить эти стипендии в 2,5 раза. Поправку поддержали:

• КПРФ – 95,7%;
• «Народная воля» – 66,7%;
• «Родина» – 24%;
• «Единая Россия» – 1,3% (4 из 300);
• ЛДПР – 0.

Точно так же при обсуждении бюджета 2007 г. требовал увеличить стипендии в ссузах и ПТУ не в полтора, но примерно в 2,2 раза (до 500 рублей). Мою поправку № 51 поддержали:

• «Народная воля» – 100%;
• КПРФ – 97,8%;
• «Родина» – 65,5%;
• «Единая Россия» – 0;
• ЛДПР – 0.

Не секрет: в последнее время многих студентов завлекают или загоняют в молодёжные организации «ЕдРо», а некоторые «для прикола» голосуют за Жириновского. Что же, «сердцу не прикажешь», а «любовь зла»… Однако в жизни приходится выбирать одно из двух:

• либо стипендии, отсрочки, бюджетные места, низкая плата за обучение вместе с теми, кто за это голосует;
• либо такая, извините за выражение, любовь, за которую потом приходится расплачиваться по полной программе.

Власть водит студентов «за нос», и самое печальное – не без успеха.

7. Бакалавризация — как кукуруза.

«Приоритетные направления» (декабрь 2004 г.) предполагали переход отечественной системы высшего образования на двухступенчатую структуру. Весной 2007 г. правительство рассмотрело на эту тему специальный законопроект. Обосновывая его перед коллегами, министр образования и науки утверждал, что принятие такого закона приведёт к повышению качества отечественного образования. Однако это, по меньшей мере, сомнительно.

Напомню: возможность двухступенчатой структуры высшего образования («бакалавр – специалист» или «бакалавр – магистр») предусмотрена действующим законом с 1996 г. Однако правительственный законопроект отличается от этого закона принципиально, причём по всем основным позициям.

Во-первых, закон устанавливает минимальный срок обучения по программе бакалавров 4 года. Правительство предлагает «вилку» – 3-4 года. Это значит, что в целях экономии бюджетных денег бакалавров всё более и более будут переводить на трёхлетний срок обучения. Между тем, как однажды заметил ректор Московского медицинского университета М. Пальцев, трёхлетний бакалавр в России всегда назывался фельдшером.

Во-вторых, закон даёт каждому вузу право выбора между традиционной программой специалиста и двухступенчатой (бакавриат + магистратура). Правительство же предлагает сделать бакалаврами подавляющее большинство студентов, а программу специалиста оставить только для узкого круга избранных, который оно же само и определит.

В-третьих, действующий закон позволяет студенту выбирать различные траектории обучения, в т.ч. после бакалавриата стать специалистом, а после «специалитета» – магистром. Правительство же такую возможность исключает: после бакалавриата – только магистратура, а если хочешь стать специалистом, начинай сначала. Ещё более странно, что специалиста в магистры тоже пускать не собираются.

Все эти нелепости касаются не только государственных, но и негосударственных вузов.

В-четвёртых, закон не ограничивает возможности студента получить качественное образование: завершил одну ступень – переходи на вторую. Правительством же предлагается при переходе из бакалавриата в магистратуру устроить конкурсный отбор. При этом полноценного образования все студенты получить не смогут.

В-пятых, в своё время министр А. Фурсенко «озвучивал» предложения, согласно которым бюджетное финансирование магистратуры следует сохранить только в национальных университетах и вузах федерального значения (в общей сложности не более 200). В остальных же вузах – перевести магистратуру на платную основу. Понятно, что в этом случае преимущество получат студенты Москвы и Питера, где будут сосредоточены вузы первой и второй категорий, а студенты из провинции окажутся ещё раз «поражены в правах».

Наконец, в-шестых, действующий закон, устанавливая ступени, а не уровни высшего образования, позволяет студентам получить отсрочку от призыва на военную службу на весь период обучения. Правительство же предлагает вводить именно уровни высшего образования. В свою очередь, закон о воинской обязанности и военной службе предусматривает, что отсрочкой для получения образования данного уровня студент вправе воспользоваться только один раз. Поэтому в случае принятия предложений правительства, вместе с дипломом бакалавра выпускнику можно будет смело вручать повестку военкомата. Пойдёт ли бакалавр в магистры после армии – вопрос открытый.

Стоит напомнить: по мнению ректора МГУ В. Садовничего за рубежом российские бакалавры в лучшем случае смогут получить места лаборантов, да и в России у них, составляющих меньшую часть всех выпускников, много больше проблем с трудоустройством, чем у специалистов. В определённой мере ситуацию отражает популярная в образовательных кругах шутка неизвестного автора.

Выпускник вуза:

— Здравствуйте, я бакалавр.

Работодатель:

— Вижу, что не Иванов, но расскажи лучше, чему тебя научили?

Ситуация выглядит весьма острой. Ещё 15 июня 2005 г. на Пленарном заседании Госдумы мне пришлось жестко заявить министру образования и науки, что пора, пожалуй, перефразировать формулу классика. Отныне она должна звучать так: дикий капитализм в России – это есть антисоветская власть плюс принудительная бакалавризация всей страны!

8. Наказание в квадрате: «потрясающие» предложения министра во вред студентам

Количество бездарных, бесчеловечных или антисоциальных официальных предложений в области образовательной политики за прошедшие полтора года измеряется десятками. Однако, пожалуй, наибольшим потрясением для образовательного сообщества стало «озвученное» электронными СМИ заявление министра А. Фурсенко о том, что основным критерием эффективности работы вуза станет уровень заработной платы его выпускников. Потрясением, ибо если применить его на практике, придётся резко увеличить бюджетную «накачку» вузов финансово-экономических, нефтегазовых и т.п., тогда как медицинские, педагогические, сельскохозяйственные вузы и вузы культуры придётся просто закрыть.

Как не раз говорил, в последние годы по уровню зарплаты в стране первую пятёрку снизу составляют обычно: работники сельского хозяйства, культуры, образования, науки и медицины. Интересно, понимает ли премьер или хоть кто-нибудь в правительстве, что нельзя войти в информационное общество, основой которого является развитие человеческого потенциала, при нищенской зарплате именно тех, кто этот человеческий потенциал создаёт?

Итак, по отношению к отечественной интеллигенции власть предлагает политику наказания в квадрате. Сначала тем, кто всё ещё имеет «безумство храбрых» лечить, учить, просвещать и делать открытия вместо зарплаты устанавливается «пособие по бедности», а затем государство собирается наказать и вузы, которые имеют несчастье готовить будущую интеллигенцию. Круг замкнулся. Если мы имеем дело с продуманной стратегией — это заслуженная «награда» для той части интеллигенции, которая в традициях Салтыкова-Щедрина продолжает теоретически обосновывать и освещать своим авторитетом известную политическую линию: власть – народу, всё остальное – власти…

9. «Вертикали» в образовании.

Мне уже приходилось говорить, что думская «ЕдРо», мягко говоря, не баловала народ законодательными инициативами в области образования. Как выяснилось, и слава Богу. Первая же такая инициатива Председателя профильного Комитета Н. Булаева, поддержанная затем его коллегами, оказалась направленной… на удушение свободы в образовании! Это печально знаменитый закон о фактическом назначении ректоров (точнее, об отсеве неугодных власти кандидатов) на эту должность.

Собственно говоря, Н. Булаевым первоначально законопроектов было внесено два — по принципу кнута и пряника.

«Пряником» стало предложение узаконить в вузе должность президента, на которую могли бы переходить ректоры, превысившие установленные законом возрастной ценз — 65 лет.

Однако, прочитав закон, сразу понимаешь: «пряник», предложенный ректорам главным образовательным «медведем», подмочен, причем с обеих сторон. С одной стороны, обращаясь с просьбой ввести должность президента вуза, его учёный совет наверняка будет иметь в виду собственного бывшего ректора, а получить может… совершенно другого! Ведь кандидатуру определяет федеральное Министерство (или Агентство). С другой стороны, и положение о президенте разрабатывает все тот же федеральный орган исполнительной власти. Закон действительно призван трудоустроить пожилых бывших ректоров. Но каких – вопрос.

Но подмоченный «пряник» — ничто по сравнению с «кнутом», даже если для приличия его обматывают псевдодемократическими «шелками». По второму булаевскому законопроекту, современная относительно демократическая процедура выборов ректора вуза с последующим утверждением его кандидатуры федеральным органом исполнительной власти заменяется другой. Создаётся аттестационная комиссия, которая после выдвижения кандидатов на должность ректора будет отсекать неугодных начальству, разрешая коллективу вуза выбирать лишь одного из тех, кого позволят чиновники.

Специальные «Рекомендации…» совместной рабочей группы Российского союза ректоров и Минобрнауки РФ по подготовке нормативно-правовых актов содержали жесткую критику законопроекта: «… Предлагаемый в законопроекте… порядок замещения должности ректора высшего учебного заведения является серьезным отступлением:

• от фундаментальных принципов независимости и автономии вузов «по отношению к любой политической и экономической власти», являющихся основой болонского процесса, в который Российская Федерация вступила в 2003 г., и рекомендованных ЮНЕСКО и Советом Европы;
• от основных положений европейской конвенции о признании квалификаций, относящихся к высшему образованию…, которую, «придавая большое значение принципу автономии учебных заведений и сознавая необходимость утверждения и защиты этого принципа», подписала и ратифицировала Российская Федерация…».

Результаты «медвежьего» закона, как и «медвежьего» управления вообще, представить нетрудно. Они сводятся к следующему:

1. Фактическое назначение ректора резко ограничит, если не уничтожит, автономию вуза и наверняка скажется на всей его жизни. «Построенный» начальством ректор будет «строить» деканов и зав. кафедрами, они – преподавателей, а преподаватели – студентов. Не думаю, что в ХХI веке «из-под палки» можно работать творчески, а без этого нет открытий и изобретений.
2. Установленная действующим законом демократическая процедура избрания ректоров по существу списана с парламентской демократии, напротив, схема, предложенная Н. Булаевым, списана с процедуры фактического назначения губернаторов, недавно установленной под предлогом борьбы с терроризмом. Для полной аналогии остается только одно: распускать общее собрание (конференцию) вуза в случае отказа от утверждения предложенной начальством кандидатуры ректора. Впрочем, не удивлюсь, если при современном административном раже «горизонтальных вертикальщиков» и эта идея будет принята, что называется, на ура. Похоже, со времен Салтыкова-Щедрина мало что изменилось. Страну пытаются вернуть к старому принципу: «я – начальник, ты – дурак…». Но теперь и «начальник», и «дурак» — оба «в законе».
3. После принятия закона ректорский корпус в России может «перетряхиваться» вместе со сменой партийной принадлежности президента, премьера или даже министра образования, а каждые новые президентские или думские выборы станут для ректоров источником стресса. Впрочем, антистрессовое средство известно и многими уже испробовано – достаточно «перевступить» в новую «партию власти». А это, говорят, как женитьба – трудно только в первый раз.
4. И главное. Предложенный Н. Булаевым законопроект – не столько о ректорах, сколько о судьбе отечественного образования в целом, и вот почему.

В постсоветское время в России действовали два самых мощных в хорошем смысле этого слова лоббиста образования: профсоюз работников образования и науки и Российский Союз ректоров (РСР). Именно при их решающем участии защитникам образования в Парламенте удалось сорвать многочисленные планы массовой приватизации образовательных учреждений и другие разрушительные предложения отечественных псевдореформаторов. Совершенно очевидно: если бы булаевский закон был принят уже тогда, а ректоры фактически назначались властями, их сопротивление антиобразовательной политике было бы сломлено давным-давно. Впрочем, судя по последним колебаниям РСР, оно наполовину сломлено уже сейчас.

Закон о фактическом назначении ректоров станет прологом осуществления всех тех мер, против которых продолжает выступать РСР, включая массовую приватизацию образования под видом превращения государственных учреждений в пресловутые АУ. Политический смысл булаевского закона к тому и сводится, чтобы устранить на этом пути одно из последних препятствий.

За закон об отсеве (чуть не сказал: об отстреле) неугодных кандидатов в ректоры проголосовали:

• «Единая Россия»: за – 97,5%;
• ЛДПР: за – 97% (не голосовал один Жириновский!);
• «Родина»: за – 17%, против – 72,5%;
• «Родина» — «Народная воля»: за – 8%, против – 83%;
• КПРФ: против – 100% (фракция в очередной раз показала себя главным защитников не только социальных гарантий, но и свободы в образовании).

10. Закон о ЕГЭ: «поле чудес» в «стране дураков»?

В России многолетняя дискуссия вокруг единого госэкзамена (ЕГЭ) напоминала, скорее, предвыборную агитацию, чем серьезный поиск истины. Оценки ЕГЭ колебались в диапазоне от «спасение нации» до «безобразие из трех букв». В такой ситуации последствия принятия закона о ЕГЭ оценить особенно важно.

Как показал широкомасштабный эксперимент, едва ли не единственным положительным среди таких последствий стало некоторое расширение доступа в столичные вузы выпускникам школ из села и малых городов. При этом даже «вдохновитель и организатор» ЕГЭ В. Болотов (Руководитель Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки) признаёт, что этот доступ по-прежнему имеет ограниченный характер: при низких доходах семьи способные дети из «глубинки» не едут учиться в престижные вузы по причине гигантской разницы стоимости жизни между столицами и остальной частью России.

Противники закона о ЕГЭ в его современном виде, к которым принадлежу и я, многократно называли его слабые стороны и пороки.

Во-первых, рост неравенства образовательных возможностей. Действующие федеральные законы частично блокируют перенос социального неравенства в сферу образования, устанавливая:

• возможность целевого приёма в профессиональные учебные заведения (в частности, детей из сельской местности);
• льготные условия приёма для детей-сирот, детей-инвалидов, инвалидов I и II группы, инвалидов и участников боевых действий и некоторых других.

Как показал эксперимент, при переходе на ЕГЭ эти льготы значительно уменьшаются: сниженный проходной балл по ЕГЭ получить значительно труднее, чем положительную оценку при обычной системе.

Во-вторых, угроза дальнейшего сокращения бюджетных (бесплатных для гражданина) учебных мест, как это произошло, например, в Казахстане.

В-третьих, низкое качество измерителей, которое не позволяет определить творческие способности. В рамках ЕГЭ на эту роль предлагаются тесты. Но существующие их наборы не удовлетворяют большинство ученых и практиков, в т.ч. представителей точных наук. По мнению многих специалистов, в области иностранных языков тесты выявляют лишь знание грамматики и в меньшей степени – словарный запас, но абсолютно не позволяют оценить произношение, чувство языка и т.п. Тесты же по истории и другим гуманитарным дисциплинам в лучшем случае позволяют выявить уровень эрудиции, но отнюдь не творческие способности.

Во многих странах мира существуют массовые родительские движения против всеобщего тестирования, поскольку оно меняет главные ориентиры работы школы: вместо того, чтобы развивать личность ребенка, она вынуждена заниматься натаскиванием его на тесты.

В порядке отступления позволю себе процитировать неожиданный «выпад» в мой адрес лидера ЛДПР В. Жириновского при обсуждении закона о ЕГЭ 19 января 2007 г.: «Не надо вспоминать здесь Пушкина, Эйнштейна. Лучше бы их вообще не было — творцов атомного оружия и такой поэзии, которую до сих пор, двести лет не можем сочинить сами мы, простые люди! И люди сходят с ума, молодые люди кончают жизнь самоубийством от зависти, потому что они не могут стать Пушкиными и Эйнштейнами.

Поэтому поменьше упора на творческое развитие способностей. Человек способен уничтожать. Вот самая лучшая творческая способность — воевать и делать революции, воровать, постоянно уничтожать имущество. Вот что такое творческие способности».

В ответ позволил себе заметить: впервые в Государственной думе прозвучала мысль о вреде Пушкина для русской культуры; это поистине великое открытие доктора наук.

Прибавлю к этому то, чего сын юриста и заслуженный юрист почему-то не знает: в XXI в. будущее любого современного государства зависит от того, создает ли оно условия для развития творческих способностей граждан.

В-четвёртых, любой экзамен – своего рода лотерея, где результат отчасти зависит от случая. При традиционной системе роль случайности уменьшается: с одной стороны, педагоги хорошо знают своих выпускников и выставляют оценку с учетом уровня их работы в течение длительного времени; с другой стороны, современные выпускники нередко сдают экзамены сразу в 2 или 3 учебных заведения, тем самым уменьшая влияние случая. Система ЕГЭ резко повышает цену ошибки, а вместе с тем и психологические нагрузки выпускников.

В-пятых, несоответствие отечественным условиям и традициям. ЕГЭ логично встроен в американскую систему образования, в меньшей степени – в европейские. Они имеют главной целью формирование человека потребительского общества. Потребитель, как и старшеклассник, сдающий ЕГЭ, должен правильно выбрать один товар из нескольких предлагаемых. Но в России нет потребительского общества. Месячная заработная плата в стране примерно такая же в рублях, как за рубежом – в долларах или в евро.

Отечественная система образования будет утрачивать те конкурентные преимущества, которые когда-то у неё существовали, если серьёзную школу, основанную на знаниях, ориентированную на рассуждения, развитие мышления и творческих способностей ребёнка, заменять тестовой системой, которая сводится к угадыванию с вероятностью 25 процентов одного ответа из четырёх.

ЕГЭ не может быть единственным и всеобщим средством для оценки успеваемости школьников и приема в вузы. Доказывая это, 19 января 2007 г. поставил на голосование в Госдуме поправку, позволяющую ребенку выбирать, как ему сдавать выпускные экзамены – в форме ЕГЭ или в традиционной форме. Хочу обратить внимание: защищал при этом интересы не вузов, но именно ребенка и его родителей. Однако поправку поддержали лишь:

• КПРФ – 87%;
• «Родина» – 39%;
• «Народная воля» – 29,5%;
• ЛДПР – 9%;
• «Единая Россия» – 0.

Депутаты от оппозиции дружно называли закон о ЕГЭ «троянским конем для современного российского образования», «пятой колонной», «игрой «кто хочет стать миллионером»», «интеллектуальной монетизацией», которая движется к «приватизации наших мозгов», «свиньёй под российское образование в год свиньи» и т.д. Руками депутатов фракции «Единая Россия» он был принят.

Не раз говорил: ЕГЭ имеет свои плюсы, однако в современном виде принесёт вреда несравненно больше, чем пользы. Если с помощью этой «угадайки» мы будем пытаться превратить Россию в «поле чудес», рано или поздно она обязательно станет «страной дураков».

11. Педагог чиновнику не ровня?

Многие годы профсоюз работников образования и науки требовал от парламента принятия закона, приравнивающего педагогических работников к государственным служащим по оплате труда и социальным гарантиям. Инициатива была поддержана несколькими десятками законодательных собраний регионов. Правда, ни одно из них собственного законопроекта не внесло, ограничившись моральными пожеланиями в адрес Госдумы. Несколько версий законопроектов на эту тему было подготовлено с моим участием. Однако ни один из них до пленарного заседания Думы так и не дошёл: представители правительства неизменно высказывались против, а мы пытались найти хоть сколько-нибудь согласованный вариант.

Группа депутатов Четвёртой Думы пошла другим путём, предложив вместо специального законопроекта «О статусе педагогического работника» поправку в статью 54 Закона РФ «Об образовании». Причём с той же идеей: приравнять зарплату и пенсионное обеспечение педагогов к денежному содержанию и пенсионному обеспечению чиновников.

Убеждён: это не утопия, но вполне реальное предложение. Напомню: в СССР самую высокую официальную зарплату получал не Генеральный секретарь ЦК КПСС, но Президент Академии наук; зарплата профессора (500 руб.) равнялась зарплате депутата Верховного Совета; зарплата доцента – зарплате первого секретаря райкома КПСС. Кому не нравится советский опыт, пусть вспомнит, что и в США зарплата профессора вполне сравнима с зарплатой конгрессмена – то и другое требует высокой квалификации и значительной самоотдачи.

В современной же России зарплата депутата Госдумы или члена Совета Федерации раз в 5 выше бюджетных доходов профессора. О министре и говорить нечего. А как было бы легко смотреть в глаза людям, зная, что директор школы или профессор получают на уровне депутата парламента, а учитель – хотя бы на уровне чиновника министерства.

Увы, в последние годы значительно ослабло давление на власть со стороны образовательного сообщества, включая его наиболее сильные организации: профсоюз народного образования и науки, Союз ректоров. Настоящей кампании цивилизованного лоббизма в поддержку законопроекта не получилось. Из числа субъектов Российской Федерации, в своё время требовавших от Госдумы принятия такого закона, его официально поддержали лишь 11 региональных парламентов и 19 высших исполнительных органов государственной власти субъектов России.

В итоге 24 ноября 2006 г., когда мне пришлось быть в командировке, за законопроект проголосовали:

• «Родина» – 100%;
• КПРФ – 76,1%;
• ЛДПР – 58,8%;
• «Единая Россия» – 0.

В настоящее время мною подготовлен аналогичный законопроект. Попробуем ещё раз, ведь перед выборами даже «медведь» из хищника может временно превратиться в филантропа!

12. Провал законопроекта о дополнительных гарантиях права граждан на образование.

Стремясь хотя бы отчасти преодолеть последствия «погрома в законе», который по-прежнему почему-то именуется монетизацией, я предложил Государственной Думе законопроект «О дополнительных гарантиях прав граждан на общедоступное и бесплатное … образование» (название сокращено).

Конечно, понимал: шансы законопроекта быть принятым стремятся к нулю. Но избирался в Думу не для того, чтобы опускать руки перед проблемами. Пусть «медведи» хотя бы слышат, а страна знает, что в парламенте есть люди и политические силы, занимающие внятную позицию в защиту образования.

Коротко мой законопроект можно было бы назвать законом об «антимонетизации» образования, а его основное содержание сводилось к пяти сюжетам.

---

В противовес линии на сокращение бюджетных учебных мест в вузах, мой проект требовал увеличения числа этих мест к 2012 г. не менее, чем до показателей советского периода – 220 студентов на 10 тыс. населения. Защитный смысл этого предложения для студентов из семей с низкими и средними доходами очевиден.

---

До «монетизации» в России действовал закон о моратории на приватизацию государственных образовательных учреждений (название сокращено). Он предусматривал, в частности, что передача этих учреждений с бюджета на бюджет может выполняться только по согласованию органов власти разных уровней и с учётом мнения трудовых коллективов. После того, как закон благополучно «похоронили», в 2005 г. с федерального бюджета на бюджеты регионов, не спрашивая их, сбросили около половины средних специальных учебных заведений и около 90% ПТУ. Последствия такого шага в разных областях оказались неоднозначными, вплоть до закрытия части начальных профессиональных учебных заведений.

Судя по проектировкам трёхлетнего бюджета, в 2009 г. федеральное правительство в очередной раз собралось избавиться от ответственности за очередную группу учебных заведений. Знаю, как этого боятся многие вузы и ссузы (техникумы). Поэтому в моём законопроекте было предложено восстановить положение закона о моратории: передавать учебные заведения от одних органов власти к другим можно, но только по взаимному согласию с учётом позиции коллектива.

---

Тот же закон о моратории содержал следующее положение: любое учебное заведение исполнительная власть может ликвидировать только с согласия власти законодательной:

• закрыть федеральный вуз позволялось только с разрешения Госдумы, Совета Федерации или их профильных комитетов;
• региональное ПТУ – только с согласия Законодательного собрания;
• сельскую школу – только с разрешения районного совета и т.д.

Отмена закона значительно облегчила «реформаторам» массовое закрытие сельских школ, которое произошло в 2005-06 гг. в стране. Увы, и в Омской области за 2006 г. было закрыто 42 школы.

Мой законопроект должен был восстановить положение о запрете ликвидации учебных заведений без согласия органов законодательной власти и, тем самым, защитить права на образование едва ли не миллионов детей и студентов, право на труд – десятков тысяч педагогов.

---

Возможно, читатель помнит предложение министра образования и науки А. Фурсенко ввести в стране частично платную школу, «озвученное» в Совете Федерации в ноябре 2005 г. Позднее, слава Богу, министр от него отказался. Однако, чтобы подобные идеи никому в голову больше не приходили, мною было предложено зафиксировать в законе об образовании годовое количество учебных часов, которое должно оплачиваться в школе из государственных или местных бюджетов, и не может быть сокращено: при шестидневной рабочей неделе – не менее 11 500, при пятидневной – не менее 10 500 учебных часов.

Идея предельно проста: не дать вытеснить бесплатные уроки платными факультативами.

К сожалению, эта идея не устарела даже в свете законопроекта об обязательном полном среднем образовании. Одновременно с ним Минобрнауки готовит новый закон, исключающий из государственных образовательных стандартов минимальное содержание образования и объём учебной нагрузки. Это, в свою очередь, открывает дорогу подзабытым уже предложениям министра о частично платной, хотя формально бесплатной, средней школе.

---

Наконец, быть может, главное – запрет на скрытую приватизацию образования. Мною было предложено записать в законе, что запрещается не только приватизация государственных и муниципальных учреждений, но и их перевод в другие организационно-правовые формы. Говоря прямо – исключить образование из сферы действия закона об автономных учреждениях. О последствиях этого закона будет рассказано позднее. (См. раздел II.10. «АУ вам ещё аукнутся»).

---

В заключение процитирую самого себя по стенограмме пленарного заседания Госдумы от 13 декабря 2006 г.: «Уважаемые коллеги! Это законопроект сложный. Можно <…> утверждать, что он идёт против течения современной образовательной политики России <…>. Но, на мой взгляд, намного больше оснований утверждать прямо противоположное: это российская образовательная политика в последнее время идёт против мирового течения. А мы хотим обеспечить её движение именно туда, куда движутся наиболее развитые страны.

Кстати, недавно я услышал от министра финансов <…> заявление о том, что Россия будет участвовать в финансировании мероприятий программы «Образование для всех» в развивающихся странах Азии, Африки, Латинской Америки. Очень хотелось бы, чтобы и в России тоже!».

Не помогло. За мой законопроект о дополнительных гарантиях права на образование для всех граждан вообще и для сельских школьников – в особенности проголосовали лишь:

• КПРФ – 100%;
• ЛДПР – 94,1%;
• «Родина» – 92,9%;
• «Единая Россия» – 1,6% (5 депутатов из 300).

Тем самым партия «медведей на воеводстве» ещё раз показала свои подлинные намерения в образовательной политике: продолжить контрреформу образования, шаг за шагом уничтожая в этой области и свободу, и социальные гарантии.

13. Главная мина, заложенная «партией власти» под образование – новая попытка его приватизации через систему так называемых автономных учреждений.

II.5.4.Сопротивление не бесполезно

Разумеется, мы, представители образования в парламенте, депутаты левой, патриотической и социальной ориентации, отнюдь не ограничиваемся критикой антиобразовательной политики «партии власти». Но, напротив, используем все возможности для защиты интересов тех, кто учится и учит. Приведу лишь несколько примеров.

1. Страсти по бюджетам образования. В IV Госдуме обсуждение во втором чтении бюджета 2006 г. напоминало такое же обсуждение бюджета 2005 г., как одна половина яблока напоминает другую: все тот же октябрь за окном; всё те же поправки в защиту образования, которые готовил сам и, либо выносил на голосование, либо «дирижировал» действиями других депутатов; всё то же упрямое нежелание правительства поделиться с детьми или интеллигенцией хотя бы частью огромных дополнительных доходов бюджета; всё те же результаты голосований; всё те же профсоюзные акции на «горбатом мосту».

Правда, за несколько месяцев 2005 г. профсоюз работников образования и науки собрал 2 млн. 350 тыс. подписей под обращением к президенту в защиту педагогов. Однако письмами нашу власть явно не возьмёшь. Высокие чиновники в президентской администрации научились относиться к бумагам философски, творчески развивая «великого комбинатора»: мол, пишите, Шура, пишите… Во всяком случае, на данное мною протокольное поручение двум думским комитетам «запросить в администрации президента РФ информацию о мерах, принимаемых в связи с обращением к президенту РФ В.В. Путину, принятым V съездом профсоюза работников образования и науки …», был получен ответ в добром старом стиле: зарплату педагогам повысят в полтора раза, но не за год, а за три (письмо заместителя начальника Управления президента РФ по внутренней политике М. Островского от 29.09.2005).

20 октября 2004 г. и 14 октября 2005 г. я требовал, чтобы Дума хотя бы выслушала лидеров «бюджетных» профсоюзов. Куда там… За их приглашение в последнем случае проголосовали:

• КПРФ – 100%;
• «Родина» («Народная воля») — 100%;
• «Родина» — 85%;
• «Единая Россия» — 0%;
• ЛДПР – 0%.

Поскольку о зарплате интеллигенции речь шла в разделе II.3., а о студенческих стипендиях говорилось в этом разделе, ограничимся лишь одним примером голосования по вопросу, чрезвычайно важному для школы.

Два года подряд мы настаиваем на выделении в федеральном бюджете 8 млрд. руб. на программу обеспечения безопасности школ. После бесланской трагедии нормальному человеку доказывать необходимость этой программы нелепо. Кроме того, руководители образовательных учреждений, профсоюзы и родительские комитеты, в том числе в Омской области, что называется, «и стонут, и плачут» от угроз пожарной охраны закрыть учебные заведения. Многие учреждения не имеют лицензий на право образовательной деятельности и, строго говоря, должны быть закрыты. Однако думское большинство не услышало никаких аргументов. Деньги на охрану, «тревожные кнопки» и пожарную безопасность в школах будут собирать с родителей. Мою поправку № 109 на эту тему 20 октября 2004 г. поддержали лишь:

• КПРФ – 100%;
• «Родина» — 74,5%;
• ЛДПР – 8,3%;
• «Единая Россия» — 0%.

Результаты голосований по вопросам образования 14 октября 2005 г. существенно не отличались от 2004 г. Каждый год при обсуждении бюджета история повторяется. Но еще важнее другое: история ничему не учит, она лишь наказывает за незнание её уроков. Так называемых бюджетников, среди которых большинство составляет нетехническая интеллигенция, в России насчитывается около 15 млн., а с членами семей – около 45 млн. Интересно, как и сколько ещё нужно учить людей, чтобы они не выбирали себе парламент по принципу: чем хуже партия – за народ, тем лучше народ – за партию?…

2. Закон об учебном книгоиздании: защитники и «могильщики». В последние годы ситуация с учебной литературой для школ улучшилась, но всё ещё выглядит тревожно:

• обеспеченность учебниками составляет не более 80%, т.е. каждый пятый ребёнок их не имеет, а в некоторых регионах – каждый второй;
• каждый второй учебник служит дольше положенного срока, установленного в 4 года;
• каждый 4-й учебник морально устарел;
• расходы на учебное книгоиздание в регионах различаются в десятки раз, что прямо сказывается на качестве образования;
• в разных регионах цена комплекта учебников для школьника составляет от нескольких сот до нескольких тысяч руб.

Напомню: в разные годы советской эпохи школьные учебники либо закупались родителями за копейки (основную часть издательских расходов оплачивало государство), либо выдавались бесплатно через школьные библиотеки. В самой рыночной из стран Запада – США – большинство детей учатся в бесплатной государственной школе с бесплатными учебниками. Насильственно собирать деньги с родителей на эти цели там никому в голову не приходит, хотя их зарплата – не наша: вполне бы это позволила.

Подготовленный группой членов Совета Федерации и депутатов Госдумы с моим участием проект Федерального закона «Об издании учебной литературы и обеспечении её доступности» предусматривал, в частности:

• финансирование за счет Федерального бюджета на 70% выпуска учебников, учебных пособий и методической литературы для школ, ПТУ и ссузов;
• установление «правил игры», позволяющих сохранить вариативность в использовании учебников и вместе с тем сократить её издержки;
• ограничение роли посредников, вздувающих цены на учебные издания.

Несмотря на чрезвычайную важность закона и все мои попытки объяснить её «глухонемой» Думе, 12 мая за закон проголосовали лишь:

• КПРФ — 98%;
• «Родина» — 92,5%;
• «Единая Россия» — 1,6% (пять депутатов из 300);
• ЛДПР – 100% «против».

Призывая «похоронить» очередной важный для образования закон, председатель Комитета и мой непосредственный начальник от «Единой России» Н. Булаев обещал в скором времени «родить» новый. Как говорится, дай Бог! Однако почти трёхгодичная история IV Госдумы в отношении образовательного законодательства – это история «умертвий», а не рождений нового.

3. Первая победа: проект школы, платной для всех, уходит в историю?

Введение частичной оплаты обучения в школе под лозунгом сокращения нагрузки учеников и учителей было предложено министром А. Фурсенко на Парламентских слушаниях в Совете Федерации 25 ноября 2004 г., а затем, в более мягкой форме, вошло в «Приоритетные направления». Смысл высказываний министра в Совете Федерации сводился к следующему:

• базисный учебный план в школе сокращается на 25%;
• родители, желающие дать детям полноценное образование, оплачивают четверть их обучения;
• малообеспеченные семьи получают на эти цели адресные субсидии;
• при прежнем уровне зарплаты ставка педагога снижается на четверть (т.е. на 4,5 часа из 18), но за счёт родительской платы учитель, соответственно, получает на четверть больше.

Понятно, что ничего подобного в «цивилизованных» странах не существует. Понятно, что заставлять людей второй раз платить за образование, когда они один раз уже оплатили его в виде налогов, — это надувательство. Понятно, куда пойдут адресные субсидии в неблагополучных семьях. По этому поводу в Совете Федерации мне пришлось даже рассказать министру горький анекдот.

Сын услышал по радио, что поднимаются цены на водку и спрашивает отца:

— Папа, это значит, ты будешь меньше пить?

— Нет, сынок: это ты будешь меньше есть!

Предложение министра, естественно, вызвало бурную реакцию в образовательном сообществе. Создав вместе с другими образовательными организациями общероссийское общественное движение «Образование – для всех», (см. следующий раздел) мы оказали максимально возможное давление на правительство, поднимая вопрос в парламенте, в печати, на различных форумах и акциях протеста, и, кажется, победили. Выступая 15 июня 2005 г. в Госдуме, А. Фурсенко заявил: «Никогда не ставился ни в каких наших документах вопрос о том, что мы ратуем за платное образование».

Как видим, в жизни бывает не только горькая правда, но и сладкая ложь. Сладкая в прямом смысле, причём для уха каждого сторонника равных возможностей в образовании. Похоже, официально плата для всех за обучение ребёнка в средней школе в ближайшее время в России введена не будет. И это не единственный успех социального направления в образовательной политике.